Пять шагов навстречу (СИ) - Дейс Джули. Страница 82

Уголки его губ дергаются, и в глазах появляется блеск.

— Это значит видеть свет во тьме. Знать, куда нужно идти, чтобы не сбиться с пути.

— Хорошо, — соглашаюсь я.

— Какие у тебя идеи?

— Я уже определилась, — улыбаюсь я, просунув свою ладонь в его.

Мэйсон прикусывает нижнюю губу и окидывает меня быстрым взглядом.

— Место?

— На плече? — и его следующее предложение меня тоже устраивает, поэтому я согласно киваю.

Девушка уже завершила разговор и сосредоточилась на нас.

— Выбрали?

— Да, — улыбаюсь я.

— Проходите в кабинет, — её палец указывает на дверь по правой стороне.

Сжав ладонь Мэйсона, следую по указанному пути и искоса поглядываю в его сторону. Кажется, я не готова отпустить его руку и на долю секунды, потому что одновременно испытываю дичайший страх и спокойствие. Страх из-за предстоящей боли, спокойствие потому что он со мной. Я знаю, он не отпустит, пока я не отпущу сама, но даже при таком стечении обстоятельств, я всё равно сомневаюсь в том, что Мэйсон не удержит мою руку. Скорей, он цементом приклеит свою к моей.

— Привет, кто из вас? — спрашивает парень, руки и шея которого покрыты чёрными линиями.

— Я, — сообщаю, помахав свободной рукой.

— Смелая? — улыбается он. — Первый раз, да?

— Скорей, безумная, — нервно смеюсь, занимая удобное положение на кушетке. — Если честно, я так перед первым сексом не волновалась.

Искоса смотрю на Мэйсона, который едва держится, чтобы не рассмеяться. Но это правда. Я не волновалась так, ложась в его кровать, как делаю это сейчас. Не нужно гадать, написан ли страх на моём лице, скорей, там ужас.

— Что делаем и где? — усмехается мастер.

— Маяк на плече.

— Тогда поднимайся и на стул.

— Можно лёжа? — хмыкаю я.

— Тогда я могу сделать какашку, которая будет растягиваться.

— Ладно, — выдыхаю, занимая стул и крепче сжимая ладонь Мэйсона. — У вас есть ромашка?

— Для чего?

— Чтобы я успокоилась.

— Твоя ромашка впечатается в стену, — смеётся он.

— Ладно, есть вещи и побольнее.

— Например? — интересуется парень, протирая кожу на плече жидкостью.

— Роды.

— Ты рожала?

— Нет.

— И откуда выводы?

— О, да ладно, у всех был курс биологии.

— Не узнаешь, пока сама не родишь.

— Если делать тату больнее, чем рожать, то я готова родить прямо сейчас.

Парень усмехается, продолжая проделывать ритуалы с моим плечом. Встречаюсь с глазами Мэйсона и немного улыбаюсь. Она будет напоминать о нём. Всё самое безумное я делаю именно в его присутствии. Клянусь Богом, мой здравый рассудок машет рукой, как только на горизонте маячит этот парень. И маяк кажется сейчас как никогда правильным выбором. Я иду на его свет, как бы не пыталась свернуть в другую сторону. Он очерчивает дорогу, и верный путь, так или иначе, завершается им.

Кажется, всё прошедшее время я медленно ломала кости в его руке, сжимая её так сильно, как только могла. В то время, на лице Мэйсон не было и намёка на боль и неприятные ощущения. Он пристально следил за эмоциями на моём лице, которые я иногда прятала, падая лбом на спинку стула. Я не испытывала большей физической боли за всю жизнь.

— Поздно отступать, — говорит Мэйсон, когда я поднимаю глаза, в которых застыли слёзы.

— Если ты меня сейчас не поцелуешь, я наколю тебе на заднице задницу, — цежу через зубы.

Оба парня смеются, но один из них приближается ближе и встречается с моими губами. В ту же секунду, чувствую, как кровь начинает бурлить, а боль усиливается. Кусаю губу Мэйсона, и уверена, могла бы вовсе оставить его без неё. Отстраняясь от меня, он морщится, но улыбается.

— Черт, ты снова это сделала.

— Это был неподходящий момент для поцелуя, — сообщает мой мастер.

— Я был бы рад, если бы ты сказал это на несколько секунд раньше, — смеётся Мэйсон.

— Учту, — с улыбкой в голосе, соглашается парень.

