Академия пламени. Невеста (СИ) - Данберг Дана. Страница 24

Я постаралась откинуть тяжелые мысли и по прошествии некоторого времени все же забылась тревожным сном, в котором мне виделись полеты. Огненной молнией я летела над стенами академии, скалами, горными хребтами. Это было так прекрасно, что я проснулась в слезах. И, кажется, я была там, в воздухе, не одна.

В последнее время сны про полеты, про оборот снились мне очень часто. Может, подсознание подсказывало, что я готова? Ведь вполне может статься, что магия немного сбалансировалась и теперь это не так уж и опасно. Впрочем, я за это не поручусь и жизнь свою и других не поставлю.

А утром объявили общий сбор. Не такой, как на присяге, где толпа магов просто стояла вокруг и радостными криками или подколками приветствовала новобранцев. Теперь, сразу после завтрака, нас построили на плацу по факультетам и по курсам. Строгими шеренгами мы стояли, вытянувшись во фрунт сообразно команде, и чего-то ждали.

И дождались. Где-то минут через двадцать, когда все уже начали позевывать и тихо переговариваться, на ступеньки главного здания вышли трое: ректор Тог, декан Деонт и еще один мужчина в черном, очень узнаваемом мундире Корпуса.

После обычных в этом случае приветственных речей и политесов наш глава перешел к делу.

— Кадеты! — разнесся над площадью голос ректора. — В связи с последними событиями в академию Пламени прибыл представитель Корпуса драконов. Он будет расследовать происшествие.

По рядам студентов прокатился гул, но очень быстро затих. Человек в черном мундире Корпуса — это действительно очень серьезно. Таких людей не присылают просто так, и такие люди не уезжают без добычи. Если расследование поручили ему, можно быть уверенным, что он выяснит все досконально и накажет виновных.

Корпус драконов — столп нашего королевства, с него все началось тысячелетие назад, когда первые огненные маги Шалайи постигли тайну перерождения, обрели боевую форму. Тогда же их начали ловить и сжигать в божественном пламени. Огненный маг погибал в огне — очень символично.

В наших учебниках этот период называется Темным. Многие из наших товарищей погибли, но большинство казненных были невинными стихийными магами огня.

Тогда же среди драконов было принято решение уйти далеко в горы и создать там свое государство, не подчиняющееся законам Империи. Вот только у той сил было гораздо больше и нашим предкам грозило полное истребление, если бы мы не набрели на странную природную аномалию — барьер.

Говорят, его построили настоящие драконы, урожденные, те, что не принимают боевую форму, а оборачиваются как оборотни. Вот только достоверных сведений об этом у нас нет, поскольку по какой-то непонятной причине эти драконы больше не могут вернуть человеческую форму, навечно остались в чешуйчатых телах с хвостами и крыльями. Почему так случилось, никто не знает, но произошло это приблизительно за несколько тысячелетий до того, как в забарьерье, пространственный карман, по сути, пришли мы. То есть мы тут ни при чем. Честно!

Тогда первыми за призрачный барьер ушли сильнейшие и могущественные маги, позже сформировавшие Корпус драконов. По-сути, именно он правил королевством, а не король. Ведь если Корпусу что-то не понравится в действиях короля… ну, значит, у нас будет другой король.

В общем, прибытие их человека не могло не взволновать кадетов. Тем более что многие из них, уверена, мечтали попасть туда на работу.

Я же впервые, кажется, осознала, кем и где работал мой жених. Вчера так много новостей на нас свалилось, что я не особо задумывалась, но сейчас.

Может, я и наивная девчонка, но вроде как нельзя быть бывшим специалистом Корпуса, тем более если ты не простой работник, а занимаешься особыми, явно секретными поручениями.

Ой, а ведь что получается: его отправляли на секретную, возможно смертельную миссию, когда я была еще совсем малышкой. И весьма вероятно, что шрам у него на лице — это память с тех времен. Вот об этом я бы послушала, но ведь не расскажет.

