Новый старый 1978-й. Книга пятая (СИ) - Храмцов Андрей. Страница 2

— «Спокойно, Маша, я Дубровский». Я, конечно, не Дубровский, но я теперь с тобой рядом, поэтому ничего не бойся. Ты давай выходи уже из дома и иди в сторону улицы Тёплый Стан, я там через тридцать минут буду. Девичий подарок с собой?

— Только это уже женский подарок, ты же его сам таким сделал, и он у меня всегда с собой.

Теперь можно и бандитам звонить. Долго никто не поднимал трубку в шашлычной, но потом подошёл мужчина и сказал с кавказским акцентом:

— Слющаю.

— Сергея позови, — сказал я ему.

— Нэту, — сказал голос, который был похож на голос джина из мультфильма о бароне Мюнхгаузене и говорившего с восточным акцентом: «Какой такой павлин-мавлин? Не видишь — мы кушаем».

— А Гвоздь есть?

— Сэйсчас пазаву.

— Алло, — ответил через несколько минут голос, похожий на голос Гвоздя.

— Гвоздь, это Андрей Кравцов. Сергей есть поблизости?

— Здоров. Белого нет. Чего хотел?

— Пугачева собиралась к нему подъехать по нашим с ним делам.

— Сама певица? Классно. Я люблю её песни слушать. Белый через час будет.

— Алла через минут двадцать позвонит, ты ей так и ответь.

С Аллой я разобрался, правда не понял, почему у Сергея погремуха Белый, вроде как должна быть Серый. Ну да ладно, мне без разницы. Теперь Машу подхвачу и пусть она «разорвёт шаблоны в клочья». Вот ведь эта вредная Сенчина, распалила меня и к Романову болтать по телефону убежала. Ну ей же хуже. Пока я ехал, я слушал музыку «Эсмеральды» и пел. Но пел на французском. В оригинале она называлась «Belle», что означает по-русски «красавица». Я слукавил, когда на репетиции сказал Ольге Николаевне, что перевёл только арию Квазимодо. Я знал её всю и пел на хорошем французском языке, так как в той жизни пять лет изучал этот красивый язык в МГИМО. Да, на французском она звучит чуть лучше, чем на русском. О, вижу Машу, она идёт вдоль дороги и машет мне.

— Привет, любимый, — сказала с придыханием Маша, садясь в машину и целуя меня. — Я очень соскучилась.

— И я соскучился, — нисколько не соврав, ответил я. — О, на тебе новая курточка?

— Да, на твои деньги сегодня купила у фарцовщиков.

Вот так, Наташу одел и Машу одел. Все мои любовницы довольны и только ждут, чтобы поблагодарить меня за это. Хорошо-то как. И мне вспомнился анекдот в тему да ещё и про Машу.

На сеновале: «Хорошо-то как, Маша!» — «Да не Маша я!» — «Ну, всё равно хорошо!»

Я засмеялся и Маше стало интересно, над чем это я смеюсь. Пришлось рассказать ей этот анекдот. Она тоже рассмеялась и больно стукнула меня своим острым кулачком в плечо.

— Бабник ты, — сказала Маша и погладила меня по ударенному плечу. — но любимый. Я уже почти перестала тебя к твоему Солнышку ревновать. Конечно, хочется быть постоянно с тобой, но я понимаю, что Светку ты не бросишь.

— Не брошу. И тебя тоже не брошу. Так что будем жить в своё удовольствие, никого не напрягая.

— А что это ты слушаешь музыку без слов? Это ведь твоя «Эсмеральда». Я же тогда была вместе с вами у Сереги, когда ты её исполнил и записал.

— Да, это она. Мы час назад её вместе с Лещенко и Кобзоном исполняли на репетиции. Получилось очень хорошо

— Ты её сейчас пел?

— Да, только на французском. Я написал перевод и кажется, получилось очень даже неплохо.

— Спой мне, а? Ну пожалуйста. Я так люблю, когда ты поёшь.

И я спел. Маша сидела не дыша, заворожённая моим голосом. Однозначно, на французском она звучит потрясающе.

— Ух ты. Я слышала на русском, как ты её исполнял. Но на французском, мне кажется, даже лучше звучит. Слушай, у меня от твоего пения внизу всё мокро. Неужели я и от твоего голоса так возбуждаюсь? Поехали скорее. Я тоже готова всё отдать за секс с тобой.