Мои пытки продолжаются ещё час, после чего, красное плечо сияет под ярким светом лампы, а чёрный маяк размером в пару дюймов, навсегда останется на теле. Если это не помять о Мэйсоне, то память о том, чтобы я больше никогда не шла на подобную процедуру, сотканную из острой боли.

Мой мастер держит зеркало, но я и так вижу рисунок.

— Ну, как?

— Спасибо, — улыбаюсь сквозь слёзы. — Я больше никогда не приду.

— Придёшь, — смеётся он.

Перевожу взгляд в сторону Мэйсона, который тоже рассматривает символ на моём плече. На его губах загадочная улыбка, и она подталкивает меня к вопросу.

— Хочешь сказать, что не предложишь сделать себе такую же?

— Не-а, — улыбается он, смотря в мои глаза. — Я стану грушей в зале.

— Из-за татуировки?

— Из-за тату для девчонок, ещё предложи набить птичек или знак бесконечности.

— Ты стал бы таким милым.

— Ага, для радужного сообщества. Отец всегда говорил, что его задница неприкосновенна, могу сказать, что моя тоже.

— Не обязательно быть пассивом, можно быть активом, — играю бровями, из-за чего он тут же морщится.

— Я предпочитаю грудь.

— Это тоже можно найти. На любой вкус и цвет.

— Женскую грудь, — уточняет он. — У тебя неплохая, например.

— Я знаю, — киваю, подавляя внутренне смущение, которое так и рвётся наружу. Я бы с удовольствием потеряла с ним зрительный контакт сейчас, но тогда дам повод для шуток.

— Ты слишком самоуверенная.

— И это говоришь мне ты.

— Ага, — усмехается Мэйсон.

Получаю наставления в уходе, и мой маяк скрывается под пластырем. Несколько дней мы будем видеться только на пару минут в день, и то, чтобы нанести крем, и только после полного заживления, я смогу не закрывать его. Лямка топа немного сдавливает место ноющей боли, что подталкивает носить футболки до тех пор, пока на месте татуировки не останется и малюсенького красного пятнышка.

На улицу выхожу воодушевлённой, и скорей всего, это состояние аффекта скоро улетучится.

— Ты довольна? — спрашивает Мэйсон, медленно вышагивая к отелю.

— А ты?

— Как обычно, вопрос на вопрос.

— Или ответ на ответ.

— Очень смешно.

— Дашь мне руку?

— А ты мне что?

— Не задушу тебя подушкой ночью, — улыбаюсь я.

— Ты же понимаешь, что пропустила сегодняшние лекции и пропустишь завтрашние.

— Понимаю.

— И у тебя не дёргается глаз?

— А должен?

— Насколько я помню, ты переживаешь на счёт баллов.

— Но это не отменяет моего желания быть тут.

— Неделя пропусков, Трикси.

— Пять дней, уже четыре, завтра будет три.

— Я не могу понять тебя, — выдыхает он, запуская пятерню в волосы.

Останавливаюсь и поворачиваюсь к нему лицом. Выгнув бровь, он тормозит следом, и я делаю шаг в его сторону, положив ладонь на щёку. Касания к нему такие приятные, они разжигают огонь, поднимают бабочек в животе и превращают мозги в желе, а аромат его тела, который так хорошо ощущается вблизи — делает из меня девочку-фанатку, готовую разорвать его на кусочки, чтобы он не достался никому. Мэйсон — это смесь желания и отрицания, и первое выигрывает на фоне второго. Так или иначе, это похоже на снежный ком, который слетает с горы, с каждым последующим поворотом собирая новую массу: в моём случае, для влюблённости. Ты думаешь, что знаешь его, видишь насквозь, а он оказывается не тем, как предполагалось. Всем кажется, что он до просты банален и однотипен, возможно, так и есть, но я вижу другое. Для меня он другой.

— Что?

— У тебя красивые глаза, — улыбаюсь я, пытаясь пробиться сквозь его стену.

— Серьёзно? — смеётся Мэйсон. — Ты решила подкатить ко мне?

— Немного. Если поцелуешь меня, я залезу в твою кровать.

— Это угроза?

— Нет.

— И что тогда?

Быстро целую его подбородок, но пользуясь возможностью, тут же кусаю, из-за чего парень фыркает и поднимает его выше.

— Я уеду с тобой только на твоей машине и только через неделю, — уверено сообщаю я.