Уклонист его величества (СИ) - Соколов Юрий Юрьевич. Страница 35

«А если попадется что-то, что даст преимущество скелету?» — сумрачно поинтересовался внутренний голос.

«Тогда я отправлюсь в Мир Теней, — устало ответил ему я. — Ты к этому подводишь? Не надо; и так понятно, куда попаду. И сколько раз уже с утра чуть не попал? Привык по краю ходить, больше не страшно».

Занятый внутренним диалогом, я и сам не заметил, как оказался прижат к разлапистым корням вывернутого из земли бурей огромного дерева.

Вот скелет и получил преимущество.

Или это мой шанс?

Молниеносно вытянув из ножен и выбросив свой меч, я сунул в них меч Креппера — благо он вошел! — повернулся, подпрыгнул, ухватился за корни и вскарабкался на дерево. В момент прыжка костомех чуть не достал меня вилами, но промахнулся, и вонзил их в груду хвороста в яме у корней. Внизу взревело. Я видел эту груду — да только не обратил внимания, и лишь теперь сообразил, что она не могла там скопиться сама по себе. Хворост разлетелся в стороны — из берлоги вылезал медведь.

Очень большой медведь.

Очень.

По размерам он был немногим меньше костомеха, и в пятьдесят раз злее. Вилы в бок во время сна еще никому не улучшали нрав, а этот медведь, судя по всему, никогда и не отличался добронравием. Из развороченной берлоги пахнуло вонью разрытой могилы, покойник в которой не успел сгнить до конца.

«Гигантский медведь-людоед, — проинформировала система. — Уровень — 54. Агрессивен вне зависимости от обстоятельств и степени сытости».

Костомех, может, и не хотел заниматься медведем, имея четкие указания относительно меня. Однако ему пришлось. Они схватились насмерть — хищник и скелет — приблизительно равные по силе. Один стоял по пояс в собственном жилище, а второй — на колене правой и культе левой ноги. Медведь вовсю работал лапами, пытаясь заломать некрокиборга, подмять его под себя. Некрокиборг раз за разом бил медведя вилами, словно кинжалом с четырьмя лезвиями.

— Давай, мишка! Давай, костомех! — подбадривал их я. — Желаю вам обоим скорейшей и полной победы!

Живучести у противников было немерено, однако и колбасили они друг друга героически, абсолютно не жалея при этом себя. Через минуту оба начали сдавать: медведь истекал кровью, скелет потерял часть костей, а другие оказались переломаны. Выждав еще немного, я спрыгнул со ствола дерева, зашел медведю в тыл и, прикинув, где у него сердце, вонзил меч в спину. Хищник дернулся, но продолжал по инерции сокрушать врага. Не дожидаясь его смерти, я обошел некрокиборга — точно так же, со спины, — и несколькими ударами перерубил ему позвоночник чуть выше тазовых костей.

«Вы убили медведя-людоеда, превосходящего вас на 24 уровня!»

«Вы уничтожили трудового костомеха, превосходящего вас на 30 уровней!»

Хватит, хватит.

Неинтересно.

Кого я только сегодня не убил или не попробовал убить — разве что себя, да и то если не считать мои действия начиная со стычки с Креппером в конюшнях изощренной попыткой самоубийства. Пора уже прекратить деструктивную деятельность и заняться чем-то созидательным.

С некоторым запозданием прошло сообщение о повышении моего уровня до тридцать первого. Порция кайфа, улучшение навыков, новое достижение… А вот очков Дарований я на сей раз не получил. Ну и ладно.

Лучше места для стоянки мне сегодня не найти. Ведь это только мы с костомехом в азарте не замечали берлоги до последнего. А звери наверняка обходят ее стороной, в том числе самые опасные. И положение в ближайшие дни не переменится. Думаю, даже в Гинкмарских лесах найдется не много существ, могущих сравниться с медведем, который способен на равных драться с некрокиборгами. Он бы гризли укокошил одной левой… Кстати, минимум одного укокошил — вон череп неподалеку валяется.

Рядом с берлогой и внутри нее лежали также другие черепа и кости — животных, людей, гоблинов, гномов. Старые, свежие. Добывая пропитание, медведь не всех съедал там, где убивал. Кого-то тащил к своему убежищу. Конечно, и охотники на монстров сюда наведывались. А так как с медведем они не сладили, значит, остались тут сами. Вместе с оружием и снаряжением. Вон чья-то котомка догнивает, а в двух шагах ржавеет добротный некогда топорик… Э-э-э, да здесь есть чем поживиться!

