Как влюбить босса девушке в интересном положении за 80 дней (СИ) - Ночь Ева. Страница 10
Там еще не понятно, кто в чьих побывал, но ладно. Аньке лучше не перечить. Пусть верит во что хочет. Кто я такая, чтобы развеивать ложные, но такие красивые мифы?
Как бы там ни было, разговор с подругой меня успокаивает. Я выхожу из ванной как Афродита из пены морской — обновленная и полная сил. Я расстилаю на кровати белоснежное, расшитое лилиями, новейшее постельное белье. В конце концов, я его достойна!
И падаю, падаю в это белое совершенство. Раскидываю руки и ноги. Наслаждаюсь, упиваюсь тишиной и покоем, и засыпаю. Чистая, обновленная, невинная, как младенец. Он снится мне — пухлый розовощекий малыш, улыбается беззубым ртом, смешно морщит носик. Не знаю почему, но я точно знаю: он мой, желанный, сладко пахнущий присыпкой и молоком. Кажется, я успела его взять на руки до того, как пожарной сиреной заорал будильник.
Точно успела. Я сижу на краю кровати и покачиваюсь, не открывая глаз. А руки у меня сложены на груди, будто я младенца качаю. Начинался новый день — прекрасный и неповторимый.
— Ну, Одинцов, погоди, — произношу я вслух угрозу и открываю глаза. Смеюсь своему отражению в зеркале, когда чищу зубы и приговариваю:
— Заяц — Волк, Заяц — Волк[1]
_______________________________________
[1] Фраза из мультфильма «Ну, заяц, погоди!»
11. Боевая ничья
Одинцов
— А ты, смотрю, отлично устроился, — поймал меня с поличным уже через день друг и компаньон, оптимистичный хохотун Жора Егоров.
Да, неплохо. Камеры слежения — очень полезная, но в определенных условиях — временнозатратная штука. Не буду же я объяснять Георгу, что слежу за его сестрой. У меня тут почти ритуал за пару дней нарисовался.
Два дня назад, отмывая в собственном кабинете Ликину ядовитую помаду, я поклялся ей отомстить. И с тех пор не понятно, кто кому мстит и за что.
На следующий день она приехала на работу в образе почти монашки, но на такой яркой машине, что не оставляла маневра для фантазий. Все, кто видел ее на этой праздничной коробочке — язык не поворачивается ее автомобилем назвать — сразу же забывали, зачем ехали или шли, какие дела по ходу решали.
Образ монашки, кстати, оказался весьма впечатляющим. Лика все равно притягивала взгляды. Придраться мне было не к чему, а она продолжала тянуть на себя внимание, как магнитом.
У нее даже волосы уложены не игривыми локонами, а вполне скромным пучком, и лишь прядь вместо челки как бы намекает, что в девушке прячется больше, гораздо больше, чем она показывает.
— Как тут моя систер? Справляется?
Гоша поглядывает на монитор, но я отключаю бесплатный показ элитного кино.
— Вполне. Они с Щелкуновым стабильно выдают высокие показатели продаж. Но ты же понимаешь, что за два дня чудес не бывает.
— А мне чудеса и не нужны, — пожимает Егор плечами. — Пусть среди людей крутится, чем-то занята — и ладно. А дальше будет видно. Может, и правда, пристрою Анж куда-нибудь в бутик модной одежды. Это ей подходит куда больше, чем скучная оргтехника.
За оргтехнику обидно, но в душе вспыхивает надежда: это как раз идеальный вариант развития событий. Лика исчезнет, и все встанет на свои места.
— Так, может, зачем тянуть? — вздрагиваю я как боевой конь при звуке трубы. — Таким девочкам, как Лика, нужно творчество, а не мучение. Мы же все прекрасно знаем, какие горячие отношения связывают ее с техникой.
— Э, нет, брат, — ржет друг-предатель, — два месяца. Ты обещал мне два месяца! Посмотрим, что получится, а лишь потом будем думать, какие шаги делать дальше. А пока я ее никому доверить не могу. В тебе я на тысячу процентов уверен: и присмотришь, и поможешь.
Я ему, конечно, не то чтобы и обещал, но надежды избавиться от головной боли рассыпаются в прах.
— Ладно, я пошел. В случае чего — звони.
Я киваю и упрямо думаю: вот еще, не дождешься. Нет ни одной ситуации, чтобы я не мог самостоятельно справиться. Разберемся как-то и без братской дружеской помощи.
