Домовой (СИ) - Малунов Николай Александрович "Дневники Бродяги". Страница 76

- Зеленый и в пупырышку? – с сарказмом проговорил наемник, недоверчиво отхлебнув очередной настойки.

Девушка улыбнулась. Она дождалась, пока кружка опустеет, забрала посуду, отставила ее в сторону. Наемник снова задрожал от холода, приглушенно застонал.

- Эх, мужики, - улыбнулась девчонка, расчесывая волосы и с материнской заботой поглядывая на спутника. – Как только температура чуть-чуть поднимется, сразу такие больные становятся…

Домовой скривился. У него не было желания сейчас спорить. Желание сейчас было лишь одно – поскорее заснуть, авось, к утру и действительно, легче станет.

Собрав волосы в две косы, Саша легла рядом, обняла могучую, горячую словно печку, спину наемника.

- Ты это… Если хуже будет, то разбуди меня, дам тебе жаропонижающее. Организм пока еще сам борется, но если будет хуже, нужно будет поры раскрывать…

- Х-хорошо, - через судороги отозвался мужчина.

Он свернулся калачиком, пытаясь согреться. Вроде бы вот и не холодно, а как пробежит по телу морозец, так судороги до зубовного скрипа пробирают. Еще и голова гудит… Ох…

- Слушай, - преодолевая стук зубов, прошепелявил Домовой. – Помнишь, мы как-то с тобой разговаривали, и ты обещала позже что-то рассказать? Сейчас как раз… - он снова содрогнулся, - самое время… Завтра мы, может быть, уже нагоним похитителей… - снова судорога, девушка плотнее прижимается к его спине, пытается согреть. – Ну и мы никуда сейчас не торопимся…

Саша вздохнула. Немного поразмыслила, с чего бы начать.

- Мама не умерла… Ее отравили. В деревне не верят, говорят, что это рак, но я точно это знаю! За несколько дней до ее смерти в деревню приехал странный тип. Мама, когда его впервые увидела, сильно испугалась. Она велела мне сидеть дома и никуда не ходить. Мужик этот приезжал к нашим старейшинам. О чем они разговаривали, я не знаю, но потом однажды я заметила его перед нашим домом. Он просто стоял и молча, глядел в наши окна. Мне стало страшно.

- Как он выглядел? – заинтересовался наемник.

Он неловко перевернулся сперва на спину, потом на другой бок, чтобы разговаривать лицом к лицу и Саша ощутила поток жара, идущего от него.

- Жар не спадает, приложив ладошку к его лбу, между делом заметила она. – Как выглядел?.. – она задумалась, вспоминая, - высокий такой, черные волосы длинные, серый кожаный плащ, типа как для конной езды. Сапоги, остроносые, со шпорами. На голове шляпа кожаная. Лица я его не видела, не успела рассмотреть. Мама тогда жутко ругалась, что я подходила к окнам, а вечером она куда-то ушла и вернулась только утром. Это на нее не похоже. Мужик тот, кстати, тоже в это время пропал, и я так думаю, она за ним поехала, а к обеду мама уже слегла... Ничем вылечить не могли. Я плохо помню события тех дней, могу порядок путать, потому что не предала значения, но то, что это именно он ее отравил, я уверена на сто процентов.

- Зачем ему было ее травить?

- Я не знаю… - Саша вздохнула. – Старейшины не верили, говорили, что рак, а я прям чуяла, это все этот мужик странный. Мама, как я уже говорила, до того, как в деревне поселиться, разных, поговаривали, дел наделала, может от этого мужика и скрывалась, а может, все-таки от отца моего... Мне тогда не до этого было, сам понимаешь. Сейчас жалею, что сразу ее обо всем не расспросила. – Александра вздохнула, утерла слезу. – Все так быстро случилось… Утром еще ходила, я кашу сварила. Она две чашки съела, а к обеду жар поднялся. Вечером ее уже не стало. Я у нее на плече порез увидела, уже потом, ну, как ее не стало… - девушка замолчала.

- Соболезную, - не нашелся, что сказать наемник, представляя, какие чувства переживает сейчас спутница.

- Она такая добрая была. Никогда никого не ругала и не винила никого не в чем. Говорила, что мы сами свою судьбу делаем, что ненужно никого упрекать в том, как он живет… К ней вся деревня ходила лечиться… Когда я маленькой была, мама мне сказки рассказывала, сама придумывала, одежду шила красивую, всегда старалась что-то вкусненькое к обеду приготовить… А на день рождения торт пекла! Здоровенный такой! Самый вкусный!..

Домовой вздохнул.

- Моя мама мне тоже торт на день рождения пекла. Тоже здоровенный, белый… Я мало что помню из прошлого, но этот момент не забыл. Кажется, у меня день рождения был. Детей много вокруг, мы на траве за домом праздновали. Деталей не помню, но вот его почему-то запомнил… Лиц родных не вижу, а торт этот проклятый чуть не каждую ночь, вот какая память, сука…

- Трудно, наверное, так вот, не помнить о себе ничего?