Ну а в квартире мы забабахали знатную оргию, которую мы с Машей очень хотели устроить. Особенно она. Хороша Маша, ничего не скажешь. Уже почти всё умеет и ничего не стесняется. И очень жадная до экспериментов в этом деле. Надо будет из Лондона «Камасутру» ей в качестве подарка привезти, пусть учит. Вот она такое потом вытворять будет, что просто отпад. И Наташе привезу, пусть тоже просвещается.

— Знаешь, что я тебе из Лондона привезу? — спросил я Машу, когда мы лежали на кровати как Адам и Ева без всяких фиговых листочков.

— Что-нибудь вкусное и красивое, — ответила Маша мечтательно.

— Не угадала. Я привезу тебе книжку с картинками.

— Я что, по-твоему, маленькая девочка?

— Нет. Но эта книга для больших девочек, именно таких, как ты. Там тысяча рисунков различных сексуальных поз из индийских храмов в Каджурахо.

— Ух ты. Так их же за всю жизнь все не испробовать.

— Там очень много таких, которые втроём и с большим количеством партнёров используются.

— Обалденно. Вот я тогда тебя замучаю, как всю её прочитаю.

— А «мучилка» не заболит?

— Не-а, не заболит.

И мы ещё разочек, на дорожку, помучили друг друга. А потом я отвёз Машу на прежнее место, откуда я её забирал, и мы попрощались до следующего раза. После этого я позвонил Солнышку и сказал, что скоро за ней заеду и чтобы она уже собиралась и выходила. Через десять минут ожидания она выпорхнула из подъезда, чмокнула меня и стала по дороге домой выкладывать мне новости, которые ей рассказали родители. Папа, наконец-то, получил машину синего цвета, какую и хотел. Оказывается, всё было просто и даже моя помощь не понадобилась. Он взял с собой нашу фотографию и сказал в магазине, что это его дочь, а это зять. Вот как. Наши фотографии уже оказывают магическое действие на работников торговли. Их скоро в качестве амулетов и оберегов можно будет использовать. А этот завгар, как оказалось, был на нашем концерте в Доме культуры и увидев, кто к нему пришёл, клятвенно пообещал всё сделать в лучшем виде и сам потом перезвонил через три дня. После чего Сергей Павлович съездил и получил машину. И что удивительно, машина была в экспортном варианте. Там был светлый кожаный салон с велюровыми вставками, другие передние и задние бамперы, усилители дверей и некоторые детали в двигателе были заменены на импортные. Такие модели поставляли за валюту в Канаду под модификацией VAZ-21061-37. Правда, за это всё пришлось доплатить, но папа Солнышка был всё равно очень доволен.

И завтра они с Ниной Михайловной едут на дачу.

— Ты поедешь с нами? — спросила меня Солнышко с надеждой в голосе.

— Не смогу, любимая, — ответил я и поцеловал её. — Я хочу подъехать посмотреть заранее наше здание, походить по нему и как следует изучить его, чтобы в понедельник чувствовать себя там полновластным хозяином. Ты же поедешь со мной и Димкой смотреть восьмого молодежный центр имени нашей группы?

— Обязательно поеду. Жалко, что ты на дачу с нами не поедешь.

— У нас всё лето впереди. Ещё наездимся.

После этого я позвонил Серому, тьфу ты, Белому, чтобы узнать, как прошла встреча с Аллой.

— Привет, Сергей, — сказал я в трубку. — Как Алла, была у тебя?

— Привет, Андрей, — ответил он довольным голосом. — Спасибо за подгон. Гвоздь тебе твою долю передаст. Когда у дома будешь?

— Минут через пятнадцать.

— Он возле дома сидеть будет в «копейке». Смотри не шмальни в него, а то ты парень горячий.

— Дело есть дело, а я, просто так, по людям не стреляю.

Положив трубку на рычаг, я увидел удивленные глаза Солнышка.

— А ты с кем сейчас разговаривал и какая это Алла? — спросила Солнышко.

— Это известный уголовный авторитет, — ответил я, поцеловав её в нос, потому, что знал, как она при этом его забавно сморщит. — У Пугачевой возникли проблемы с бандитами и она обратилась ко мне с просьбой помочь, а я тут, как раз, с ним недавно познакомился.

— А ты мне об этом не рассказывал.

— А зачем тебе твою прелестную головку забивать всякими абсолютно ненужными проблемами?

Это моё выражение о её красивой голове ей очень понравилось. Ещё раз повторюсь, что женщина любит ушами и ей надо постоянно говорить о том, какая она красивая. Не очень часто, чтобы не избаловать, но постоянно. Тогда у неё будет всегда хорошее настроение и она не будет ревновать мужа к каждому фонарному столбу.