Иные города (СИ) - Линдт Нина. Страница 42

— Ты когда-нибудь спрашивал остальных, почему они работают на него?

— Нет, я не хочу рассказывать свою историю.

— Но мне рассказал.

Диего взял Настю за руку и остановил. Зимний ветер трепал ее золотистые пряди, выбившиеся из косы. Их такие разные зеленые глаза встретились.

— Ты — исключение, Настя. Тебе я врать не хочу. Ты должна знать, что я — убийца.

Настя хотела возразить, но знала, что он прав. Он технически убийца, он забрал жизнь, не осознавая этого, превратившись в дикого зверя. Она помнила пристальный взгляд пантеры. Взгляд охотника. Но при этом он был настоящим другом. Она видела это в его глазах. Ему отчаянно хотелось, чтобы в него верили.

Не говоря ни слова, она обняла Диего. Парень уткнулся ей в плечо. Настя понимала, что он не рассеял ее сомнения. Но теперь ей стали понятнее отношения графа и Диего.

Вечером граф пригласил их всех в ресторан. Настя собиралась с волнением. Несмотря на то, что граф — демон, он оставался красивым мужчиной и волновал ее. Она тянулась к нему так же, как и всегда, может, даже сильнее. Ее тяга была приправлена теперь легким налетом опасности и любопытства.

Джонни постучал и вошел к ней в комнату.

— Красотка, — он подошел к Насте, стоящей перед зеркалом. — Мне повезло быть твоим кавалером на вечер.

Настя тревожно разгладила зеленое платье. Она сама себя не понимала. Разум твердил, что надо уходить из агентства. Или просто держаться подальше от графа. Но голос разума был таким тихим, почти неслышимым. А вот остальные голоса пели странные песни. Порой перед сном в своих фантазиях она рисовала сюжеты с графом, за которые поутру было стыдно. И все казалось, что она ему нравится, не может же все быть просто так. Но потом она понимала, что глупа: он — демон. И ей стоит держаться от него подальше. А потом возвращались сладкие голоса, и снова погружали ее в мечты.

Она вздрогнула, когда Джонни положил ей руки на плечи. В зеркале она видела себя и его.

— Ты вся напряжена, — сказал он, массируя ей плечи, — расслабься.

— Мой начальник — демон. Не очень-то расслабишься.

— Все начальники — бесы, в какой-то мере. Зато этот симпатичный.

— На что намекаешь?

— Да я напрямую говорю, без намеков. Ты на него так смотришь, Настя, что даже слепцу все понятно. Только не забывай, что этот красавчик не знает, что такое любовь.

— А ты знаешь? — с сарказмом резанула Настя. — Я не слишком сильна в скандинавской мифологии, но ты, по-моему, тоже к любви серьезно не относишься.

— Начнешь относиться к любви серьезно — и она уйдет. Исчезнет, как песок сквозь пальцы. Любви к демону не бывает. Может быть страсть. Похоть, они умеют это возбуждать. Наверняка, ты и сама это понимаешь.

— Мне больно, — Настя высвободила плечи из его рук. — Знаешь что, Джонни, я не просила читать мне нотации.

— Ты на них так и напрашиваешься.

Они вошли в ресторан последними: Джонни в последний момент испачкал рубашку и искал новую, похоже, специально, чтобы позлить ее.

— Настя! — Цезарь в своем неизменном коричневом пальто ждал их в холле. — Я хочу с тобой поговорить.

Джонни легко отпустил ее и ушел в зал.

— Выйдем, — Цезарь взял Настю под руку.

Они вышли в небольшой каменный дворик ресторана, Настя куталась в расстегнутое пальто, которое не успела снять.

— Я должен поговорить с тобой о графе. Помнишь, когда ты поступала в агентство, я сказал, что многое станет ясным в процессе работы.

— Да, помню. Видимо, Вы также имели в виду, что постепенно я выясню, что мой шеф — исчадие ада.

— Твой шеф, прежде всего, я. Он — владелец агентств. Настя, я не раз подчеркивал грани добра и зла, которые существуют. Все в этом мире взаимосвязано, переплетено. Даже если взять и нарушить пищевую цепочку, то природа может понести страшные последствия. Представь себе, что бывает, когда зло одолевает добро. Такие, как он, нужны человечеству не меньше ангелов и бесов. Он… страшное, мрачное создание, полное своих желаний и грехов. Но также он охраняет это равновесие. Оно ему дорого. И оно дорого нам. И поэтому, пожалуйста, не рассматривай вариант ухода из агентства. Но держись от него подальше.

