Диссертация по некромагии (СИ) - Соболянская Елизавета. Страница 43

— У кого еще есть раны, подходите по одному! — скомандовала медичка, открывая маленький саквояж с обычной походной аптечкой.

Мелких ран было много. Переломы, следы когтей, обычные ушибы, ожоги, даже заусеницы от сломанных бортов, вспахавшие бока и животы полуодетых людей в тот момент, когда они выпрыгивали из повозок, спеша спастись. К счастью для всех, когти лейвосов не были ядовитыми.

Этих полузверей можно было бы назвать оборотнями, но они никогда не становились людьми, сохраняя единый облик всю жизнь. Королевский бестиарий относил их к категории разумных, поскольку лейвосы имели собственную речь, сообщества, носили одежду, строили дома, больше похожие на логова, и даже торговали. Однако молодые самцы, которых рождалось в разы больше, чем самок, периодически нападали на караваны, грабили деревни, пытаясь завоевать для клана новую территорию или соблазнить самку добычей. Чаще всего набеги заканчивались гибелью людей и грабежом, но на этот раз не повезло лейвосам.

Прапорщик, выстроив солдат в очередь снова занял свое место подле медички и помогал, придерживая, где нужно, подавал бинты и мази. Он смотрел на следы побоища совершенно спокойно, наверняка, видывал и не такое, потому и держался, не высказывая скорби, зато отлично утешал солдат, вынужденных копать могилы тем, с кем еще вчера они ели из одного котла.

Покончив с лечением, Инталия подошла к единственному офицеру:

— Герр лейтенант, что мы будем делать дальше? — спросила она, мечтая упасть и уснуть.

— Сегодня остаемся здесь, — ответил тот. — Похороним погибших, постараемся отремонтировать часть повозок и подманить лошадей. Завтра с рассветом тронемся в путь.

— Хорошо, если будет нужна наша помощь, обращайтесь, — вздохнула девушка, пытаясь пальцами разобрать спутанные волосы.

Хотелось вымыться, поесть, переодеться. Спасая раненых, она позабыла про свой странный внешний вид, а некромант, неслышно ходящий в след за нею, не напоминал. Сейчас это все было не важно. Главное, — они выжили. Зачарованная излишками силы сбруя не дала убежать лошадям, тянущим их фургон, да и полульвы не нанесли их домику большого вреда — только полог порвали, да поцарапали корпус.

Пока солдаты выполняли распоряжения лейтенанта, Инталия отцепила от фургона ведро и отправилась к ручью, за водой. Шер перехватил у нее посуду и, молча качнув головой, указал на огонь. Пожав плечами, девушка вернулась к костру. После ночного боя маг молчал, чтобы не дать силе, которая его переполняла, оформиться в проклятие. Скоро излишки развеются или впитаются в амулеты, а пока — молчать, не нервничать, а лучше — спать.

Некромант вернулся быстро: наполнил водой котлы, потом сходил за сушняком. Инталия набросала в самый большой котелок успокоительных травок, добавила меда и немного готового зелья, чтобы усилить действие успокоительного напитка. В другом котле вскоре забулькал жидкий кулеш, а в остальных — обычная вода.

Когда вода вскипела, Арикшавер магией подхватил самый большой котел и перенес к ручью. Вообще, солдаты мылись прямо в нем, не заморачиваясь нагревом воды, дни стояли жаркие, но для Инты некромант воткнул в землю несколько жердей и накинул парусину, создавая ширму. Поначалу девушка даже не прикасалась к мылу — просто поливала себя теплой водой, шепча самые простые наговоры, успокаивающие душу. Этот вид магии считался непрофессиональным и ненаучным, но, как практик, Инта знала, что ритм и энергия речи тоже способны творить чудеса, а ей после минувшей ночи чудо было необходимо.

Девушку трясло от пережитого ужаса, ее энергополе волновалось и вспыхивало темными цветами усталости, боли и печали. Ни одно очищающее заклятье не очистит ауру так, как вода. Взявшись, наконец, за мыло, магичка начертила на брусочке руну «спокойствие», без помех завершила омовение и, натянув чистую одежду, вернулась к огню.

