Сначала жизнь. История некроманта (СИ) - Кондаурова Елена. Страница 86

Тело Тося вздрогнуло, вздохнуло и открыло глаза. Потом село и удивленно уставилось на Миру.

— Мира? — спросил Тось, протирая глаза будто спросонья. — Что ты здесь делаешь?

Она улыбнулась и, наконец-то соизволила посмотреть на своего названного брата.

— А сам как думаешь?

— Ты меня вылечила, что ли?

— Ну, вроде того. Посмотри, какое чудесное сегодня солнце!

Тось, прищурившись, посмотрел на небо.

— Ага! Смотри, а вон то облако похоже на собаку!

— Точно! А вон то на курицу! А то, справа, на бабу Саву с хворостиной, когда она гусей загоняла! Помнишь, как она на них кричала: Кыш, патлатые! Хотя, почему патлатые, они же гуси, а не козы?…

Тось расхохотался.

— А помнишь, как она нас в огороде поймала и так же хворостиной гнала! Кыш, патлатые!

Мира тоже рассмеялась.

— Да, мы первую редиску своровали, а она хотела ее соседкам показать, похвастаться, что у нее выросла раньше всех!

— Мира, — Тось посмотрел на нее счастливыми глазами, — мне так хорошо сейчас. Я давно себя так хорошо не чувствовал! Ты все-таки великая лекарка, не зря крестьяне готовы тебе ноги целовать.

— Да ладно, — чуть смутилась Мира, — скажешь тоже….

— Слушай, а этот… ну который отражение… он где? Ты ему тоже помогла?

— Да, — кивнула Мира, — и тебе, и ему. Вы теперь снова одно целое.

— Понятно, — Тось криво усмехнулся. — Великая, значит великая во всем. То-то я так хорошо себя чувствую. Целым…. Не думал, что мне его так не хватало. И голова совсем не болит….

Они немного помолчали.

— Слушай, Мир, — немного неуверенно начал Тось, — а давай уедем, а? Бросим все и уедем? Ты прости меня за тот случай, я больше никогда так не сделаю. Наоборот, хочешь лечить, будешь всех лечить, я слова не скажу! А я свой дар вообще больше использовать не буду, надоело все хуже горькой редьки. А хочешь, в Краишевку уедем? Я проклятие сниму, если нас не надурили, что оно там есть, и будем жить, как раньше! Мир, пожалуйста, ну хоть подумай!

Тось с отчаянием посмотрел на Миру, которая слушала его молча с очень спокойным лицом.

— Это из-за твоего эльфа? — вспылил Тось. — Из-за него не хочешь ехать?

— Нет, — Мира успокаивающе положила руку на Тосев сжатый кулак. — Не из-за него.

Тось поднес Мирину руку к губам.

— Что это? — вдруг сдавленным голосом произнес он, с ужасом глядя на Мирину руку. Сквозь руку Миры можно было разглядеть его собственную ладонь. — Мира, что это?

Мира посмотрела на руку и выдернула ее из пальцев Тося.

— Ничего!

— Мира!!

— Я же сказала, ничего! — резко бросила Мира. И, поколебавшись, добавила: — Это плата. Тебя убили. Вас обоих. Что мне оставалось делать?!

— Мира!! — Тось вскочил и зло уставился на нее. — Ты с ума сошла?? Слышал я про эту вашу молитву, но не думал, что ты… Ишь ты, плата! На погребальных досках я видел такую плату! А меня ты спросила, хочу я такой платы?? Немедленно молись обратно! Пускай все возвращается, как было!

— Так, сядь и успокойся! — прикрикнула на него Мира, и Тось осекся, удивленно глядя на нее. Он никогда раньше не слышал, чтобы его названная сестра так с кем-то разговаривала.

— Я не собираюсь ничего менять! — не сбавляя тона, отрезала Мира. — Во-первых, это невозможно, а во-вторых… — она на миг запнулась, а потом едва ли не выкрикнула, — не хочу!

— Почему… не хочешь? — после небольшой паузы, понадобившейся на осмысление того, что она сказала, спросил Тось.

Мира усмехнулась, горько и как-то очень по-взрослому.

— Да я просто устала. Старуха хабрат была права, не в радость мне ничего. Вот ты все эти годы как жил?

— Ну… в смысле, как? — не понял Тось.

