Ночное пламя (Пламя любви) - Харт Кэтрин. Страница 60

Глядя туда, куда указывал солдат, сержант также заметил сверток.

— Есть какие-нибудь соображения, часовой? — спросил он.

— Нет, сэр. Мне не платят за соображения, сэр. Я только выполняю приказы.

Сержант улыбнулся ответу молодого человека.

— Тогда спускайся вниз и открой ворота. Я хочу знать, что в этом свертке.

— Но, сэр! А если это ловушка? — открыл было рот молодой солдат.

— По-моему, ты только что сказал, что тебе не платят за соображения, часовой? Иди и выполняй приказание. Втащи сюда этот сверток, чтобы я мог посмотреть, что там внутри.

Несколько минут спустя, развернув сверток, мужчины изумленно застыли глядя в него и не веря своим глазам. В свертке оказалась связанная молодая белая женщина! Она была одета на индейский манер, но ее ярко-голубые глаза и золотистые волосы не позволяли обмануться, несмотря на ее покрытую загаром кожу. Рядом с ней лежал крохотный ребенок! И хотя волосы и кожа ребенка были темными, его голубые глаза свидетельствовали о том, что он, по крайней мере, был наполовину белым и, скорее всего, был сыном этой женщины.

— О Боже, сержант! — воскликнул часовой, обретя наконец дар речи. — Это белая женщина!

— Индианка! — пробормотал сержант. — Что, черт возьми, она здесь делает?

Стоявший рядом солдат согласно кивнул:

— Может, какой-нибудь индеец устал от нее и решил пустить на в. се четыре стороны?

— Ты спятил! — воскликнул его приятель. — Они никогда не отпускают своих женщин. Они либо убивают их, либо продают кому-нибудь еще, если сами больше не хотят их. И к тому же они никогда не бросают своих детей.

— Но что она делает здесь? — запротестовал первый. — Ее завернули как рождественский подарок и оставили темной ночью перед воротами нашего форта.

• — Лучший способ выяснить это, — вмешался в их спор сержант, — развязать ее и вытащить у нее изо рта кляп. Вместо того чтобы стоять тут и переминаться с ноги на ногу, как школьники во время первых танцев, лучше сделайте это! Быстро!

Ничего не понимая, Пламя уставилась на окружавших ее солдат. Что все это значит? Где она и как она сюда попала? Кто эти люди? Может, пока она спала, солдаты напали на поселение? Миллион вопросов пронесся в ее голове — которая к тому же сильно болела, — но ни на один из них она не смогла найти ответа. Как смогла она даже не знать, что на их поселение напали?

Пока солдаты, стоя вокруг нее, продолжали обсуждать случившееся, она чуть приподняла голову и, осторожно оглядевшись вокруг, поняла, что находится внутри какого-то форта. Но как она сюда попала? Последнее, что она ясно помнила, — это то, что легла спать в своей хижине. Затем проснулась от сильной головной боли, плотно связанная и ничего не видящая вокруг. Единственным ее утешением было то, что Облако Войны лежал рядом с ней, похоже абсолютно невредимый. Он лежал рядом и жадно посасывал свой крохотный кулачок.

Увидев, что к ней потянулось сразу несколько рук, она чуть не закричала от страха: на какое-то мгновение он закрался ей в душу, и сердце тревожно застучало, но она быстро сумела справиться с собой. Она не должна показать этим людям, что ей страшно. И она не покажет! Она должна быть храброй! Если она хочет спасти себя и Облако Войны, она должна собрать всю свою волю! И если надеется еще когда-нибудь увидеть Ночного Ястреба!

ГЛАВА 26

Немного подумав, Пламя решила не говорить солдатам, что она дочь генерала Вайза до тех пор, пока в этом не будет крайней необходимости. Если она скажет, они обязательно отправят послание ее отцу, а она — как ни стремилась ее душа повидаться с ним — не хотела уменьшать свои шансы вернуться к Ночному Ястребу. Отец, без сомнения, стал бы настаивать, чтобы она вернулась с ним домой, а Пламя не хотела этого делать. Она хотела только одного — найти способ снова воссоединиться со своим горячо любимым мужем. Конечно, если ее жизни или ее ребенку будет что-то угрожать, она тут же вспомнит, кто она такая, — но пока, не ощущая никакой серьезной угрозы, она этого делать не станет.