Пламя бывает разным. Иногда оно становится гудящим зверем, сжирающим все вокруг, иногда — стихией, укрощенной тонкими пальцами огневика, а порой, огонь становится силой, объединяющей людей, увидевших смерть. Когда поднялось солнце, утомленные солдаты и не подумали разбрестись по лагерю, или укрыться от дневной жары в тени фургонов — сидели у костра, пили успокаивающий отвар, негромко беседовали. Кто-то засыпал под этот ровный гул, кто-то отходил, чтобы вымыться или выполнить какую-то работу, но через некоторое время снова возвращался в тесный круг соратников, чтобы присоединиться к общему чувству силы, защищенности и спокойствия.

Инталия тоже сидела у костра — готовила бинты с пропиткой по собственному рецепту, зная, что в пути растревоженные раны непременно начнут кровить, добавляла воду и травы в котелок с отваром, улыбалась, распространяя вокруг спокойствие. Этот прием она тоже когда-то подсмотрела у отца. Командир гарнизона после боя всегда отправлял женщин во двор с какой-нибудь неспешной работой — бобы перебрать, бинты смотать, главное было в том, что красивые, спокойные женщины сидели на виду у всех и подавали незримый сигнал: «с нами все в порядке!» «Вы нас уберегли»!

Арикшавер, напротив, закончив свои дела, ушел в фургон — спать. Время от времени Инталия подходила к скрипящему во сне зубами магу, меняла лежащие рядом накопители, смазывала губы упрямца зельем и возвращалась к огню, где продолжалась осмысленная суета.

Потери со стороны каравана были серьезными: часть лошадей разбежалась, три из девяти фургонов разломаны в щепки, погибло четверо солдат, двое тяжело ранены, остальные напуганы и поцарапаны, однако нужно было следовать дальше.

Рукастый прапорщик успевал везде — усадил пару солдатиков строгать прихваченные в дорогу жерди, чтобы заменить сломанные оглобли, других послал на поиски толстых веток, способных временно заменить снесенные полульвами стойки, еще одному поручил сшивать разодранные в пылу драки тенты, самому способному доверил ремонт сбруи, а записного лентяя отправил искать лошадей с наказом без трех сивок не возвращаться!

Сам же прапорщик вместе с лейтенантом копали могилу. Одну на всех погибших. Тела полульвов собрали и сложили в груду, их собирались сжечь магическим огнем, чтобы, не дай Свет, не воскресли по прихоти своих шаманов.

Не успели люди выкопать достаточно глубокую яму, как из дрожащего марева полуденного зноя появились несколько плечистых фигур в широких светлых плащах с капюшонами. Прапорщик выругался себе под нос и, отшвырнув лопату, схватился за клинок. Лейтенант чуть замешкался, но лопату кинул прицельно — в полупустое ведро с водой. Жестянка загрохотала, привлекая внимание караула. Там вскинулись, и через пару минут все похватали оружие, прячась за повозки, только Инталия и закутанный в тьму некромант подошли к офицеру и встали рядом с ним, бестрепетно глядя на лейвосов, неподвижно стоящих у границы защитного круга.

Один, более мелкий полузверь шагнул вперед и протянул на вытянутых руках развернутую выделанную шкуру, покрытую картинками. Лейтенант глянул на потеки киновари, нахмурился и растеряно оглянулся на прапорщика. Старый солдат подкрутил ус и отправился на подмогу, в то время как некромант и магомедичка зажги на ладонях по маленькому огоньку, предупреждая делегацию о собственных возможностях.

На своеобразной «бумаге» обнаружились криво нарисованные значки, изображающие лейвосов и людей. После внимательного изучения послания и некоторого времени, потраченного на царапанье веткой по земле, выяснилось, что караван нечаянно угодил под весенний набег молодых самцов. Старейшины клана вышли к людям, чтобы забрать тела, гарантируя, что нападений больше не будет и мести за «весенний гон» не последует.

При этом умные глаза самого высокого лейвоса, облаченного в просторный плащ, оглядели тела людей, накрытые парусиной, сравнили с грудой тел его сородичей и взгляд его, брошенный на некроманта, стал задумчиво-уважительным. Почему именно на некроманта? Потому что на поверженных полульвах практически не было кровавых ран, зато у каждого второго в центре груди красовался пепельный круг, называемый среди специалистов «касание праха». Именно так убивали очень сильные некроманты, а лейвосы, судя по всему очень тонко, как и все кошки, чувствовали магию.