Наемный убийца - Хатсон Шон. Страница 8

— Я говорила тебе, что это все бесполезно, Рэй, — в отчаянии сказала она.

Он подошел и поцеловал ее в лоб.

— Мне нужно идти, — сказала Тина. Ее щеки все еще горели от возбуждения.

— Надеюсь, тебе удастся выйти незамеченной, — улыбаясь, сказал он.

Она кивнула.

— Так не может продолжаться вечно, — сказала она. — Мы должны уехать.

Картер ничего не ответил. Он подошел к двери и выглянул в коридор. Убедившись, что там никого нет, он выпустил ее, поцеловав на прощание.

Картер прислонился спиной к двери, прислушиваясь к шагам Тины. Его переполняли противоречивые чувства и мысли.

И все-таки она права, им нужно уехать.

Но и о Харрисоне забывать нельзя.

Глава 8

Дом пустовал уже больше года. Последние жильцы съехали, и здесь теперь властвовали новые обитатели. Крысы, мыши и громадные пауки вольготно чувствовали себя в заброшенном здании. Сырая плесень покрыла стены зловещим черным саваном. Остатки обоев рваными лохмотьями свисали с выщербленной кирпичной стены, словно разлагающаяся плоть.

На кухне мокрицы и водяные блохи сновали по разбитой мебели, стараясь не попасться паукам, свившим в раковине свои паутины.

Гостиная была просторной. Там находился большой камин, в котором когда-то весело трещали смолистые поленья... Теперь холодный, черный зев камина был забит пылью и крысиными экскрементами.

Окна в гостиной наглухо заколочены, а стекла в них давно разбиты. Три спальни наверху находились в таком же запустении. В одной из них на полу валялось одеяло со следами засохшей рвоты — единственное свидетельство человеческого присутствия здесь.

Сюда заглядывали только алкоголики, прячась от дождя. Но даже они не в силах были долго выносить зловоние и паразитов.

Власти должны были снести этот дом уже более шести месяцев назад. Сделать его пригодным для жилья было невозможно, но землей, по слухам, кто-то заинтересовался.

Три дома стояли заброшенными и никому не нужными. Трава и кустарник возле зданий выросли до окон первого этажа.

Все старались держаться подальше от этих домов. Дети там не играли, боясь собственной фантазии, рисовавшей им куда более жуткие картины, чем возможность подхватить столбняк или желтуху, оцарапавшись о ржавый гвоздь.

Дети были уверены, что в этих домах водятся страшные монстры и демоны, и родителей это устраивало, поскольку чада держались в стороне от опасного места, где в любой момент может что-нибудь рухнуть на голову.

Но были и такие, кого влекли темнота и уединение. Они предпочитали жить среди вони и паразитов, в кромешном мраке, день и ночь царившем в этом жилище.

В этих домах уже две недели жили люди. Они не обращали внимания на вонь и разруху. Они видели кое-что и похуже, гораздо хуже.

Никто не видел, как они приехали, никто даже не знал, что они здесь живут. Они искали как раз такое здание, отпугивающее нормальных людей, полностью изолированно, но расположенное недалеко от центра Лондона, поближе к их жертвам.

Свет тусклой керосиновой лампы отбрасывал на стены комнаты длинные тени. Когда кто-нибудь шевелился, казалось, его силуэт на стене движется совершенно самостоятельно и при желании может покинуть комнату.

Тишину нарушал лязг ножей о консервные банки. Собравшимся здесь тарелки были не нужны: они ели прямо из банок, рассевшись словно стервятники в ожидании добычи.

Ели молча.

В углу копошилась крыса, грызла засохшую корку. Один из собравшихся обернулся, запустил в нее пустой банкой и улыбнулся, увидев, как крыса шарахнулась прочь.

Филипп Волтон громко рассмеялся и взглянул на компаньонов.

Все они были приблизительно одного с ним возраста: от двадцати до двадцати пяти. Одеты тоже одинаково: джинсы, спортивные рубашки или свитера, ботинки или кроссовки. Одна девушка сидела без обуви, выставив на всеобщее обозрение черные, как сажа, ступни.

Встретившись с ней взглядом, Волтон улыбнулся.

Мария Чалфонт ответила ему тем же и, доев, вытерла рот тыльной стороной ладони.