- Да не особо… Скорее неприятно. Книжки эти вот читал, вроде, как и про меня и вроде как про кого-то другого. Не знаю, верить или нет. Память возвращается, но знаешь… - он помолчал. – Бывает лучше призраков прошлого и не трогать. Может оно так и должно быть, что ушло в забвение, то ушло, а мы лезем, ковыряемся, выуживаем эти воспоминания, а кто сказал, что все они светлые? Порой можно такое вытащить из болота забытья, что и не рад будешь.

- Ты что-то вспомнил? – насторожилась Сашка.

- Вспомнил, - прижался он подбородком к ее макушке. – Может потом расскажу… Так что, не помнить своего прошлого, с одной стороны – хорошо, но с другой, ощущаешь себя как без какой-то части, будто куска какого-то не хватает, душа не на месте…

- Ты не отчаивайся главное, - улыбнулась девчонка. – Все вспомнишь! Сейчас папу моего найдем, спасем, он наверняка расскажет тебе очень многое и, тогда, ты точно все вспомнишь!..

Домовой прикусил губу. А хочет ли он уже что-то вспоминать? Одно то, что он застрелил свою сестру чего стоит! Сейчас, не много успокоившись, он рационально взвесил все «за» и «против». Впервые моменты ему казалось, что он поступил не правильно, что нужно было попытаться ее спасти, но сейчас уже четко понимал, что выбора не было, и поступок был правильным.

- Ладно, - зевнул Домовой, - надо спать ложиться. Рубит меня что-то…

- Давай, - тоже не удержалась от зевка Саша. – Если будет плохо, разбуди меня, ага?

- Ага…

***

Ночь прошла тяжело. Домовой постоянно крутился, дрожал, пыхтел и сопел. Тело то кидало в жар и приходилось раскрываться, то окутывал лютый зной, что впору было включать печку, то суставы неимоверно морозило, а мышцы при этом горели. В итоге, когда расцвело, наемник чувствовал себя еще больше уставшим, чем вчера. Ко всему еще и обострилась боль от недавних побоев. Синяки местами уже сошли, превратившись в желтые пятна, которые теперь смотрелись особенно контрастно на побелевшей коже. Саша, надо отдать девчонке должное, всю ночь хлопотала вокруг него. Она ни разу не упрекнула его в чем-либо и просыпалась всякий раз, как только он начинал ворочаться.

- Как ты? – первым же делом поинтересовалась девчонка, открыв свои огромные глаза, и тут же положила ладошку ему на лоб. – О! Температура спала… - рука скользнула по щеке, шее, замерла на мужской спине. – Весь мокрый. Это хорошо…

С трудом поднявшись с откидной кровати, наемник перебрался через девчонку, сел на край, с силой потер взмокшее лицо. Часа два назад Саша выпоила ему еще какой-то настойки, и после этого он уснул, неистово потея. Сейчас самочувствие было на много лучше, не смотря на то, что сперва показалось что ему хуже. Недосып, конечно, был, но это мелочи. Главное, что голова уже не кружилась и тело не ломало. Отыскав на полу бутылку с водой, он одним затяжным глотком осушил ее до дна. С шумом утерев губы, чуть откинулся назад, оперевшись спиной о женское тело, уставился в потолок, анализируя свое состояние.

- Ты поспи, - повернулся он к спутнице после недолгой самодиагностики. – Всю ночь тоже не спала… - Сашка сладко потянулась, поморщившись, по-детски при этом сложив руки под щеку. – Пойду прогуляюсь, подышу воздухом свежим…

Домовой выковырял из-под кровати берцы, сунул в них ноги и, не зашнуровывая, только накинув на плечи плотный китель, пошатываясь, вышел из машины. Сырые штаны, в которых он спал, неприятно прилипали к ногам, утренний прохладный ветерок сразу же проник под них, заставив поежиться. До рассвета оставался примерно час. Степь спала. Единственный звук, который можно было здесь расслышать это вой ветра. Прислушавшись, наемник все же расслышал еще хлопанье каких-то тряпок и скрип несмазанных петель, которыми все тот же проказник-ветер игрался, заглядывая в разрушенные человеческие жилища. На ночлег местные собрались в одном из уцелевших домов. Тонкая сизая струйка дыма тянулась из трубы, создавая некий забытый уют. Домовой вздохнул. Эх, огонь. Живой огонь в печке… Внезапно сильно захотелось костерка. Чтобы огонь трещал, дым глаза разъедал, и чтобы непременно смоляные дровишки!.. Картошечку бы запечь… «Уууууу» - попросил этой самой картошечки пустой со вчера живот и Домовой, еще раз вздохнув аромат предрассветной пустоши, вернулся в грузовик.