Академия для старшей дочери графа (СИ) - Хегбом Юлия. Страница 9

Я сцепила зубы, так как работать в одиночку, да еще когда у пациента подключились осложнения — всегда тяжело. Пусть даже стратегия в случае сепсиса стандартна.

Вначале всегда проводится восстановление перфузии. А это значит — одной капельницы уже не достаточно. Хорошо, что после операции катетеры остались в венах. А в моей комнате — запас капельниц. Только автоматический аппарат один… ну и ладно, я просто повесила на аппарат остальные капельницы, как елочные игрушки на елку.

Затем необходимо поддержание уровня кислорода… кислородная маска, одна из моего запаса который я создала для гномов (и других резистентных к магии людей "типов") и немного возни с подключением к кислородному баллону — и кислород начал поступать в кислородную маску мальчишки.

Да, я понимаю, в принципе такая ИВЛ — средневековье… но оно тут как раз и есть.

И лишь потом — подключение антибиотиков широкого спектра действия. Теперь, если не будет улучшений в течение сорока восьми часов — лекарственные препараты заменю.

И, наконец, последний этап — наблюдение за очагом инфекции. Проще говоря, необходимо выяснить этиологию и по возможности устранить причину возникновения сепсиса. Причину я определила почти сразу, абдоминальный сепсис. А это значило абсцессы различной локализации… абдоминальный сепсис… даже в моем прежнем мире это высокая летальность, а здесь… Пока я осматривала мальчишку, он лежал неподвижно, а на осторожную пальпацию отреагировал лишь тихим, совершенно беспомощным стоном, вздрогнул, дернулся чисто рефлекторно… что-то тихо прошептал на непонятном мне языке… и ладно бы только мне, та часть меня, что досталась от Каэри тоже не разобрала, что именно прошептал мальчик. Некоторое время он лежал неподвижно, но, видимо, боль усиливалась — потому что даже в забытьи драконий оборотень начал стонать непрерывно, вначале приглушенно, затем все громче.

Зато маг-универсал может поделиться жизненной энергией, что я и сделала. Пусть у мальчика почти полная резистентность к человеческой магии, но на воздействие заклинаний высших уровней он все же реагировал. Чем я и воспользовалась, напитав его жизненной энергией до такого состояния, что над темными, спутанными волосами мальчика появилось легкое свечение.

Я осторожно переложила драконьего оборотня на операционный стол — абсцессы придется удалять хирургически.

А потом Сиерлен открыл глаза…

Глава 7

Тихий вздох, несколько расфокусированный взгляд драконьего оборотня вокруг… затем более внимательный — на меня.

И волна паники. Драконы ничего не боятся? Ага, так я и поверила! Конкретно этот дракон — боялся, причем настолько сильно боялся, что проектировал свой страх на меня. Ну почему он очнулся именно сейчас? Через пять минут я бы совершенно точно подключила ему TIVA, тотальную внутривенную анестезию!

За окном бушевала непогода — такой грозы я еще не видела в этом мире. Надеюсь, что это не я спровоцировала такой дождь. Маги воды — они могут, их плохое или наоборот хорошее настроение может даже повлиять на погодные условия той или иной местности, в которой они проживают. Ну, а маг универсал — это все четыре стихии, плюс власть над материей и жизненной энергией. Так что… не исключено, что моя ярость отразилась на погоде. Каэри — сильный маг, а я, получив ее тело постоянно забываю, на что способна. Но что толку от магии, если тот, кому ты хочешь помочь, против твоей магии — резистентен?

Любого человека с такими ранами, как у драконьего оборотня с помощью магии я бы вылечила за пятнадцать минут. Но дракон, тем более сам сильный маг, был практически невосприимчив к человеческой магии. Будь мальчишка магом жизни — не допустил бы у себя появления осложнений. Но какой бы стихией Сиерлен не обладал, магом жизни он точно не был…

Очнувшись на операционном столе драконий оборотень сразу понял, что именно ему предстоит — слишком хорошо он помнил, как я раскладывала инструменты в прошлый раз.

