За что демону ангел, или работу не выбирают (СИ) - Ф Татьяна. Страница 40

Берестов не отзывался, и она похлопала его по щекам. Ресницы задрожали и мужчина сипло вдохнул холодный воздух.

— Вера… — прохрипел он. — Что ты здесь делаешь?

— Вас спасаю, господин начальник, — Вера аккуратно подергала веревку, но та сидела намертво, не сдвигаясь ни на дюйм.

Со стола тонкой струйкой стекала кровь, собираясь большими бордовыми лужами на холодном каменном полу. Вера нетерпеливо переступила с ноги на ногу, уже догадываясь, что, если они отсюда выберутся, ей не миновать простуды. Но если не выберемся, то простуда не страшна, посему пока думать о ней не будем. Девушка смотрела на узлы, мучительно вспоминая тот единственный урок труда, на котором пожилой учитель показывал морские узлы. Верхний, на груди, очень напоминал “пьяный”, так как ловчий буквально лежал на связанных за спиной руках. На ногах — плоский узел с восемью плетениями. Так его можно развязать.

— Дмитрий Андреевич, расслабьтесь пожалуйста, я попробую вам ноги освободить.

Для пущего эффекта, погладила начальника по щеке и почувствовав, что нагрузка ослабла, аккуратно сдвинула петли, охватывающие коренные концы, и развязала верёвку. Простой до безобразия узел на поясе ловчего, фиксирующий тело на столе, от влажности разбух и не желал поддаваться. В дело пошли зубы. Через двадцать минут выдохшаяся Вера со стертой эмалью отвалилась от стола, отбрасывая ненавистную веревку. Теперь осталось снять “пьяный” узел, вот только как перевернуть почти стокиллаграмовую тушу потерявшего от потери крови сознание Берестова? Она склонилась к мужчине и поцеловала его, отдавая последние крохи энергии любви.

— Ну давай Дима, давай! — она легонько похлопала его по бледным щекам и снова поцеловала. — Давай! Я согласна, только очнись!

По её щекам побежали слёзы. Она приложила ухо к груди ловчего и не услышав заветного стука, начала трясти мужчину.

— Дима, ты не можешь уйти, слышишь? Не имеешь права! Втянул меня во всё это и теперь хочешь свалить? Демоняка хренов! Очнись!!

Тело потихоньку остывало, а Веру начало трясти от осознания того, что происходит. Она била его по щекам, пыталась столкнуть мужчину со стола.

— Если ты сейчас умрёшь, я тебе никогда этого не прощу! Слышишь меня?! Никогда! Найду Савелия, заставлю оживить и собственноручно задушу.

По щекам девушки текли слезы вперемешку с тушью, создавая на щеках причудливый рисунок, постоянно смазываемый рукой «художницы».

— Димочка, миленький, ну очнись же, прошу! Не оставляй меня! Как я буду его растить одна?

В отчаянье она со всей силы стукнула кулаком по его груди. Тело ловчего дрогнуло и послышался резкий хриплый вдох. Вера мгновенно вскочила на ноги и обняла ладошками любимое лицо. Лицо осветила счастливая улыбка и она начала осыпать ловчего поцелуями.

— Держись любимый, — она гладила его по голове, отмечая, что пальцы окрашиваются в ярко-красный цвет. — Они уже едут, ты держись.

Ловчий закашлялся. Девушка протерла его лицо как нельзя кстати оказавшимся в кармане платком.

— Кого? — прошептал мужчина, собрав все силы для вопроса.

— Что кого?

— Кого ты собралась растить одна?

Вера опустила лицо на мужскую грудь и тихо рассмеялась.

— Я что-то смешное спросил? — ловчий снова закашлялся.

Вера посмотрела на своего демона и убрав с его лба налипшие разноцветные волосы, ответила:

— Я беременна.

— Давно?

— Два месяца.

— И когда собиралась сказать?

— Ну…. — Вера накручивала длинный волос на палец. — Вообще я не собиралась говорить.

— То есть, как это не собиралась?!