Я снова включаю и бросаю взгляд на монитор. До обеда — считанные минуты. В обеденный перерыв мы ходим в кафе напротив. Раньше я там бывал нечасто, а теперь — регулярно. Из-за Лики, конечно. Вдруг ее кто-то надумает обидеть? А я за нее ответственный. Перед Георгом потом не отмоешься.
Я подавляю в груди другие мотивы. Прочь! Я всего лишь соглядатай, получил на два месяца дополнительную работу, которую должен выполнить хорошо.
Правда заключается немного в другом: Егоровой двадцать восемь годиков, девочка она очень взросленькая — замуж вон сходила и вообще. Ей ни воспитатель не нужен, ни надзиратель. Она со всем сама прекрасно справляется. Юрик вон за ней — хвостом бегает.
Справедливости ради, на работе — она за ним. Цепко смотрит, расспрашивает, что-то записывает. Она и продает неплохо. Там, где делает проколы ее неопытность, с лихвой компенсирует ее очарование, улыбка, контактность. Она ведь умеет — ладить, молчать, ублажая противных покупателей. Но как только мы сталкиваемся, искры летят во все стороны, и ни о каких поблажек в мою сторону речи быть не может. Впрочем, я сам виноват, когда в штыки принял ее появление здесь.
А вот и любитель многофункциональных устройств явился! И прямой наводкой — к Лике. Юрик без дела прохлаждается, но нет, ему, козлу, Лику подавай.
Я почувствовал, что завожусь только от ее улыбки и благожелательности. Я же говорил — припрется! Надо было с ней поспорить на что-нибудь. Сейчас бы выигрыш сбивал. Почему-то представил, как она меня целует. Галстук рванул. Жарко. Кондиционер, наверное, испортился, надо мастера по оборудованию вызвать, пусть посмотрит.
К черту! Почему я должен это терпеть? Уже, между прочим, без одной минуты как обед! Все остальное — как в дурацком кино. У меня, наверное, от испорченного кондиционера клеммы в башке расплавились.
Я выскочил в торговый зал. И прямиком — к отделу компьютерной техники.
— Я советую вам вот эту мышку, смотрите, какая она функциональная и удобная, к тому же — с подсветкой, — воркует Лика, обихаживая этого козлищу. А у того — слюна с клыков капает — так бы и съел ее, заглотил, как удав, целиком!
— Вы определились с выбором? — бью мужика в затылок зарядом льда и пламени.
— Ч-что? — оборачивается тот и смотрит на меня совершенно невменяемым взглядом. — А, да-да…
— Тогда на кассу. В магазине — обеденный перерыв. Вы же не хотите такую прекрасную девушку лишить обеда?
— Да-да, конечно, — тоскливо облизывается он на Егорову, а потом лицо его озаряет неземная улыбка. — Вы знаете, Анжелика, я зайду после обеда. Мы еще клавиатуру не выбрали. А это, знаете ли, очень важный выбор. Я люблю комфорт при работе с компьютером. Тот МФУ, что вы посоветовали, — вне всяких похвал, весьма доволен, поэтому спешить не будем!
Он торжественно кланяется, паяц несчастный, и не спеша удаляется на выход. Впрочем, почему несчастный? Очень даже счастливый. И я его где-то очень глубоко в душе понимаю.
— За мной! — рычу грозно, чтобы не опомнилась, и скрываюсь в коридоре. Лика спешит за мной — я слышу ее легкие шаги. Нагоняет на повороте. Здесь тихо и безлюдно — все рванули на обед.
— Ну что, что опять я сделала не так? — хватает она меня за рукав.
Все так, все правильно. Я наваливаюсь на нее внезапно, прижимаю телом к стене.
— Что ты себе позволяешь? — пищит она, как придушенная мышь.
Собственно, я почти ничего себе не позволяю — всего лишь телом ее к стене припер, а хотел бы и руками огладить, и волосы ей растрепать. Но кое-что все же делаю — склоняюсь и целую. В жаркие губы.
Лика дергается, словно ее током прошили, а затем затихает, становится мягкой и податливой, губы ее раскрываются. Для меня.
Не знаю, каким чудом я удержал руки при себе. Не знаю, как удалось от нее оторваться — в полуобмороке, наверное, по-другому не скажешь. Потому что это оружие с очень острым двойным лезвием. Живых в этой схватке не осталось. Только изрезанные в клочья тела.