Академия для старшей дочери графа (СИ) - Хегбом Юлия. Страница 51

— Слушай, ты только не говори мне, что тебя от вида трупов тошнит! Ты же дракон, ну то есть твоя главная ипостась — дракон! Ты вряд ли вегетарианец! — шутливо изумилась я.

— Драконы такую тухлятину не то, что есть не станут, даже близко не подойдут, — возмутился Сиерлен. Потом сообразил, что я его подначиваю и недовольно пробовал, что его совершенно не касается, каким оружием убили того, кто попытался убить его самого.

Но даже когда я схлопнула портал, так как больше ничего я не нашла, Сиерлен все еще был бледен. Перечень причин бледности дракона мне напомнил о том, что я некоторое время не проверяла стому. И что-то мне сомнительно, что Сиерлен уже научился следить за колостомой самостоятельно. Наиболее вероятнее другое… мой «косяк»! Сервировать еду, которую он может есть я, конечно же, сервировала. А вот проверить, что мальчишка поел… мне и в голову не пришло! Понадеялась на природную прожорливость драконов? А зря! Сиерлен решил, что если ничего не есть, то и стому открывать не нужно.

— Знаешь, а когда ты обедал сегодня, ты действительно поел? — спросила я у Сиерлена.

И поняла, что мои подозрения подтвердились: дракон виновато поднял на меня совершенно честные глаза и заверил, что он съел все, что я ему сервировала.

Наверное, дракон забыл, что я (пусть и всего полтора месяца) была старшей сестрой в графской семье? Где утро для меня начиналось с вопроса: «кто взял мои вещи»? А дальше по списку, что на этот раз пропало! И если наблюдать полтора месяца несколько пар совершенно честных глаз и нестройный хор: «Каэри, я не брал» и «Каэри, я не брала», то поневоле научишься вычислять, кто именно мне врет. Правда, вещи мне всегда возвращали…

— Значит так! Я сейчас попрошу Хамлера или кого-нибудь из синих драконов накрыть нам на стол. И на этот раз ты будешь есть у меня на виду, — предупредила я Сиерлена, — Мне нужно видеть, что твои раны зажили, прежде чем я уберу стому. А ты вместо того, чтобы попросить о помощи, просто перестал есть. Знаешь, если ты мне не доверяешь, как я могу быть твоей Истинной?

Похоже, дракон понял, что его стратегия провалилась. Тем более, что я использовала запрещенный прием.

— Прости, Каэри! Я не буду тебе больше лгать! И утаивать ничего не буду! — то как Сиерлен это сказал, и как посмотрел на меня, доказывало, что парень, кажется, понял, что его «маленькие хитрости» могут привести к серьезным последствиям.

Я взяла Сиерлена за руки. Все же дракон что-то пытался скрывать. «Утаивать» он не будет, видите-ли! Ответит честно? Это если я правильные вопросы задам! Только Сиерлен не знал о том, что правильные вопросы я задавала целые восемь лет — в моем мире.

— Так почему ты не ел? Тебе было больно после приема пищи? — спросила я, внимательно регистрируя реакцию Сиерлена на мои вопросы.

Отвечать мне Сиерлен не спешил. Зато я в полной мере «насладилась» сердитым и немного виноватым сопением моего дракона. Заодно и явной паникой. Похоже, ему все же было больно, и он осознавал, чем именно это грозит ему лично.

Использовать связь Истинных, чтобы вынудить Сиерлена говорить правду было не честно. Но для меня это, похоже, единственный выход: солгать своей истинной паре, как оказалось, практически невозможно. Слишком явная получалась ложь, слишком заметная для Истинной. Особенно, когда тот, кто пытался утаивать правду краснел, и явно чувствовал себя «не в своей тарелке» при малейшей попытке быть неискренним. Что меня вполне устраивало: я не собиралась рисковать здоровьем мальчишки из-за идиотских драконьих убеждений «нельзя показаться слабым, нельзя испытывать страх, нельзя говорить окружающим, что тебе больно».

На стыке культур, когда как минимум один из попаданцев из моего бывшего мира, а может, из мира, просто похожего на Землю, враждебно настроен к драконам, недомолвок между Истинной парой человек-и-дракон быть не должно.

