Белый призрак - Хатсон Шон. Страница 19

Все здание было серым: стены, пол, потолки, двери. Дойл не удивился бы, если бы и кожа тюремщиков оказалась серой.

Засунув руки в карманы кожаной куртки, он быстро шагал следом за охранником. Перед каждой новой дверью охранник выбирал ключ из связки, болтавшейся у него на поясе, отпирал замок и вводил охотника за террористами в очередной коридор. Дойл уже начинал задумываться: а закончится ли вообще когда-нибудь это путешествие? Не видно было ни заключенных, ни камер, лишь мили серых однообразных коридоров. Не удивительно, что это место назвали Лабиринтом.

За все время их шествия тюремщик оглянулся лишь дважды, словно желал убедиться, что Дойл все еще следует за ним. Тюремщик переходил из коридора в коридор, и лицо его оставалось абсолютно непроницаемым.

Наконец он отпер очередную дверь. Но и здесь вдоль стен тянулся ряд дверей. Камеры, догадался Дойл.

НУ НАКОНЕЦ-ТО.

Дойл обратил внимание на то, что все металлические двери были сплошными, если не считать крошечных глазков, да и те оказались закрытыми. Из камер не доносилось ни звука; тишину нарушала лишь тяжелая поступь тюремщика.

Ни на одной из дверей не было карточки с фамилией, ничто не говорило о том, кто именно содержится в камерах. Однако Дойл знал, что в этом конце Лабиринта отбывают срок осужденные члены ИРА. И, в частности, тот человек, который ему нужен.

— Вон в той камере умер Бобби Сэндс, — сказал тюремщик, показывая пальцем на дверь, мимо которой проходил. Со значением взглянув на Дойла, затем на дверь камеры, он важно кивнул головой, точно демонстрировал памятник, представляющий немалую историческую ценность.

Дойл не обратил внимания на это замечание своего провожатого. Его интересовали живые члены ИРА, а не мертвые.

— А вам сюда, — сказал тюремщик, указывая на следующую камеру.

Дойл отступил на шаг, пока охранник возился с замком.

— Я могу остаться, если хотите, — предложил он, взглянув на Дойла.

Тот отрицательно покачал головой:

— Я позову вас, когда закончу.

Охранник распахнул дверь, и Дойл вошел. Дверь за ним сразу же захлопнулась, в замке повернулся ключ. Охотник за террористами осмотрелся.

В камере не нашлось ничего такого, что могло бы надолго задержать его внимание.

Серая, как и вся тюрьма, камера представляла собой квадрат со стороной в пятнадцать футов. У одной из стен стояла койка, у двери размещалось отхожее место, чуть дальше находилась пластмассовая раковина, а на ней — кувшин и кружка, на стене над койкой висел деревянный ящик, где заключенный мог хранить немногие дозволенные ему личные вещи.

Единственное зарешеченное окно, прорезанное очень высоко, было с обеих сторон забрано металлической сеткой, почти не пропускавшей света.

Дермот Кристи лежал на койке и читал газету. Он чуть опустил ее, услыхав, как хлопнула дверь камеры.

Дойл разглядывал лежавшего на койке члена ИРА, лицо которого оставалось совершенно безмятежным. Кристи дочитал до конца страницу и лишь после этого поднял глаза на посетителя.

— Кто ты, черт тебя возьми, такой? — без особого интереса осведомился террорист.

Дойл не ответил. Он молча подошел к столику и принялся рассматривать лежавшие на нем книги. Одна оказалась детективным романом, другая — справочником по ремонту автомобилей. Дойл взял в руки справочник.

— Когда ты выйдешь отсюда, то забудешь даже, как они выглядят, автомобили, — сказал он, улыбнувшись. Потом бросил справочник на стол. — Ну хорошо, давай начистоту. Я пришел сюда не потому, что очень этого хотел. И чем скорее я отсюда уберусь, тем лучше. Представлюсь по правилам, официально. Я из подразделения по борьбе с терроризмом, и это все, что тебе следует знать. Мне нужна твоя помощь.

— Иди ты... — фыркнул Кристи и снова взялся за газету.

Дойл сделал шаг вперед и вырвал у него из рук газету.

— Я тороплюсь! — рявкнул он. — Чем скорее мы договоримся, тем лучше. Я хочу знать, где сейчас находится твой брат.

