Испытание седьмого авианосца - Альбано Питер. Страница 26

— Право на борт! Самый полный! Не подпускать ее!

Сторджис быстро повернул штурвал и передал команду по машинному телеграфу, но чтобы вывести тяжелую лодку на скорости, нужно время. И уж конечно, «Блэкфин» не может состязаться в маневренности со скоростной яхтой.

— Если струя их не остановит — открывайте огонь! — крикнул Уильямс.

— Можем не успеть, командир, — предупредил Брент, беря на прицел яхту.

Уиллард-Смит снял автомат с предохранителя, встал рядом с Брентом и тоже прицелился. Командир с «Томпсоном» наизготовку подошел к левому борту. Яхта уже достигла струи, но даже не подумала свернуть с курса.

— Огонь!

Рев «Браунинга», подхваченный грохотом двух автоматов, оглушил всех. Стальной экран дребезжал. Клубы едкого коричневого дыма смешивались с тяжелыми испарениями над заливом. Сотни пуль, сморщив воду, ударили по яхте. Двое в кабине исчезли. Спрятались за бронированным щитом, догадался Брент. У них даже может быть оптика для наблюдения из укрытия. Он не отпускал гашетку, поливая очередями нос яхты и метя по ватерлинии. Но пластмассовую яхту не так-то просто расколоть. Сорок ярдов, тридцать ярдов — яхта летела прямо сквозь огневой шторм. Но вдруг накренилась, сбросила скорость, зарылась носом в воду. И тут же последовал взрыв.

Ярко-оранжевая вспышка снесла нос, потом грудой обломков взлетел мостик. Пластиковые бомбы, видно, были заложены на носу. Заряд небольшой — не то что пятисоткилограммовые, какими их бомбили «Штуки», — но вполне достаточный, чтобы сделать пробоину в поврежденном корпусе и потопить «Блэкфина».

Брент с тревогой озирался. Несколько обломков ударили в надстройку, но ни пожарников, ни впередсмотрящих у перископа не задело. Все молча смотрели на разбитую лодку; вода возле нее все еще кипела, и широким кругом сеялся дождь обломков.

Странная вещь эта взрывчатка. Носовой части как не бывало, а кормовая, совершенно целая от рубки до юта, отпрыгнула и стала медленно погружаться в воду. Среди обломков показались голова и рука, делавшая слабые гребки. Второй яхтсмен исчез.

— Курс, командир? — спросил Сторджис.

Уильямс будто не слышал. Нацелив автомат, он дал длинную очередь. Пули ударили по воде с великолепной точностью и выполнили задуманное. Голова дернулась в шумном всплеске и раскололась на белые крошки костей и серые брызги, взметнувшиеся высоким фонтаном. Наконец боек ударил в пустоту. Негр медленно опустил оружие, дыша натужно, как после марафонского забега. Черные глаза горели хищным блеском.

Сторджис указал Бренту на репитер, отщелкивающий градусы, точно секунды. Лодка, набирая скорость, выписывала на воде круги.

— Командир! — воскликнул Брент. — Мы кружим!

— Что? — Глаза Уильямса остекленели; казалось, до него не дошел смысл фразы. — Они хотели подорвать мою лодку! — произнес он таким тоном, словно оправдывался перед судом.

Воцарилась напряженная тишина.

— Да, сэр, — тихо подтвердил Брент и обвел пальцем вокруг головы. — Мы кружим.

Уильямс глядел на мертвеца, которому снес череп. Остались только нижние зубы, язык и одно ухо. Горло взрезано, из кадыка хлещет кровь, расползаясь по воде. Лицо командира обезобразила кривая ухмылка.

— Кружим… Да, мы все время кружим, не так ли? Все кружим и кружим… — Уильямс разразился безумным смехом.

Он явно утратил чувство реальности. Согласно инструкции, Брент должен был принять командование на себя. Но он предпринял последнюю попытку:

— Командир, курс и скорость! — Он кивнул на стайку яхт, что плыла навстречу потерявшей управление лодке. — Мы же их сомнем!

Уильямс потряс головой, будто очнувшись от глубокого сна.

— Командуйте, старпом.

— Есть, сэр! — Брент повернулся к Сторджису. — Вперед помалу! Лево на борт! Курс… — он глянул на репитер, — два-семь-семь.

Рулевой спешно исполнил команду. Глаза Брента вернулись к Уильямсу, бессильно облокотившемуся на ограждение.