Если драконы и дальше будут скрывать любое недомогание, считая болезнь синонимом слабости, вымрут и никакое проклятие для этого не понадобится.

И я не собиралась спускать моему дракону с рук то, что он вовремя не поставил меня в известность о своих ощущениях. Пусть даже Сиерлен пытался утаить свои проблемы, чтобы не отвлекать партнера от более насущных и требующих немедленного решения вопросов.

Оправдания «я просто не хотел тебя беспокоить по таким пустякам» были все равно лишь попыткой утаить правду. И вот это меня настораживало. В конце концов, мы были женаты не так уж долго, а знания Каэри по поводу общения смешанных Истинных пар, людей с оборотнями вообще и с драконами в частности, были очень ограничены. Но в одном Каэри была уверена — если кто-то из истинной пары начинал лгать, то вскорости погибал. Это магическое наказание было никак не связано с тем, по какой причине начинал утаивать правду один из партнеров.

Поэтому я и тянула правду из этого упрямого драконьего подростка. Мне только не хватало бороться с нарушениями клятв Истинных! Тем более, что я подозревала, почему Сиерлен молчал.

«Пустяками» нежелание есть не было, особенно, если отказ от еды действительно был вызван болью. Слишком хорошо я знала о причинах, способных провоцировать боль в случае приема пищи. Осложнения… Пока Сиерлен молчал, но долго так продолжаться не может: я задала отнюдь не риторический вопрос и однозначно собиралась добиться ответа! Ладно, не хочет признаваться, что больно, начнем с другого вопроса. Очень мне хотелось исключить осложнения. Ведь ни грамма лишнего жира у дракона не было. И бандаж я сделала, ну… почти сразу. Единственное, что могло спровоцировать осложнения — кашель… драконья лихорадка поражала легкие, вызывая приступы длительного и достаточно сильного кашля. Я потому и испугалась поначалу, до того, как увидела первого заболевшего. Узнав о симптомах драконьей лихорадки из памяти Каэри, которая сама не видела тех, кто был заражен, я посчитала, что столкнулась с легочной чумой… как раз из-за похожего поражения легких.

Ну почему информацию у дракона приходилось выпытывать, а о его проблемах — догадываться, и пытаться просчитать, как именно он успел… «вляпаться»? И вычислять предположительный диагноз приходилось до осмотра пациента, так как пациент совершенно не желал, чтобы его кто-то осматривал?

Даже если парастомальная грыжа небольшая, то все равно может быть больно. Почему Сиерлен скорее был согласен отказаться от еды, чем объяснить все толком?

— Если ты обо всем догадалась сама, зачем тогда меня спрашиваешь? — хмуро возмутился Сиерлен.

Оу. Метод Сократа. На неудобный вопрос отвечать вопросом. Да ты философ, мальчик. Сократ до этого метода столько лет шел. А ты в семнадцать используешь. Правда, в семнадцать столетий… а не лет. Но драконы взрослеют за столетие, как люди за год. Похоже, Сиерлен опять читал мои мысли. Ну раз все равно все знает… Наверное, нужно сказать как-нибудь попроще, чтобы не напугать? А нет, поздно — это драконье сокровище уже смотрит на меня испуганно.

Предоперационная подготовка пациента — не самая моя сильная сторона. А драконий подросток — не самый «легкий» пациент. Снова замкнулся, смотрит исподлобья, явно себе на уме.

— Сиерлен, скорее всего, у тебя осложнения, которые нужно будет убирать, — осторожно начала я.

Глава 44

- А мне и так неплохо, — Сиерлен отодвинулся от меня на максимально возможное расстояние, но пока он сидел на кровати, маневр ограничивался стенкой за спиной. Всем своим видом драконий оборотень показывал, что явно не желал обсуждать следующую операцию. Брови нахмурены, кулаки сжаты… губы скорчил так, словно только что сжевал полкило лимонов.

— Сиерлен, я с тобой драться не собираюсь… так что кулаки можешь не сжимать… и убеждать тебя в необходимости лечения я тоже не собираюсь. Через некоторое время боль станет настолько интенсивной, что ты сам будешь согласен на что угодно, лишь бы избавиться от боли. И взять тебя с собой в Академию, пока ты не выздоровел, я не имею права — нам и так придется отбиваться от проблем, созданных тобой.