Шесть причин, чтобы остаться девственницей - Харвуд Луиза. Страница 59

— Мы почти дошли. Теперь можем двигаться помедленнее. Иди вперед, — предложил он, — а я подстроюсь под твою скорость.

Оливер отступил в сторону, пропуская Эмили. Она с радостью согласилась и заскользила по мягкому снегу, поглядьшая на виднеющиеся вдалеке огоньки деревни. Идти первой оказалось намного легче. Эмили не надо было никого догонять, и она, ориентируясь только на собственные силы, бежала все быстрее и быстрее. Теперь Оливер окликал ее и просил сбавить скорость, но Эмили не желала останавливаться, во всяком случае, до тех пор, пока не наткнулась на кусок колючей проволоки, натянутый между стволами елей. Проволока оказалась точно на уровне ее лица. Эмили не успела понять, что произошло, но в последнюю секунду рефлекторно дернула головой и зажмурилась от резкой боли в правом глазу.

— Я выколола себе глаз, — бесстрастным голосом сказала она. Сообщение прозвучало настолько буднично, что Оливер оказался не готов к виду крови, которая густой струйкой текла между ее пальцев и быстро-быстро падала на снег крупными каплями.

Он отстегнул лыжи и подскочил к Эмили.

— Дай посмотрю. Убери руки.

— Нет. — Эмили почувствовала на губах вкус крови и еще крепче прижала ладони к лицу.

— Колючая проволока, — с глуповатым недоумением изрек Оливер. — Между деревьями натянута колючая проволока. Черт возьми, какой идиот привязал здесь проволоку?

— Возможно, фермеры, чтобы овцы не забредали в лес, — сказала Эмили.

О боже, она лишилась глаза и рассуждает о правилах местного животноводства!

Оливер беспомощно уставился на руки Эмили, прижатые к окровавленному лицу.

— Пойдем, мы должны добраться до деревни. Тебе нужен доктор.

«Нет!» — Эмили боялась открыть лицо. Она не хотела, чтобы Оливер видел, что с ней случилось, не хотела, чтобы он, именно он произнес те жуткие слова, которые Эмили готовилась услышать. Мама, если бы мама оказалась рядом с ней, это она должна была бы утешать и успокаивать Эмили.

«Нет, не мама», — подумала она. Совсем не ее хотела бы сейчас видеть Эмили. Единственный человек, который мог бы облегчить ее страдания, — это Сэм. Ей нужен Сэм, он, и никто другой. Сэм! Она должна как можно скорее вернуться домой и сказать… сказать, как он ей дорог…

Все еще прикрывая рукой правую половину лица, Эмили пошла вперед.

«Скорее, — словно одержимая повторяла про себя Эмили, — скорее». Она пробиралась между елями, тоскливо поглядывая одним глазом на яркие огни деревни.

Оливер плелся сзади, понимая: он проиграл, Эмили уходит от него — все кончилось, даже не начавшись, — и благоразумно хранил молчание. Если бы Оливер сказал хоть слово, Эмили, наверное, завизжала бы в полный голос и бросилась бежать.

Когда они вышли на пустынную деревенскую улицу, Оливер нагнал Эмили и тронул за локоть.

— Думаешь, я виноват в том, что с тобой случилось?

— Нет, я так не думаю.

— Тогда остановись. Эмили, пожалуйста, остановись хотя бы на минуту.

Она остановилась и, прикрывая лицо рукой, устало посмотрела на него здоровым глазом.

— Мне бы хотелось утешить тебя, — Оливер раскрыл объятия навстречу Эмили, — прижать к груди, крепко-крепко, и не отпускать.

— А мне хотелось бы как можно скорее попасть домой. — Эмили слабо улыбнулась.

— Сэм! — Руки Оливера безвольно повисли. — Это к нему ты спешишь вернуться? Черт побери, — неожиданно взорвался он, — Сэм, Сэм, всюду Сэм — просто наваждение какое-то!

Эмили в недоумении уставилась на Оливера. «Не самый подходящий момент для выяснения отношений».

— Оливер, — произнесла она вслух, — это не соревнование — не марафон и не прыжки в высоту, а я не главный приз.

— Но почему Сэм, почему именно он? — упрямо повторил Оливер.

— При чем тут Сэм! — выкрикнула Эмили. — Пойми, Оливер, есть Сэм или нет — это не имеет никакого значения, в любом случае ты бы никогда не стал тем героем, которому суждено первым пересечь финишную черту.

