За Веру, Царя и Отечество! (СИ) - Кисличкин Михаил. Страница 11

Общее построение я объявил после завтрака. Пока все было спокойно, в небе над училищем постоянно летали тройки вооруженных магов, как дежурные звенья над аэродромом, контролируя подступы к территории. А вот состояние моих подчиненных мне не нравилось. Первый бой, полная неизвестность, страх за себя и родных, которые у многих юнкеров остались в городе. Да и свой авторитет надо закреплять.

Готовили еду мы себе сегодня сами, из того что нашлось на кухне, поварихи на работу сегодня не пришли. А потом я приказал всем, кроме часовых, построиться на плацу у жилого корпуса. Памятуя про себя добрым незлым словом Танюху, которая сейчас была где-то в Райхе, я решил воспользоваться ее наработками и велел парням притащить для себя металлический стол из оружейки, на который и взгромоздился, обозревая с его высоты, как с трибуны, строй юнкеров, с надеждой смотрящих на свою командиршу. Пора толкать речь, Леха.

– Господа юнкера, – начал я. – Вы меня хорошо знаете, вашу сиротку-малолетку Таню, – ухмыльнулся во весь рот я. – Может быть, я не со всеми ладила, кому-то казалась высокомерной малявкой, еще что-то… Но я далеко не дура, я сильнейший в училище маг и соображалка у меня работает хорошо. Кто-нибудь желает оспорить этот факт?

Молчат, замерев в строю по стойке смирно как истуканы, лишь ветерок колышет воротники отороченных соболиным мехом летных комбинезонов.

– Хорошо. Тогда позвольте поделиться своими выводами, – продолжил я. – Вы знаете, что сейчас происходит в стране. Революция и коллапс империи, скажу прямо. А сегодняшней ночью произошло кое-что пострашнее. Все рухнуло окончательно. Посланные мною на рассвете в разведку юнкера Голицын и Лапшин видели в бинокли красные флаги над Зимним дворцом и Смольным. В городе шли бои, такие же красные флаги как над Зимним, замечены над центральным почтамтом, главным штабом и телеграфом. По всей видимости, власть временного правительства низложена, в городе, судя по принесенным разведкой листовкам, всем заправляет так называемый "совет народных комиссаров", где государь – неизвестно. Очевидно, что офицеров бьют по всему городу, на них идет охота, иначе неявку командиров, преподавателей и работников училища сегодняшним утром объяснить не могу. Так же мне понятно, что напавшие на нас ночью вооруженные погромщики пришли нас не арестовывать, а убивать, господа юнкера. Вы все сами видели и слышали, что там говорить…, - сделал паузу и горько вздохнул я. – Будем смотреть правде в глаза, мы брошены на произвол судьбы, командования уже нет или ему сейчас не до нас. И что же нам делать в этой ситуации?

– Говори Таня, не тяни, – отозвался с левого фланга Сергей Ланин, долговязый добродушный парень. – Мы все внимательно слушаем.

– Я скажу, – кивнул я ему в ответ. – Скажу. Вариантов на самом деле всего два. Первый: снять форму и погоны и валить отсюда домой к маменьке под подол, надеясь, что пронесет и все как-то устаканится. Предупреждаю сразу, не пронесет и не устаканится, маги в империи наперечет и рано или поздно за вами и вашими родными придут вот эти – показал я на сваленные поодаль трупы погромщиков. – Разве что кому-то удастся эмигрировать. Мы для них классовые враги и пощады ждать нам не приходится. Но позиция зарывшего голову в песок страуса, это тоже позиция, хоть и коленно-локтевая – пожал я плечами. – Человек имеет право выбирать свою судьбу.