— Я уже два года торчу в этой вонючей дыре, откуда мне знать, где он? — Губы Кристи изогнулись в презрительной усмешке. — А если бы и знал, тебе бы с этого ничего не обломилось.

Дойл опрокинул стол, сломав ножку ударом каблука.

— Где он?!

— Да имел я тебя, сам знаешь как...

Дойл смахнул с раковины пластмассовый кувшин и кружку. Они, подпрыгивая, покатились по полу и врезались в противоположную стенку.

Кристи ухмыльнулся:

— Да перестань ты... Ну прямо до смерти меня перепугал.

Дойл посмотрел на отхожее место. Стоявший там бачок наполняла темная жидкость, в которой что-то плавало. Схватив бачок за ручку, он выплеснул его содержимое на Кристи.

Моча душем хлынула на ирландца, размякшие в моче фекалии, залив койку, потекли на цементный пол.

— Ах ты сука!.. — взревел Кристи, бросаясь на Дойла.

Но тот, отступив в сторону, нанес противнику удар ногой по голени. Ирландец рухнул на пол, вывалявшись в нечистотах. Дойл, подскочив к нему, с силой лягнул заключенного в пах.

Кристи скорчился от боли, прижимая руки к мгновенно распухшим гениталиям. Дойл, опустившись рядом с ним на корточки, отвел в сторону его руки.

— Где твой брат? — рявкнул он.

— Имел я тебя... — прохрипел Кристи, закатывая от боли глаза.

Пропитанная нечистотами одежда заключенного источала жуткую вонь, но Дойл, казалось, этого не замечал. Он низко склонился над ирландцем.

— Предоставляю тебе последнюю возможность, — проворчал он.

— А что ты сделаешь, если я не скажу тебе?! — срывающимся голосом закричал Кристи. — Что, убьешь меня?

— Я-то не стану тебя убивать, но, когда станет известно, что ты стукач, твои ребята с удовольствием сделают это вместо меня. — Он ударил Кристи головой о цементный пол, чуть не раздробив череп. На пол, смешиваясь с калом и мочой, закапала кровь. — Слухи здесь разносятся быстро, сам знаешь. Как только я выйду отсюда, твои приятели тут же узнают, что ты заложил свою организацию. Что ты мне сообщил все, что я хотел узнать. Фамилии, явки, время встреч...

— Ты этого не сделаешь. — Впервые в интонациях ирландца зазвучал страх.

— А ты попробуй помешать мне.

— Никто этому не поверит.

— Хочешь рискнуть? Проведем эксперимент? Если станет известно, что ты предал своих приятелей, ты не протянешь и недели.

Дойл схватил ирландца за шиворот и рывком поставил на ноги. Затем отбросил к стене.

— Где твой брат?

— Не знаю, — прохрипел Кристи.

Дойл ударил ирландца коленом в пах.

— Где твой брат?

На глазах Кристи выступили слезы. Боль, казалось, пронзила его насквозь.

— Где твой брат? — с методичной настойчивостью робота повторил вопрос Дойл, пожиравший свою жертву горящими глазами.

— Я не видел его два года, — пробормотал Кристи. — Он давно уже переехал.

— Где вы виделись в последний раз?

— Не помню.

— Я спрашиваю — где? — взревел Дойл, одной рукой надавив на горло ирландца. — Говори, стукач.

При последних словах заключенный дернулся, словно от удара тока.

— Он жил в Андерсонстауне, — прохрипел Кристи, лицо которого по-прежнему было перекошено от боли.

— Адрес?

— Откуда мне знать, что ты никому не расскажешь о том, что я говорил здесь?

— Давай адрес, иначе я точно расскажу. Выкладывай, стукач.

Дойл с такой силой сдавил горло ирландца, что тот едва мог говорить; казалось, Кристи вот-вот потеряет сознание.

— Краун-стрит, 26, — прохрипел заключенный.

— Повтори.

Тот повторил адрес.

Дойл отступил, отпустив горло Кристи.

Ирландец ничком повалился на бетонный пол. Дойл заметил, что тот щекой размазал по полу размякшие фекалии.

Охотник на террористов, перешагнув через ирландца, постучал в дверь. Несколько секунд спустя охранник открыл камеру. Взглянув на распростертое на полу тело заключенного, пробормотал:

— Ого...

— Придется вам отскребать его от дерьма, — сказал Дойл, проходя мимо охранника.

— Что вы с ним сотворили?