Сходив на полянку, где остались мои вещи, я забрал узел с доспехами Креппера, лук, стрелы, щит и вернулся. Сняв кольчугу и развесив одежду сушиться, взялся за обустройство лагеря. У берлоги воняло слишком сильно — и от нее, и от медведя, — поэтому стоянку я организовал хоть и у поваленного дерева, но подальше от комля. Там, почти вплотную к стволу, как раз лежал большой валун. Будет торцевой стенкой шалаша, когда его сооружу. А само дерево послужит одной из боковых.

Срубив несколько молодых березок, я приступил к строительству своего первого собственного жилища в Игроверсуме. Для начала зачистил деревца от веток: с трех сторон гладко, а с четвертой — оставляя сучки в полчетверти. Прислонил готовые жерди под углом к стволу, который в лежачем положении был как раз в мой рост. В сучки положил поперечины: прямо, наискось — как пришлось. Сверху накидал обрубленные с березок ветки, потом еще травы, а под конец покрыл получившуюся полукровлю лопухами в несколько слоев. Пойди дождь, протечь она не должна. Внутри шалаша устроил постель из елового лапника.

Далее предстояла разделка туши медведя, но сперва я занялся кладоискательством. Пробродив возле берлоги целый час, вороша палкой слой сухой травы и листьев на земле, я обнаружил множество полезных и не очень вещей. В сгнившей котомке нашелся котелок, кресало и кремень, а всего комплектов для добывания огня я собрал четыре. В числе трофеев также оказались шесть кинжалов и ножей, три копейных наконечника, две палицы, один меч, один боевой топор, драная кольчуга, четырнадцать предметов из разных комплектов латных доспехов, трухлявый колчан из бересты с пригоршней гнилушек и ржавчины вместо стрел внутри, а также безвозвратно испорченный сыростью кожаный кошелек.

В результате поисков я стал богаче на шесть золотых и двадцать семь серебряных монет и превратился в обладателя кучи металлолома. Из брони и оружия в дело ничего не годилось — кроме того маленького топорика, что я заприметил у берлоги сразу же. Заменив рукоять, им можно было бы пользоваться; а еще я хотел попробовать отчистить котелок. Медведь не мог устроить логово слишком далеко от воды. Вряд ли он ходил пить к озеру. Где-то рядом есть ручей, а в нем, возможно, отыщется немного песка на дне. А не отыщется, так можно чистить и землей. Главное, что после обнаружения кресал и кремней с разведением костра мудрить особо не придется. Осталось трут найти, да дров собрать.

Между озером и берлогой ручьи отсутствовали, это я уже знал, и потому отправился туда, где еще не был. И действительно нашел — не ручей даже, а тихую извилистую речку шириной в несколько шагов. Попробовал воду — пить можно.

Следующие несколько часов я драил котелок, разделывал медвежью тушу и жарил куски мяса над огнем, нанизав их на прутики. Я устал и проголодался, но пробовать шашлык не спешил, дожидаясь, пока он хорошо прожарится. Усвоится лучше, а кроме того… Конечно, съесть медведя, который ел людей, это не то что съесть Креппера. Тем не менее я чувствовал глухое неудовольствие при мысли о предстоящей трапезе. Предпочел бы другую снедь. Однако рыбалку с охотой осваивать на голодный желудок тоскливо, и можно успеть протянуть ноги, пока освоишь. Опять же, снасть какая-никакая нужна. Ведь большую часть дичи настоящие охотники добывают отнюдь не стрельбой, а силками да всеразличными ловушками. А в рыболовстве без снасти вообще никуда…

— Хватит подыскивать оправдания! — сказал я сам себе. — Ты этого мишку зажарить хочешь или кремировать? Мясо давно готово — бери и ешь. А ради успокоения думай о том, что тебя никто не видит.

Сняв с огня первую порцию, я приспособил жариться вторую. Понюхал шашлычок, попробовал — медвежатина как медвежатина. Ел я ее когда-то, вкус помню. У той, давнишней, он был лучше. А эту я, естественно, пережарил.