Похищение палача - Харэль Исер. Страница 7

Я был озадачен. Если Герман уверен, что его дочь говорит правду, и если он утверждает, что Франсиско Шмидт – это Адольф Эйхман, зачем надо искать место, где поселился преступник в 1954 году, когда прибыл в Аргентину? Получается, как с тем охотником, который напал на свежий след зверя, но не идет по нему, а возвращается назад, чтобы найти, откуда зверь пришел. Если уж удалось установить, кто купил и кто построил домишко на улице Чакобуко, и найти людей, описавших этого человека, то зачем искать чего-то в «бескрайних просторах»? Почему не раздобыть еще несколько фактов, чтобы решить наконец, Эйхман или не Эйхман живет в Оливосе? И зачем Герману забирать «все нити» в руки?

Напрашивались два объяснения: либо Герман сочинил все от начала до конца с неизвестной нам целью, либо, начав с разумных действий, дальше запутался и сбился с пути.

Я дал указание написать ему, попросить объяснить противоречивую информацию и перевести ему все те деньги, о которых была договоренность. Одновременно Менаше Талми должен своими путями попытаться выяснить, есть ли основания считать Франсиско Шмидта Адольфом Эйхманом.

Вероятно, это стоило Талми немалых усилий, но наконец он ответил, что Шмидт не похож на Эйхмана, данные о семье Шмидта тоже не совпадают с данными о семье Эйхмана. Верно, дом на улице Чакобуко, №4261 принадлежит Шмидту, но он там не живет.

Сообщение Талми окончательно подорвало наше доверие к Герману. А он продолжал упорно стоять на своем: Шмидт – это Эйхман. В августе 1958 года я приказал постепенно прекратить связь с Германом.

Но Лотар Герман не хотел расставаться с нами. В конце 1958 года он передал «Хуперту» новые сведения о своих попытках найти Франсиско Шмидта или человека, который живет в Аргентине и прикрывается именем Эйхмана. Герман пытался выяснить у иммиграционных властей Аргентины, живет ли в стране некий Адольф Эйхман или Адольфо Эйхман и нет ли среди иммигрантов-немцев некоего Франсиско Шмидта. Свою заинтересованность им объяснял тем, что якобы получил из Германии полномочия в отношении спорного наследства, к которому Эйхман и Шмидт имели отношение.

В начале 1959 года Герману отправили еще один денежный перевод, а потом связь с ним пошла на убыль. От тех больших надежд, что мы возлагали на него, ничего не осталось.

И все же я не мог поверить, что информация, переданная Германом, несостоятельна. Время от времени я листал дело Эйхмана, и снова сердце подсказывало, что в словах Германа есть крупица правды. Рассказ его дочери звучал очень убедительно. И потом все Германы твердили одно и то же: девушка познакомилась с молодым человеком, который называл себя Ник Эйхман. Его внешний вид и возраст совпадали с описанием и возрастом старшего сына Эйхманов – Клауса. Клаус и Ник – сокращенные имена Николаус или Николас. А то, что Ник не был готов привести девушку к своим родителям, наводило на мысль о какой-то семейной тайне.

Помимо информации Германа мы располагали сведениями, хотя и не проверенными, что Эйхман скрывается в Южной Америке. В нескольких сообщениях 1956 года упоминалась Аргентина. Бауэр, тоже разочарованный Германом, продолжал верить этой версии.

Имело значение и таинственное исчезновение жены и детей Эйхмана из Германии и Австрии. Пусть даже Вера вышла замуж второй раз, хоть за американца, хоть за гражданина другой страны, но зачем ей исчезать из Германии бесследно? Могла бы приезжать. Но родственники фрау Эйхман и родственники самого Адольфа остерегались говорить о них что-либо.

Все же стоило попытаться раздобыть информацию у родственников. Наверняка существует какая-либо переписка между Верой Эйхман и ее матерью, братьями и сестрами. Может быть, и Адольф как-то извещает о своих делах отца в Линце или братьев, а их много в Германии и Австрии. Если это так, то можно найти и беглеца.