Тысячи мыслей пронеслись в ее голове. Пламя поняла, что у нее есть несколько вариантов выбора, и она должна быстро решить, какой из них предпочесть. Эти солдаты хотели знать, кто она такая и каким образом оказалась здесь. Это было не простое любопытство — на их лицах она видела явные признаки подозрения, поскольку они все еще боялись, что это своего рода ловушка. Они хотели немедленно услышать ответы на свои вопросы. Долго ждать они не будут.

Снова сержант наклонился над ней:

— Как ваше имя, мисс? Вы говорите по-английски?»

Пламя кивнула, стараясь выиграть время. Внезапно в голову ей пришла мысль. Она была рискованная, но стоило попробовать! Она попытается разыграть истерику — после долгого пребывания у индейцев она потеряла память и не могла вспомнить, кто она такая и откуда появилась! Кто сможет доказать обратное? Если они решат, что с ней так плохо обходились, что она полностью потеряла память, они не будут задавать ей никаких вопросов. Конечно, если обстоятельства потребуют, она сразу же все вспомнит — память вернется к ней так же внезапно, как и исчезла — и она ради своей защиты сможет использовать имя отца. Если в этом будет необходимость.

Задача была в том, чтобы сыграть роль без ошибок. Только однажды она видела человека, у которого была потеря памяти. Он был пациентом Джеймса, и Джеймс называл его состояние амнезией. Бедняга был ранен в сражении, а в свое время, будучи солдатом, видел столько ужасов, что его память просто отказалась принимать их. Хотя инстинктивно он помнил, что ненавидит шпинат, он не мог вспомнить ни своего имени, ни членов своей семьи. Его имя обнаружили в его документах. И когда его мать приблизилась к нему, он даже не узнал убитую горем женщину.

Чтобы изобразить подобное состояние, следовало хорошенько сосредоточиться. Даже если она и проиграет эту игру, то все равно стоит начать ее, поскольку это позволит ей выиграть время, необходимое для того, чтобы найти Ночного Ястреба или дождаться, пока он сам не разыщет ее.

В подобной обстановке ей не пришлось прикладывать много усилий, чтобы, глядя в лицо участливого сержанта, выдавить слезу и прошептать:

— О мой Бог! Я спасена! Пожалуйста, скажите мне, что я спасена!

Сержант присел рядом с ней, беспомощно озираясь вокруг и не зная, что делать с плачущей женщиной.

— Конечно. Вы спасены, дорогая женщина! Вы находитесь в форте Коннор, и целый батальон солдат готов защитить вас. А теперь скажите нам, кто вы?

Пламя раскрыла глаза, изображая отчаяние.

— Я… я… О Боже! Я не знаю! — истерично закричала она. — Я не знаю! Я не знаю!

Разной степени ужас отразился на лицах тех, кто окружал ее. Мужчины переминались с ноги на ногу, не зная, ни как им реагировать на ее истерику, ни как остановить ее. Тут один из солдат сделал шаг вперед и громко, пытаясь перекрыть ее истеричные рыдания, сказал:

— Сержант, позвольте, я постараюсь успокоить ее. Моя сестра от малейшей неприятности впадала в такое состояние. Я уверен, это шок от всего того, что с ней произошло. Она придет в себя, как только поверит на самом деле, что она действительно в безопасности.

Пока Пламя думала о том, что этот южанин мог делать здесь, на западной границе, — ведь Север выиграл войну, — он склонился над ней и ласково взял ее руки.

— Успокойтесь, дорогая, — произнес он негромким ласковым голосом. — Никто больше не обидит вас. Не волнуйтесь, маленькая леди. Бью-форд Харрис обо всем позаботится.

Она подняла заплаканные глаза. Этот человек был молод, не старше двадцати пяти. У него были светлые волосы, голубые глаза и небольшие усики, украшавшие его приятное лицо.

— Но вы не понимаете, — всхлипывала она. — Я не могу вспомнить, кто я! Я даже не помню моего имени!

Он поднял ее, придерживая так, будто она была ребенком.

— Все в порядке. Шок скоро пройдет, и вы все вспомните. Дорогая, все со временем восстановится.