Сладостная ярость - Харт Кэтрин. Страница 45

Они бродили по улицам, заходили в киоски, Трэвис постепенно завершил свой обход. Вместе они посмотрели лошадиные бега, поспорив между собой, кто выиграет заезд. Лошадь, на которую поставила Сэм, пришла первой, и теперь Трэвису предстояло целую неделю мыть посуду после ужина. По молчаливому согласию они не пошли на бега броненосцев. Трэвис выиграл состязание в стрельбе по индюшкам, что никого особо не удивило. Хотя он не так уж быстро выхватывал свой пистолет, но уж если выхватил, то никогда не промахивался. Сэм испытывала несказанную гордость за него, хотя похвалила его скупо, всего несколькими хорошо продуманными фразами.

Набрасывая кольца на колышки, Трэвис выиграл для Сэм тряпичную куклу. Когда он преподнес ей эту куклу, Сэм так растрогалась, что слезы выступили у нее на глазах.

— Ах, Трэвис! — воскликнула она, прижимая куклу к груди. — Я и не помню, когда мне дарили куклу. Спасибо тебе.

Ее душевные слова так подействовали на Трэвиса, что он почувствовал острый комок в горле. Ведь он стал забывать, как необычно прошло ее детство.

— Что, если примерно в это же время на будущий год ты будешь прижимать к груди настоящего малыша, Сэм? — Он склонился к ней и прошептал: — Твоего и моего. Как тебе это понравится?

Она вспыхнула под его живым взглядом.

— Не знаю, — тихо пробормотала она. — Я еще ничего не понимаю в детях.

Нежная улыбка тронула его губы, и глаза зажглись еще ярче.

— Ты научишься, любимая.

Во время их прогулки они даже нашли время по-позировать для свадебного портрета перед заезжим фотографом, который прибыл в город на праздник.

— Я раньше никогда не фотографировалась, — призналась она, чувствуя себя не в своей тарелке.

— У тебя разве нет детской фотографии? — Трэвис не мог скрыть удивления.

— Может, и была, но все наши фотографии сгорели вместе с домом во время налета Квонтрилла. И после этого, по-моему, мы ни разу не фотографировались.

— Да, должен признаться, мне куда больше по душе видеть твое лицо на свадебной фотографии, чем на плакате о розыске преступников, — серьезно сказал он. — А теперь улыбнись, я хочу, чтобы ты выглядела красиво, — ведь мы будем когда-нибудь показывать эту фотографию нашим внукам. Нельзя же, чтобы они думали, будто я женился на какой-то кислой старой мымре.

Им пришлось взять еду, предназначенную для пикника, в полицейский участок и съесть ее там, но Сэм не слишком расстроилась по этому поводу. Они поделились едой с Билли, и она воспользовалась этим случаем, чтобы поболтать с ним. Она чувствовала себя виноватой, что сейчас так развлекается, в то время как он сидит за решеткой и предается невеселым размышлениям о своей судьбе.

День прошел быстро, и к тому времени, как солнце начало клониться к закату, Сэм не могла дождаться того момента, когда начнутся танцы. Трэвис обещал, что они пойдут на танцы, как только их сменят Чес и Молли. Ей было немного страшновато, потому что она не умела танцевать как следует. Они с братьями только прыгали, изображая нечто вроде джиги. Она никогда не танцевала в платье, никогда не кружилась в вальсе в объятиях мужчины и даже не мечтала об этом.

— Я тебя научу, Сэм, — утешил он ее и снова криво усмехнулся. — Все, что от тебя требуется, это слушаться моей руки — и это для тебя тоже будет новым опытом.

Но им так и не пришлось потанцевать. Когда вернулся Чес и Сэм и Трэвис приготовились уходить, к полицейскому участку подъехало несколько всадников. Сначала Трэвис подумал, что это Даунинги. У Сэм тоже были такие предположения, пока она не поняла, что всадников слишком много, чтобы это были ее отец и братья. По крайней мере, дюжина молодчиков орала и стреляла в воздух, словно они все перепили больше, чем нужно, несколько человек размахивали над головами горящими факелами.

Все скоро прояснилось, когда общий шум перекрыл голос Рейфа Сандоваля:

— Кинкейд! Мы пришли за Даунингом! Отдай его нам, и мы никого не тронем. Да еще выдай в придачу его бандитку сестру! Мы тут собираемся немного повеселиться, а заодно и линчуем кое-кого!