Я так углубилась в свои мысли, что не сразу заметила изменившуюся обстановку на площади. Шепотки стихли, студенты стали слушать напряженно и внимательно. Похоже, я пропустила что-то очень важное.

— Итак, — продолжил вещать ректор, — каковы последствия у закрытия учебного заведения? Какого еще закрытия? Нас планируют распустить по домам? Нет, я не то чтобы против…

— Все просто: стационарный барьер не позволит никому войти на территорию академии или выйти с нее. Пока в таком режиме мы будем работать месяц, потом будет принято решение о снятии щита. Какие вас ждут неудобства? Во-первых, вы не сможете в выходные портироваться в другие места. Более того, все отпуска и увольнительные отменены до особого распоряжения. В свою очередь обещаю, что потом это будет компенсировано. Во-вторых, возможны и даже вероятны перебои в работе артефактов связи. Точнее, внутри периметра все работать будет, но вот с внешним миром связаться окажется сложнее.

Ректор еще что-то говорил, но я уже особо не слушала. Всю важную информацию он сказал и теперь пытался успокоить недовольный ропот среди кадетов. И я их понимаю. Это мы, первокурсники, пока не заработали увольнительные, а вот старшекурсники как раз этого и ждали, только об этом и говорили. По крайней мере, за нашим целительским столом.

Когда нас распустили по занятиям, ко мне тут же с одной стороны пристроилась Кирис, с другой Рониг. Зыркнули друг на друга недовольно, но ругаться сразу не стали.

— И что ты обо всем этом думаешь? — спросила соседка.

— А что я могу думать? — делано удивилась я. — Если инцидентом занимается Корпус — дело серьезное. Более того, локальное. Я раньше думала, что что-то случилось с большим барьером, но была, видимо, неправа.

— Почему это?

— А какой тогда смысл присылать именно сюда представителя Корпуса? Отсюда до барьера не меньше тысячи километров.

— Ну да, — задумчиво протянула Кирис. — Но я, вообще-то, про закрытие академии спрашивала. Айя с ним, с корпусником, нам все равно никто ничего не расскажет.

— Что думаю про закрытие? Что надо родителям письмо написать и отправить до вечера. Сегодня вряд ли щит успеют установить, а вот завтра уже могут начаться проблемы, — пожала плечами я.

— То есть тебе совсем неинтересно, что происходит и почему?

“Интересно, конечно, только, в отличие от некоторых, я могу об этом узнать напрямую у декана Деонта. Ха-ха”, - подумала я, про себя ухмыляясь. Но и это еще не все. На моей памяти пару раз отец приказывал закрыть нашу усадьбу щитами, и всегда это делалось в целях безопасности. Поэтому не могу сказать, что меня как-то сильно возмущают подобные решения. Надо — значит, надо, значит, что-то нехорошее происходит.

И пусть лучше оно происходит где-нибудь в другом месте, а мы уж как-нибудь под щитом посидим — целее будем.

Жаль только, что с Нортом так и не удалось связаться. Волнуюсь. Но ему тоже еще одно письмо нужно написать, хотя бы предупредить, что временно со мной не будет связи.

Глава 19

На следующее утро бурление кадетов не утихало, особенно напряжение ощущалось в столовой. Если до этих событий все старались говорить потише, то теперь чуть ли не кричали, выражая свое недовольство и возмущение.

Мне же было интересно совсем другое. Если раньше не отвечал только Норт, то теперь ответ не пришел и от родителей. Обычно мама писала сразу, но уже утро, а отправила письмо я вчера не так уж поздно, так что хоть кто-то из них должен был прочитать и ответить.

Не хотелось бы думать, что они решили меня игнорировать, но либо так, либо что-то случилось.

Может, лорд Деонт и прав и Норт на каком-то задании? Впрочем, какие такие задания могут быть у пространственника на границе? Сиди, контролируй натяжение барьера — да и все.

Всегда немного завидовала брату, работка-то у него непыльная. Не то что у меня намечается.

— Чего грустишь? — спросил Рониг, когда я практически нырнула носом в варево, по недоразумению именуемое кашей.