Я дал указание расспросить немцев, которые вернулись на родину из Южной Америки в последнее время. Среди них были, конечно, военные преступники, но не такого ранга, как Эйхман или Менгеле – врач концлагеря в Освенциме. Вероятно, что среди этих людей кто-нибудь да знает, где находится Эйхман, и будет готов продать нам информацию.

Чтобы ускорить дело, я решил создать особую группу, которая займется исключительно главными военными преступниками, прежде всего Эйхманом. Во главе группы поставили Гилеля Анкора, ветерана разведки. Весь материал о военных преступниках из различных инстанций передали этой группе, она же поручила нашим людям в Израиле и за рубежом собирать сведения об Эйхмане, разыскивать людей, которые смогли бы опознать его. Но результатов не было никаких.

Правда, в сентябре 1959 года мы получили информацию о том, что Эйхмана видели в Аузасе или в Альт-Аузасе в 1955, 1956 и 1959 годах. Проверка показала, что это вымысел.

Я снова затеял переписку с доктором Бауэром и просил его не пренебрегать никакой информацией, которая могла бы привести нас к цели. Это было правильное решение. В середине 1959 года доктор Бауэр сообщил, что у него в руках новая нить, ведущая в Аргентину. Сведения и их источник выглядят очень серьезными, но он хочет убедиться в их достоверности еще раз, прежде чем передать нам. Доктор Бауэр считал, что к декабрю 1959 года, когда он намерен посетить Израиль, он сможет снабдить нас новым материалом.

5. «Эйхман в Кувейте!»

До тех пор мы сохраняли тайну и не сделали ничего, что могло бы насторожить Эйхмана. Но вдруг, 11 октября 1959 года, израильская пресса громогласно объявила: «Эйхман скрывается в Кувейте!» Сенсационная статья сообщила, что генерал СС ныне работает в какой-то нефтяной компании. Информацию приписывали доктору Эрвину Шило, одному из руководителей Центра по расследованию преступлений нацизма в Людвигсбурге в ФРГ.

Газеты не прекращали муссировать эту тему в течение нескольких недель. 13 октября они известили читателей, что интерес публики к поискам заместителя Гиммлера велик и что Интерпол занялся делом Эйхмана. В другой раз промелькнуло сообщение, будто министерство иностранных дел Великобритании обратилось к властям Кувейта с запросом и что «большие группы следователей» ищут Эйхмана в различных странах. «Юридические инстанции делают попытки убедить правительство Германии назначить приз за поимку Эйхмана», – утверждала одна из газет.

Конечно, такие публикации усложняли нашу работу. Под давлением общественного мнения генеральный инспектор израильской полиции был вынужден заявить, что «в рамках ее полномочий полиция постоянно прилагает усилия, чтобы обнаружить Эйхмана и поймать его», однако полномочия полиции ограничены. «В стране есть другие органы с более широкими возможностями, и они действуют в названном направлении». Генеральный инспектор господин Нахмиас предупредил при этом журналистов, что «широкая гласность, приданная делу, может серьезно осложнить розыски Эйхмана в Кувейте».

14 октября газеты поместили заявление представителя полиции, что сведения об Эйхмане – не более чем слухи, но предположительно он все же находится на Ближнем Востоке.

Тут уж за дело взялись авторы передовиц. Одна из них утверждала, что поиски военных преступников ведутся халатно. В другой газете писали: «Сейчас, когда, обнаружены следы Эйхмана, правительство Израиля обязано не прекращать усилия, опираясь на Интерпол или используя международную политическую активность, дабы не упустить следы и выяснить, где же скрывается преступник».

Одна из статей промывала косточки полиции, поскольку генеральный инспектор осмелился якобы «снять с полиции всякую ответственность за розыски Эйхмана» и передал это дело «неким мифическим организациям». Автор статьи выговаривал правительству за бездействие, а Интерполу – за полное равнодушие.

Тем временем доктор Эрвин Шило отверг приписываемую ему информацию: он передал компетентным органам, а не для широкой публики непроверенную весть, будто Эйхмана несколько лет назад видели в Кувейте. Но Шило вовсе не утверждает, что сейчас Эйхман находится именно там.