ГЛАВА 19

Кровь сначала отхлынула от лица Сэм, потом бросилась ей в голову. Сбылись ее самые худшие опасения. Суд Линча! Дикая, пьяная толпа! Они повесят и ее и Билли, а кроме Чеса, Трэвису помочь некому. Двое против двенадцати, а то и больше.

Трэвис, очевидно, думал почти так же, потому что сказал мрачно:

— Из-за фейерверка наши сигналы никто не услышит.

Когда Сэм широко раскрытыми черными глазами посмотрела на Билли, она увидела, что и он хмуро и беспокойно смотрит туда, откуда доносились крики.

Молли вообще перепугалась, Чес встревожился. Обведя всех глазами, Сэм встретила взгляд Трэвиса.

— Дай мне пистолет, Трэвис, — спокойно сказала она, распрямляя съежившиеся было плечи и протягивая к нему руку.

Коротко засмеявшись, хотя было не до веселья, он ответил:

— Ни за что в жизни, Сэм.

— Речь идет о моей жизни, Кинкейд, — напомнила она ему. — О моей и о жизни Билли. Если ты думаешь, что я собираюсь стоять и смотреть, как они поволокут отсюда моего брата, чтобы повесить, ты жестоко ошибаешься.

— Я этого не допущу, Сэм, и с тобой тоже ничего не случится. Теперь ты моя жена, Сэм, и я отвечаю за тебя.

Теперь наступила очередь Сэм рассмеяться:

— Я скажу тебе, Трэвис, кое-что новенькое. Этой бляхи, которую ты носишь, не хватит, чтобы прикрыть твой собственный драгоценный зад, а тем более мой. Во всяком случае, не от такой толпы. И неважно, что ты хорошо стреляешь или думаешь, что хорошо стреляешь. Сейчас нам нужна помощь, одного Чеса нам мало. В общем, кончай изображать из себя блестящего героя, дай мне пистолет. Или ты считаешь, что мужчине не к лицу принимать помощь от женщины?

В ответ он пристально и внимательно посмотрел на нее. Все сводилось к тому, доверяет он ей или нет. Они оба понимали это, когда он наконец сказал:

— Дай мне слово, Сэм, что ты не сбежишь и не поможешь сбежать своему брату и после того, как мы успокоим и прогоним эту толпу, ты без разговоров отдашь пистолет мне.

Несколько напряженных секунд Сэм колебалась. Проклятье! Это был ее последний и единственный шанс спасти жизнь Билли. Трэвис хорошо изучил ее. Он знал, что если она даст слово, то не отступится от него. Сэм переводила тревожный взгляд с Трэвиса на Билли и обратно. Вздохнув, она согласилась:

— Хорошо. Даю тебе слово.

Трэвис, отдавая распоряжения, выглянул в окно:

— Отдай Сэм ее винтовку, Чес, и ее пистолет. Молли, ты и Сэм разложите боеприпасы, чтобы они были под рукой. Потом погасите лампу. Билли, держись подальше от окна. Прислонись к стене, чтобы не подставляться под пули. Надеюсь, что дело не примет скверный оборот, но вся та компания здорово пьяна.

— Я бы чувствовал себя гораздо лучше с моим собственным пистолетом, — пожаловался Билли, но Трэвис решительно покачал головой. Он и так пошел на большой риск, вооружив Сэм.

Когда свет погас, Трэвис подошел к двери. Он немного приоткрыл ее и придержал ногой. Чес и Сэм заняли позиции у окон по обе стороны двери, а Молли скорчилась за письменным столом Трэвиса, готовая передавать им патроны. С пистолетом наизготовку Трэвис крикнул:

— Отправляйся домой, Сандоваль, проспись. Ты сейчас ничего не соображаешь. Поговорим с тобой завтра.

— Не о чем говорить! — прогремел ответ. — Мы хотим Даунинга. Отдай его нам.

— Не могу, Рейф, и ты это знаешь. Это незаконно. Более того, если вы не прекратите свои глупости, я буду вынужден всех вас арестовать.

В ответ раздался пьяный хохот:

— Ты ловок, начальник, но не сможешь взять нас всех сразу. Нам известно, что с тобой только твой помощник, а вы вдвоем не сможете остановить нас.

— Врешь! — крикнула Сэм, прежде чем Трэвис успел ответить Сандовалю. — У него есть я, а если ты хочешь дожить до завтра, лучше убирайся отсюда, Сандоваль. Я целюсь тебе прямо в голову, а я никогда не промахиваюсь. Только шевельнись — и я тебе сделаю пробор прямо посередине головы.