Поэтому, когда меня захлестнула его паника… и ослабевать чувство страха и не собиралось, я, никогда раньше не подверженная паническим атакам, немного обескураженно подумала, что, возможно, дракон теперь всегда будет проецировать свои чувства на меня, случайно или специально. Чтобы мне было понятно, через что пришлось пройти мальчишке из-за моего (ладно, настоящей Каэри) отца?

Я привыкла просто работать, не задумываясь о чувствах пациентов. А сейчас, превратившись на время в эмпата поневоле, поняла, что, оказывается, страх может быть абсолютным. Всеобъемлющим. Иррациональным. И за эти впечатления спасибо Сиерлену. Раньше я и не подозревала, что именно чувствуют некоторые пациенты в операционной. Ну да, некоторые боятся. Так как я сама не боялась никаких медицинских манипуляций, даже в детстве — понять чужой страх мне было сложно. И для меня стало откровением, что можно испугаться настолько, что страх буквально пожирает изнутри. Не обрадовала меня эта внезапная способность к эмпатической связи между мной и драконом. Ведь для хирурга лишняя чувствительность — это недостаток. Почему? Да хирургу холодная голова нужна, а не чувства пациента!

А теперь приходилось думать, что именно вызывает у Сиерлена такой панический страх. Сама предстоящая операция? Машинка, на которую я повесила все капельницы разом? Кислородная маска? То, что я на его глазах «ваяла» еще несколько капельниц для TIVA?

Или то, что я по сути держу его под малым парализующим заклятием и он может двигаться лишь медленно и плавно? А может быть то, что он совершенно никак не может повлиять на свою ситуацию? Ведь решение о хирургическом вмешательстве принимаю я, а его, вроде как, никто не спрашивает…

Ладно, два из нервирующих пациента параметров можно убрать. Я сняла малое парализующее и отложила капельницу в сторону. Теперь бы еще…

Додумать мысль я не успела, так как стоило мне снять парализующее заклятие, и Сиерлен рывком сел на операционном столе. Я настолько растерялась, что перехватить драконьего оборотня мне удалось лишь тогда, когда он, попытавшись встать, начал медленно оседать, вскрикнув от боли и прижав руки к животу.

Я мысленно отругала себя за идиотское решение — все же иногда надо головой думать, а не чувствами, знала же, что парень боится, но все равно снимала заклятие! Заранее решила, что Сиерлен будет меня слушаться? Что он понимает, что без операции просто умрет? А вот ничего подобного, ничего он не понимает! Мальчишке было просто страшно, и плевал он на то, что без операции ему не выжить!

Так что ругать Сиерлена за желание сбежать я не стала. Просто помогла лечь обратно, попытавшись немного успокоить дракона заверениями, что он ничего не почувствует, и просто будет спать.

Успокоился он после этих заверений? Ага, как же! На меня Сиерлен смотрел так, словно я решила отправить его обратно в пыточную камеру.

На границе сознания осталась боль. И паника. Почему? Он не знал. Понимал лишь, что причины для паники у него были. Но как-то вяло понимал, без того панического страха, который испытывал совсем недавно. А в глазах мелькали круги от странного свечения…

Это свечение мешало сосредоточиться. Мешало понять, где он находится. Да, он чувствовал боль, но как-то равнодушно. Просто отметил, что больно, и все. Боль тоже была где-то далеко. Зато было «здесь и сейчас». Разобраться бы только, где «здесь» и что именно «сейчас». Сиерлен вздохнул. Проклятие с клана он не снял, зато сам узнал о себе много нового, и основным наследником клана ему теперь не стать — таких, как он к трону не подпускают. Слишком явно проявился его страх… Где друзья — тоже неизвестно, что именно от него нужно графской дочке и зачем она решила его спасти любой ценой не ясно… Причем, никаких сомнений в том, что Каэри решила спасти его любой ценой, у Сиерлена не было.

Но подумать над забавной загадкой — зачем дракон нужен магу — универсалу, он не успел. Кто-то настойчиво его звал…

— Сиерлен! Наконец-то я связался с тобой! Где ты был? Я думал, что тебя нет в живых, я не слышал даже эха твоего присутствия! Какая же ты скотина подчас! Я тебя похоронить успел раз триста! — воскликнул юный голос.