Академия зазнаек или Попала в дракона! (СИ) - Гладышева Наталья "Наташка". Страница 2

Слёз не было, печеньки и шоколадки успокаивали неплохо, и плакать давно уже расхотелось. Поинтересоваться что ли у Серёги, насколько доля шутки велика в его дебильном высказывании? А, вдруг? Не, чушь! Не может быть, чтобы Серёга что-то мог… Или спросить? Буду чувствовать себя дурой. Вдруг он по пьяни ляпнул ерунду, а теперь и не вспомнит? А я спрошу и попаду в дурацкое положение? Оно мне нужно?

Поднялась и прошлёпала босыми ногами в ванную, руки помыть, после шоколада и печенек они были липкими. Хмуро посмотрела на своё отражение в зеркале. Мордочка, как мордочка. Хорошенькая. Не красавица, да. Но и не урод… Помыла руки, пригладила растрепавшиеся короткие светлые волосы и пошла на кухню, смотреть в окно.

— А он что здесь делает? — спросила у окна, прижав ладони к стеклу.

Поняв, что беседы со стенами, окнами, дверями и прочим недвижимым нашим имуществом, явно попахивают шизофренией, не стала больше ничего говорить вслух. Вместо этого подняла трубку телефона, решившего вдруг напомнить о том, что есть в этом мире те, кто хотел бы со мной пообщаться.

— Ты как? — вместо приветствия осторожно спросила Лилька.

— Плохо, — буркнула и картинно шмыгнула носом.

— Ревела? — с подозрением поинтересовалась подружка.

— Вот ещё! — и снова шмыгнула носом. — Из-за всяких там…

— Я знаю твоих любимых тараканов, — в голосе Лильки звучало обвинение. — Всех наперечёт! Колись! Чего ты там удумала?

— Меня никто не любит, — мрачно констатировала я, при этом зная, что не раз уже озвучивала эту прописную истину подруге. — Вот совсем не любит… Я толстая. Страшная… Ещё и девственница. Дура, короче. Вышедшая в тираж. Дожила до восемнадцати и девственница. Ещё и прыщи на лбу…

— О, Господи! — простонала Лилька в трубку. — Я тебя люблю!

— Это пахнет розовым цветом. Не пугай меня так, подруга, а то я в гости с ночёвкой перестану к тебе ездить, — это было бы смешно, если бы не было сказано тоскливым тоном. — Только гламурная киса меня не доставала ещё.

— О, Господи! — снова воскликнула Лиля. — Какая гламурная киса? Ты вообще о чём, ребёнок?

— Вот-вот. Ребёнок. И девственница. Поэтому парни меня не любят. Не педофилы. Вот и не любят, — чем дальше шёл разговор, тем больше утрировала, но удержаться от этого не могла.

— Дорогая… Ты невыносима, ты знаешь? Приезжай, буду откармливать конфетами и отпаивать коньяком, — Лилька, видимо, отчаялась меня успокоить обычной беседой. — Возьми себя в руки, ребёнок! Прекращай хандрить! Лично найду тебе парня. Такого… Вах, конфетка будет! Пальчики оближешь. Раз уж ты так стремишься поскорее с девственностью распрощаться, найдём мы тебе кандидата!

— Педофила и извращенца, — хмыкнула и шмыгнула носом. — Не хочу конфеты. Я толстая. И прыщи на лбу.

— Ребёнок! Прекращай! Ты у нас красавица! Сочная, юная, в самом соку! — в очередной раз попыталась переубедить меня Лилька.

— Толстая и унылая. Меня никто не любит. И почему я не рыжая? — спросила с грустью.

— А для чего тебе быть рыжей? — заинтересовалась подруга.

— Рыжих никто не любит, — плаксиво произнесла я и шмыгнула носом.

— Ты не рыжая, — резонно заметила Лилька.

— Я в душе рыжая! — возмутилась не пониманию ею глубины моей печали.

— Тогда перекрасься! — терпение моей утешительницы закончилось. — Колер станет соответствовать душевному содержанию! И ты успокоишься, наконец! — и бросила трубку.

— Не любит никто рыжих… — произнесла печально в пустоту и вздрогнула, в дверь позвонили. — И кто это там такой настырный? — открывать совершенно не хотелось, но визитёр и не думал успокаиваться, продолжал жать на кнопку звонка не переставая. — Как будто нервы у меня купленные… — мрачно заметила в пустоту и с тяжким вздохом потопала в прихожую. — Иду, ироды…

Иродов оказалось ровно один штук. Топтался на пороге. Смотрел оценивающим взглядом и держал в одной руке бутылку шампанского, а во второй тортик.