— Почему?

Цезарь ласково взял ее за руку.

— Ты молода, красива, невинна. И у тебя есть интересный дар. Ты можешь привлечь его темную сторону. И он будет опасен для тебя. Если ты полюбишь его, а я вижу, что он для тебя уже что-то значит, то можешь шагнуть в пропасть. Он — демон. Я никогда не забывал об этом. Его можно понимать, если иметь здравый рассудок, незамутненный страстью. Но он легко может пробудить ее в тебе. Он хитер, умен, привлекателен. Ты можешь поверить ему. И он погубит тебя. Поэтому прошу, помни, Настя. Помни, кто стоит перед тобой в обличье графа Виттури. Не забывай. И ты сможешь распутать его сеть. Ведь он опутал тебя ей с первого своего появления на балу. Я видел. Будь осторожна. Лика и я переживаем за тебя. Не оставайся больше с ним наедине. Избегай искушения.

Настя содрогнулась от холода. Она и в самом деле ненормальная, если одевалась сегодня для графа, для демона. Она идиотка, что собиралась кокетничать с ним и улыбаться. И полная дура, что предвкушала встречу с ним за столом.

Ее сердце сжалось от понимания того, как прав Цезарь. Она ходит по острию ножа, бросаясь на это острие сама. Скорее бы граф свалил в Венецию и все стало как раньше.

Под руку с Цезарем она решительно вошла в зал ресторана, уверенная, что больше не наделает глупостей.

Звучало танго. По небольшой площадке для танцев двигалась пара. Она в ярко-алом атласном платье, чей цвет вибрировал и отливал, на голове красивый ободок с черным пером, черные волосы уложены под стрижку паж, подвернуты длинные локоны. Алые губы в полуулыбке. Ресницы лежат на щеках. Ее щека прижата к щеке мужчины. Она слышит его, она следует за ним. Он рисует ее ногами замысловатые па. И ноги ее, то обнимают его, то играют, то нерешительно переступают, то делают радостный шаг, поворот, то к нему, то от него, но всегда с ним. Его черные кудри сплелись с ее блестящими волосами, карие глаза зорко следят за тем, куда идти, предвидят опасности и барьеры. Придумывают продолжение разговора. Одна рука держит нежно, словно белую голубку, кисть женщины, другая обнимает за талию. Его вкрадчивые и бархатные, как голос, шаги, соблазн в его улыбке и каждом движении. Он бог, он повелитель, он творец, он мужчина. Он — демон.

Боль в солнечном сплетении Настя осознала не сразу. Слишком красивое было зрелище страстной игры, придуманной им и воплощенной в паре с Итсаску. А потом, когда она снова стала дышать, почувствовала тянущую, коварную, изводящую боль. Она хотела быть на месте женщины в алом. И пусть только миг продлится этот танец, но, казалось, нет ничего желаннее, чем следовать за демоном на край Вселенной, к обрыву, к концу, к пустоте.

Она не сразу смогла осилить эти мысли, не сразу взяла себя в руки. Но ее прочитали немногие: зрители были заворожены танцем. Музыка оборвалась, и пара замерла на мгновение, словно не желая распадаться на мужчину и женщину. Цезарь резко потянул Настю к столу с остальными. И она, пересилив свое оцепенение, села между Диего и Джонни.

Она чувствовала себя неуютно в этом странном интерьере с шелковыми обоями и красивой мебелью, старинными портретами, развешанными кругом, хрустальными бокалами и витиеватым украшением стола. Приборов было столько, что голова шла кругом. Помимо них в ресторане сидела только пожилая пара, что добавляло интерьеру налет старины.

Когда подали закуски, граф Виттури заговорил:

— Я позвал вас сюда не только для того, чтобы праздновать победу над говорящим с призраками. Скорее, для того, чтобы втянуть в новое дело. Есть несколько зацепок в истории с портретом и книгой, которые привели меня к неутешительным выводам. Кто-то из падших ангелов ищет возможность, чтобы вернуть Ноктурну.

Джонни вздрогнул и опрокинул бокал. Хорошо, что пустой. Настя посмотрела на него: он был страшно бледен.