Марк Пакстон безуспешно пытался засунуть в рот большой кусок хлеба с тушенкой. Наконец это ему удалось, он облизал руку и вытер ее о джинсы.

Пол Гарднер вылизывал банку, стараясь не порезать язык об острые края. Покончив с этим, он отшвырнул пустую банку в угол.

В соседней комнате Дженифер Томас испражнялась в ведро, уже до краев заполненное мочой и калом. Закончив, она подтерлась тряпкой, швырнула ее в помойное ведро и вновь присоединилась к компании.

Мишель Грант выждал, пока она усядется, и, повернувшись, с силой ударил в стену длинным ножом.

На стене висели фотографии, вырванные из газет и журналов, а некоторые — даже отснятые фотоаппаратом. Часть из них размером с открытку, другие — чуть больше фотографии на паспорт. Кинозвезды, популярные исполнители, ведущие телевизионных программ, спортсмены, бизнесмены, политики... На стене был целый паноптикум богачей и знаменитостей, подобранный каким-то свихнутым поклонником.

Грант наклонился к фотографии, запечатлевшей актрису из одной известной мыльной оперы, плюнул на нее и наблюдал, как плевок стекает по глянцевой бумаге.

— Богатые ублюдки, — сказал он. — Все они.

Он улыбался, медленно проводя лезвием ножа по фотографии поп-звезды.

— Паразитка, — прошептал он.

По изображению фотомодели:

— Потаскуха!

Политика:

— Лжец!

— Здесь их очень много, — сказала Дженифер Томас.

— У нас есть время, — ответил Грант.

— Газеты назвали Джонатана ненормальным, — сказал Марк Пакстон, отыскивая в банке кусок побольше.

— Для них каждый, кто не разделяет их идей, — сумасшедший, — ответил Грант, снова посмотрев на фотографии. — Но кто может сказать: что нормально, а что не нормально? Это нормально? — Он злобно указал на снимки. — Жить так, как эти ублюдки, нормально? Нет. Что знают о деньгах простые люди? Простые люди вроде нас даже не знают, что можно без счета тратить деньги...

— Ты вырос в богатой семье, — сказал Филипп Волтон, отбрасывая с плеч длинные черные волосы. — То же самое — Джонатан. Вы знаете, что такое иметь много денег.

Это прозвучало как обвинение.

— Ты думаешь, почему я ушел из дома? — прорычал Грант. — Потому что увидел, что делают с людьми деньги. Они делают их терпимее и сговорчивее. А я не хочу терпеть! И Джонатан тоже бежал от этой жизни. И все вы знаете, как богатство превращает нормальных людей в самовлюбленных ублюдков. Почему вы здесь?

— Потому что богатые — это паразиты, — сказала Дженифер Томас.

— Они заслуживают смерти, — произнесла Мария Чалфонт.

— Все они — никчемные скоты, — прошипел Волтон.

— Они угнетают бедных, — добавил Пол Гарднер.

— Ребята, — перебил их Волтон, — с эксплуатацией мы ничего поделать не сможем. Сейчас вы сами говорите штампами этих чертовых политиков. Гарднер, это не политическая война, а мы не революционеры. Джонатан хотел не этого.

— Да, — согласился Пакстон, — он хотел уничтожать богатых, без разбора...

— Что мы будем делать, если Джонатана приговорят? — спросила Дженифер Томас, выковыривая ножом грязь из-под длинных ногтей.

— Ты имеешь в виду тогда, когда не останется надежд на «если»? — сказал Волтон.

— Будем продолжать его дело, — ответил Грант. — Он хотел именно этого. Так и было задумано с самого начала. Мы будем продолжать до тех пор, пока не убьем последнего богатого ублюдка! — Он вонзил нож в стену, разрезая пополам фотографию политика.

— Не понимаю, почему многие хотят быть похожими на них, — сказала Мария Чалфонт.

— Многие мечтают о деньгах, — ответил Грант, — они еще не поняли, что богатство изменит их к худшему. Они слишком много нафантазировали об этих паразитах. — Он ударил по стене тыльной стороной ладони. — Они видят их по телевизору, читают о них в газетах и думают, что они какие-то особенные. На самом деле, все не так. И мы заставим их понять, что они ошибаются.

— Перед смертью все равны, — хихикнул Волтон.