На последних словах она отчаянно тряхнула головой. Оливер заметил, как остановившаяся было кровь с новой силой хлынула между прижатыми к глазу пальцами Эмили.

— Извини, я веду себя как последняя скотина, — вздохнул он. — С тобой случилось несчастье, а я…

— Оливер, — перебила его Эмили. — Это я, а не ты, вела себя глупо…

— Нет, нет, потом, все разговоры отложим до более подходящего момента. Пойдем, сейчас тебе прежде всего нужен доктор.

Они подошли к крыльцу дома. Оливер взбежал по ступенькам и замолотил кулаком в дверь. Эмили осталась стоять внизу, чувствуя, как от наваливающейся слабости подгибаются колени и кружится голова.

На бешеный стук Оливера выбежали все обитатели дома — Холли, Кэтлин и Леон — все, кроме Сэма.

Кэтлин взяла дело в свои руки. Увидев в темноте Эмили, которая беспомощно прижимала к лицу залитую кровью перчатку, она как была в одних носках выбежала на снег, быстро расстегнула крепления, освободив несчастную от лыж, и, поддерживая ее под локоть, помогла взобраться по ступенькам. «Аптечку и теплой воды», — тоном опытного хирурга приказала Кэтлин и повела Эмили на кухню. Выдвинув стул, она усалила ее и мягким, но уверенным движением отвела руку от лица Эмили. Та осторожно приоткрыла распухший глаз, болезненно прищурилась на свет и поняла, что, несмотря на ужасное ранение, зрения она не лишилась.

Кэтлин, сохраняя полное спокойствие и непроницаемое выражение лица, как и подобает настоящему врачу, который не должен показывать больному, насколько безнадежно его положение, смочила ватный тампон в теплой воде и стала аккуратно смывать засохшую кровь. Она действовала не спеша и все время разговаривала с Эмили, убеждая ее, что глаз на месте и ничего страшного не случилось.

Проволока оставила довольно глубокую рану на верхнем веке, на нижнем веке тоже была ссадина и висела маленькая полоска оторванной кожи. Но к счастью, Эмили успела вовремя зажмуриться, и сам глаз не пострадал. Кроме того, на переносице осталась длинная царапина, которую Эмили сначала не почувствовала.

— Где Сэм? — спросила Эмили.

— Конечно, отека и синяка избежать не удастся, — Кэтлин ободряюще улыбнулась, — но жить будешь.

— Где Сэм? — снова повторила Эмили.

— Уехал. Представляешь, мы запретили Оливеру тащить сюда посторонних и прогнали бедняжку Мирабел, а в результате оказалось, что не он, а Сэм сначала разрушил нашу компанию, а потом и вовсе от нас откололся.

— Куда он уехал?

— В Валориас. Встретил в деревне каких-то своих знакомых, привел их в шале, мы тут устроили небольшое чаепитие, а потом он уехал вместе с ними в город. Они и нас пригласили на ужин. Мы собирались ехать сегодня вечером, но теперь, когда у нас на руках одноглазый инвалид, похоже, все отменяется.

— Нет, нет, — запротестовала Эмили, — вы можете поехать. Я в полном порядке.

— Ну, я бы так не сказала, — усомнилась Кэтлин.

— Но кто-то обязательно должен поехать, — со слезами в голосе воскликнула Эмили. — Чтобы вернуть Сэма.

— Я поеду, — откликнулась Холли, которая до сих пор молча сидела в углу кухни. — Джип оформлен на мое имя, так что больше некому.

Посовещавшись, друзья решили, что Леон и Оливер поедут вместе с Холли, а Кэтлин останется ухаживать за Эмили.

Пару часов спустя начали сказываться последствия шока: Эмили почувствовала себя совершенно разбитой. Кэтлин уложила ее на диване перед камином, закутала в плед, а сама пошла на кухню готовить ужин.

— Неудачный день, — сказала она, ставя перед Эмили поднос с едой.

Эмили кивнула и откинулась на подушку, чтобы стоящие в глазах слезы не хлынули через край.

— Очень неудачный, — сказала она, справившись с собой, и горько ухмыльнулась. — Боюсь, Оливер придерживается того же мнения.

— Ничего, от него не убудет. Думаю, небольшое промывание мозгов пойдет Оливеру на пользу.

Эмили не сомневалась: Кэтлин прекрасно знает, что между ними произошло. Но ей нужно было выговориться, еще раз оглянуться назад и понять, с чего все началось и чем закончилось.