Второй вариант – остаться здесь, в погонах и с оружием в руках, – после паузы продолжил я. – Сразу скажу, никаких выборов я устраивать не буду, командир училища теперь юнкер Дергачева, и это не обсуждается. Вы будете выполнять мои приказы и приказы тех, кого я назначу. Выполнять беспрекословно, за неповиновение ответите по законам военного времени, проще говоря, лично придушу, – широко улыбнулся я во все тридцать два зуба. – Взамен я постараюсь всех вытащить, спасти каждого из вас и сохранить нас для России. Скорее всего, придется драться. Но мы справимся. Поодиночке мы слабы – один маг много не навоюет, но вместе мы сила, которую не так легко сломать. Мы русские боевые маги, нас хрен сломишь! Рано или поздно ситуация определится и мы снова послужим своей стране. Но сначала надо выжить и сохраниться как единое русское боевое подразделение. Вот собственно и все. Теперь определяйтесь со своей судьбой, я даю вам на это ровно один час. Желающие уйти могут оставить себе орб, но ранец и магвинтовку я потребую сдать, не хватало еще отдавать врагу такие трофеи. И скатертью дорога… Те, кто останется, – добро пожаловать в ряды. Ушедший из училища после, – я посмотрел на часы, – после половины одиннадцатого утра, будет считаться дезертиром и предателем. Время пошло.

– Один вопрос, Таня, – тихо сказала из строя Юля, но в тишине после моих слов ее услышали все. – Ты говоришь, нам придется драться. Драться с кем? Со своим же народом? Мы солдаты, нас учили защищать россиян от внешнего врага, а не стрелять в своих сограждан, как сегодня, – девушку аж передернуло от воспоминаний.

– Ты права, – ответил я. – Даже возразить тебе нечего. Только понимаешь, Юля, у нас вообще нет никаких хороших вариантов. Ни-ка-ких, – отчеканил я. Чистенькими остаться не выйдет, разве что сидеть и, сложа руки ждать, когда твои сограждане за тобой придут и потащат к стенке.

– Понятно, – качнула головой девушка. – Мне просто надо было это услышать. Я все понимаю и я…я остаюсь с тобой.

Ушло всего шестеро юнкеров. Сильных магов среди них не было, чему я только порадовался. Уходили парни тихо, пряча от товарищей глаза, молча снимая ранцы и ставя к стене у проходной винтовки. Я отпустил – пусть идут, мне нужны только добровольцы, крылатого мага в узде не удержать, если он захочет улететь – улетит. Лучше так, чем вместе с ранцем и винтовкой. Хотя, конечно, жаль… но ладно.

Больше нас в этот день никто не трогал. Мы запрягли в телегу из конюшни училища старую кобылу Зорьку, положили на повозку четверых выживших раненых погромщиков не способных к самостоятельному передвижению, которым мы оказали первую помощь, а я устроил предварительный допрос, посадили за вожжи пятого, выглядевшего получше остальных и отправили их восвояси. Мне было о чем как следует подумать. Кроме того я разослал, разбив десяток юнкеров по парам, над городом воздушную разведку, велев ни во что не вмешиваться, не рисковать, но за всем внимательно наблюдать и по возможности собирать информацию, а сам с остальными юнкерами занялся укреплением обороны училища. К вечеру картина стала потихоньку складываться. Мои разведчики многое повидали, принесли газеты и листовки и даже ухитрились опросить отдельных граждан на малолюдных окраинных улицах Питера.

Это был классический переворот, все по тем же старым лекалам, но с местной спецификой. "Рабочие и крестьяне" взяли власть, ага. Почта, телефон, телеграф, генштаб, – все ключевые объекты города были захвачены за одну ночь. Наше училище, очевидно, входило в их список. Правда, по имеющейся информации, "старика Крупского" на горизонте не просматривалось, председателем совнаркома был некто Рыков, о котором я почти ничего не помню, кроме смутного "был такой, расстреляли в тридцатых". Но сейчас это знание из моего мира не давало ничего.

К вечеру на дальних подступах к училищу началось какое-то шевеление, появились посты и отряды вооруженных матросов с красными лентами на груди, но близко приближаться к училищу они не рисковали. Парк и небольшое поле вокруг его стен оставались нейтральной территорией. К тому времени мы поставили по периметру стен пулеметные точки и посты, так что неожиданного нападения я не опасался. Поужинали и легли спать. Я решил подождать еще пару дней, слухи о том что "маги" встали в оборону наверняка уже пошли. Может быть с нами, наконец, свяжется командование? Или мне самому его искать? В любом случае сидение в обороне долгое время бессмысленно. Вон кронштадтские матросы в свое время восстали и, забаррикадировавшись на своем острове, весело проводили время в митингах. Помогло оно им? Вопрос риторический…