— Ты злился, страдал, разочаровывался, цеплялся за жизнь, боролся с целым миром, ошибался, делал хорошие и дурные вещи…. Ты ЖИЛ, Тось! А я?… Меня сломала первая же неприятность, и я так и не смогла с этим справиться. Я слабая, Тось! Я такая дура. Я же не жила, а мучилась. Врала всем, какая я хорошая, чтобы меня не бросили… Я так устала от этого, что больше просто не могу… — Мира словно выдохнула последнюю фразу, явно почувствовав облегчение от того, что высказала все это.

Тось растерялся и не знал, что сказать.

— Неважная из меня получилась дочь Ани, — вдруг улыбнувшись, продолжила Мира. — Надо было на прощание сказать тебе что-нибудь возвышенное, вроде «будь достоин дарованного тебе священного дара жизни, не греши и молись нашей милосердной богине ежедневно». Но мне не хочется. Просто живи, мне от тебя больше ничего не надо. Ты, конечно, не лучший человек на свете, но я чувствую, что поступила правильно. Сначала жизнь, а все остальное потом.

— Мира, — Тось сел рядом с ней. — Ты же меня бросаешь, Мира. У меня кроме тебя никого нет. Ты понимаешь, что я без тебя таких дел наворочу? Или не наворочу, потому что меня вот эти — он кивнул в сторону тиртусцев, — сейчас придут и убьют. Надоело! Бегать, оправдываться, бояться, все надоело! Хватит с меня, я тоже устал. В общем, ты как хочешь, а я с тобой, — Тось заозирался в поисках чего-нибудь острого.

— Не смей! — Мира ощутимо ткнула его полупрозрачным кулачком. — Я что, зря навлекала на себя гнев богини? Зря отдавала жизнь за тебя? Не смей! Уходи отсюда хоть в ту же Краишевку, женись, заведи детей, много-много, чтобы и на меня хватило! У меня не получилось, так пусть хоть у тебя будут….

— Ты все-таки это сделала!

Тось и Мира дружно обернулись на голос. В нескольких шагах от них стоял Мирин приемный отец. Выглядел он ужасно — налитые кровью безумные глаза, серое лицо и всклокоченные волосы.

— Ты растоптала все, чему я тебя учил! — вдруг злобно выкрикнул он. — Ты предала меня, предала нашу милосердную богиню, предала свой дар, людей вокруг… И все ради чего? Ради своего ничтожного братца! Ты мне больше не дочь, Мира! Все кончено! Я отрекаюсь от тебя. Живи теперь с этим, если сможешь….

После этого эльф повернулся и пошел прочь, пошатываясь, словно пьяный.

Тось мельком глянул на скривившееся от боли, лицо Миры, и не выдержал. Она тут жизнь собирается за него отдать, а этот женоподобный ублюдок ей морали читать вздумал. Еще и издевается. Живи с этим как хочешь… живи….

— Эй ты, эльфийская сволочь!… — окликнул он эльфа, вставая. Может, напоследок ему хоть морду набить?

Мирина ладонь легла ему на руку.

— Не надо, — тихо прошептала она. — Он не знает. У эльфов после последней молитвы всего лишь отнимается дар. Он никогда не интересовался, как это у людей.

Тось снова уселся рядом с ней. Весь его гнев как рукой сняло. Еще немного и Мира уйдет. А потом и он сам. И сейчас тратить время на какого-то эльфа? Да пусть убирается куда подальше.

— Мира, — тяжело сглотнув, заговорил он, — как ты думаешь, какая сейчас в Краишевке погода?

— Не знаю, — глядя на серое небо ответила Мира, — наверное, снег уже выпал. Это здесь зима запоздала…. Ребятня вовсю на санках катается….

Тось вздохнул, услышав невысказанное «как мы когда-то», и тоже уставился на проплывающие по небу облака.

— Скоро праздники, — вспомнил он про Сольнино трехдневье, которое ожидалось через неделю. — Калачей напекут…. Помнишь, какой запах везде стоял?….

Улыбнувшись, он прикрыл глаза, вспоминая, как мать в эти дни с раннего утра пекла сдобные калачи и булочки, которых нужно было наделать как можно больше, чтобы угодить богине семейного очага. Тось в эти дни просыпался от теплого вкусного запаха, который пропитывал весь дом и держался еще целую неделю после праздников. Странно, сейчас он почти не злился на мать….

Тось отвлекся всего на несколько мгновений, но когда открыл глаза, Миры рядом уже не было. Он заполошно закрутил головой, но потом увидел ее легкий, почти прозрачный силуэт, поднимающийся вверх. Рукава и подол светло-серого одеяния еле заметно шевелил ветер.

— Мира, — простонал Тось.

Она будто бы сделала движение головой и, как показалось Тосю, улыбнулась ему. Затем еще немного поднялась вверх и исчезла совсем.