— Вам надо отдохнуть, сэр. Я позову санитара Ясуду…

— Отставить! — выпалил Уильямс. — Я… Со мной все о'кей. Выполняйте приказ — ведите судно. — Он повернулся к Боумену и властно добавил, должно быть желая показать всем, что он полностью владеет собой: — Приготовь новый ящик боеприпасов и стой у пулемета. — Потом сказал Уилларду-Смиту: — Оставаться на боевом посту. — Потом в люк: — Еще четыре барабана для «Томпсонов». — Перегнулся через козырек и крикнул Фудзиваре, стоящему на баке: — Рукав не убирать. Приказ в силе.

— Слушаюсь, сэр! — откликнулся старшина.

— Есть курс два-семь-семь, сэр! — доложил Сторджис. — Скорость четыре узла.

— Относительно дна?

— Три и пять, сэр.

— Хорошо. Осадка небольшая. Так держать! — Брент наклонился к микрофону. — Выставить специальный наряд!

Двенадцать человек стремительно поднялись по трапу и присоединились к пожарно-спасательной команде на палубе. Из ящиков вытащили четыре швартова.

Лодка миновала край первого пирса и вошла в проход между рядами причалов. Когда-то выстроенную силами императорского флота пристань впоследствии расширили и усовершенствовали американские оккупационные войска, и Йокосука превратилась в поистине внушительное сооружение. Но склады и мастерские до сих пор помещались в «Куонсетских хижинах» из гофрированного железа. Похожие на страдающих артритом птиц краны нависли над «Флетчерами», транспортами, лихтерами, плавучей базой. Эсминец Файта уже швартовался у пятого причала.

Брент издалека заметил жирную белую четверку на пирсе. Возле складского строения была припаркована санитарная машина, у которой стояли четверо в белых халатах. Два огромных насоса, видно, только что выгрузили: над ними еще возвышался кран. Докеры прикрепляли к ним тросы и шланги. На краю пирса стояли черный казенный «Мерседес» и закрытый фургон. Шестеро охранников с винтовками во все глаза смотрели на лодку.

Да и не только они. Сотни пар любопытных глаз были прикованы к израненному судну. Рабочие на лесах и в доках, матросы, прилипшие к палубному ограждению своих кораблей — все в изумлении глядели на низко сидящую в воде подлодку с зачерненным баком и покореженными орудиями. Когда «Блэкфин» проходил мимо плавучей базы и двух «Флетчеров», одетые в синюю форму матросы торжественно выстроились на шлюпочных палубах. Грянул тысячеголосый рев «Банзай!» Брент повернул голову. Вся команда «Йонаги» стояла рядами вдоль полетной палубы; не уместившиеся заполонили надстройку. «Банзай! Банзай!» — гремело снова и снова; у Брента вдруг сдавило горло, и глаза подернулись влагой.

По правилам, следовало бы объявить общий сбор. Но из-за больших потерь и специального наряда Уильямс не смог собрать на палубе достаточное количество людей, чтобы как положено ответить на приветствие. Вместо этого он повернулся и четко отсалютовал каждому судну, а потом хрипло крикнул:

— Боумен! Стать на гафель!

Старшина-артиллерист буквально скатился с трапа и занял позицию на юте, ослабив тросы флага. И тогда один за другим плавучая база и три эсминца последовали его примеру.

— До середины! — бросил через плечо Уильямс.

Работая фалами, Боумен четырежды отсалютовал боевым флагом. Приветствия не стихали, перекатываясь с палубы на палубу; особенно зычное эхо доносилось от громады авианосца.

Голос лейтенанта Реджинальда Уильямса вывел Брента из эйфории:

— Беру управление на себя, старпом!

Брент изучающе вгляделся в лицо командира. По обеим сторонам рта легли глубокие складки; вид страшно измученный, но в глазах стальная решимость и спокойствие. Брент понял: ему просто необходимо доказать команде и тысячам зрителей, что он способен вести свое судно.

— Есть, сэр. Идем вперед помалу на двух главных дизелях. Становиться будем по правому борту. Предлагаю убрать носовые рули.

— Пост погружения! — произнес в микрофон Уильямс. — Мистер Бэттл, убрать носовые рули!

Стальные крылья медленно повернулись на девяносто градусов и ушли в пазы. Командир огляделся. В узкой акватории базы не видно ни одной яхты.