— Э?.. — меня хватило только на коротенькое междометие, больше ничего не успела сделать.

Серёга оттеснил меня от входа, самым непонятным образом просочился в квартиру и спросил:

— Чего стоим? Кого ждём? Дверь закрывать будем? — от этого изобилия вопросов немного растерялась и послушно захлопнула за ним дверь.

— Чего-то я не поняла… — начала с подозрением, после того, как очнулась от неожиданности подобного визита. — Откуда ты знаешь, где я живу? И зачем тебе тортик и шампанское? — так и хотелось спросить, не на девственность ли мою он пришёл покушаться, но я вовремя прикусила язык.

Если даже с этой целью… То почему бы и нет? Раз уж по любви не судьба, видимо. А Серёга — парень очень симпатичный и необычный. Глазищи огромные, зелёные, глубокие, с длинными чёрными ресницами. Волосы светлые, почти белые, длинной до плеч. Ко всему прочему он высокий, подтянутый… Мечта девчонок в нашей группе, и не только в нашей. Хорош, зараза! Поймала себя на том, что любуюсь неожиданным гостем и покраснела. Чтобы скрыть смущение, отвела взгляд и преувеличенно грубо спросила:

— Так чего припёрся?

— Поговорить хочу, — поймала в зеркале, висящем сбоку от меня, оценивающий взгляд и ещё сильнее покраснела.

— А о чём нам говорить? — буркнула и кивнула на гостевые тапки, которые всегда стояли на обувной полке на всякий случай. — Обувайся.

— Чаю погрей! — он тоже решил не заморачиваться с вежливостью и впихнул мне в руки тортик.

— Ну ты и хамло! — возмутилась этому произволу, но на кухню попёрлась.

Пристроила тортик на стол, и нажала кнопку на электрическом чайнике. Велика премудрость, чаю налить гостю… И чего он пришёл? Страшновато как-то. Родители ещё не скоро вернутся с работы. И Лильку я довела… Не позвонишь, не пригласишь поучаствовать в беседе. Мысли о беседе приняли какое-то совсем неприличное направление, и я поняла, что Лилька в таком развитии разговора точно была бы лишней. Непроизвольно хихикнула, представив себе сюр в виде обнажённых нас с ней и Серёги в постели.

— Чему улыбаешься? — уже вполне мирно поинтересовался Сергей, входя на кухню.

— Так, мысли глупые, — не рассказывать же ему, о чём я сейчас думала.

— Тортик порежь, — с иронией велел гость. — Не откусывать же от него так…

— Хватит мной командовать! — сердито глянула на парня, и залезла в ящик со столовыми приборами.

Достала нож, срезала верёвочку, которой был обвязан тортик — птичье молоко, люблю — сняла крышку и принялась кромсать лакомство.

— Привыкай. Пригодится. На будущее, — насмешливо улыбнулся он и стукнул бутылкой о стол.

— Шампанское зачем? — прежние подозрения вернулись, пусть пока Серёга никак не демонстрировал, что его планы простираются дальше просто попить шампанское, и съесть тортик.

— Праздновать будем, — ответил кратко и очень непонятно.

— Что именно праздновать? — спросила осторожно.

— Достижение договорённостей, — и снова я ничего не поняла.

— Ты о чём вообще? — я тут думала о разврате, а он, оказывается, по делу пришёл.

— Ты моё предложение обдумала? — ответил он как еврей вопросом на вопрос.

— Предложение? — это про другой мир спрашивает, кажется. — Ты же пошутил…

— Я был серьёзен, как никогда, — заверил меня однокурсник и пробка тихо хлопнула, но никуда не полетела, осталась у него в руке. — Бокалы давай! — снова в приказном тоне велел он.

— Я пить не буду! — возмутилась его наглости и демонстративно сложила руки на груди.

— Как хочешь, — как-то так легко согласился он, что я насторожилась. — Сам обмою. Ты ведь согласна?

— На что? — поджала губы, когда увидела, как парень приложился к горлу бутылки. — Ты алкоголик, что ли? На вечеринке надрался… И теперь хочешь надраться…

— А ты зануда, — не остался он в долгу. — Ты не понимаешь… Чувство опьянения притупляет чувство собственной ущербности.

— Чего-чего? — переспросила, мне показалось, что я ослышалась.

Такой красавчик как он, и чувствует себя ущербным? В этом мире точно что-то где-то только что сдохло.