Послышался треск и веревка, охватывающая мужские запястья, лопнула, давая демону свободу. Руки разошлись в стороны, давая спине выпрямиться, а лицу скривиться от сильной боли. Снова потекла кровь, но ловчему видимо было уже совсем не до этого. Он глубоко вдохнул и сделав усилие, принял вертикальное положение. Вера испуганно отшатнулась чуть правее и заметив глазами что-то неладное, обошла стол. Увидев спину Берестова, она в ужасе вскрикнула. На месте крыльев зияли две кровоточащие раны с обрубками.

— Господи, что они с тобой сделали? — шепот Веры перешёл в сдавленный всхлип.

Она быстро подошла, коснулась спины ловчего, от чего тот вздрогнул, и выплеснула любовь.

— Не…

Больше она ничего не услышала, потеряв сознание.

Ловчий смотрел на происходящее сверху, ощущая зов. Он должен уйти. Но что-то удерживало его, и он никуда не двигался, смотря на то, как его пытается вернуть к жизни ангел.

«Пора. Идём. Тебя ждут».

Голос твердил это несколько минут, а он всё смотрел и смотрел на рыдающую Веру. Она просила, грозилась, ругалась и обзывалась, но это лишь рождало чувство неимоверной нежности к ней. Наконец он нашёл свою пару, и так глупо попасться. Неужели он имел право оставить её? Он сделал всё, чтобы она была под защитой, и чувство собственничества, существовавшее в самом начале их отношений, уступило место доверию и уважению. Отношения… Только теперь он понимал, что это были единственные настоящие отношения за всю его жизнь. Отношения с большой буквы, отношения, имя которым «Любовь». Вера. А ещё надежда. Надежда, что его примут таким, какой он есть.

Он смотрел и чувствовал непреодолимый зов, которому практически невозможно сопротивляться. Внизу Вера расплакалась, и каждая её слезинка выжигала раны на его сердце. И тут она произнесла: «Как я буду его растить одна?». Ловчий готов был поклясться, что голос замолчал, и он почувствовал зов совсем другого рода. Поняв, что происходит, он закрыл глаза и в ту же секунду всё его тело пронзила боль в груди от удара. Он судорожно впустил воздух в горящие лёгкие и открыл глаза. Над ним склонилась заплаканная, но счастливая Вера. Она гладила его лицо, целовала губы.

— Держись любимый, — голос словно мёд, как он раньше этого не замечал. — Они уже едут, ты держись.

Он попытался снова вдохнуть, но лишь закашлялся. Почувствовав себя лучше, попытался спросить то, ради чего вернулся на этот свет.

— Кого?

— Что кого? — Вера словно не понимала, о чём её спрашивают.

— Кого ты собралась растить одна?

И эта зараза рассмеялась, уткнувшись ему в грудь. Она смеётся! Он только что умер, а она ржёт.

— Я что-то смешное спросил? — от возмущения в груди рождался гнев. Как кстати, мелькнуло в голове. Видимо действие яда заканчивалось и силы потихоньку возвращались. Неимоверно болела спина, но с этим он разберется позже, сейчас важно освободиться. И выяснить, почему его ангел хихикает, при этом ласково убирая волосы с мокрого лба.

— Я беременна.

Сердце остановилось. Что? Беременна?! Это шутка?

— Давно? — стараясь не выдать волнения, ровным голосом произнес Берестов.

— Два месяца.

В голове стремительным потоком понеслись мысли. Два месяца. Два месяца! С их первой ночи!

— И когда собиралась сказать? — гнев набирал обороты, а возмущение словно придало сил.

И тут эта чертовка произносит:

— Ну, вообще я не собиралась говорить.

— То есть, как это не собиралась?!

По телу пробежал электрический ток и веревка, до этого казавшаяся кандалами, в мыслях стала тоньше волоса, и он без усилий избавился от неё. Вытащив руки и дав спине расслабиться, он почувствовал невероятную боль. Потом, всё потом. Когда он сел, голова закружилась, но это было не важно. Нужно было вывести Веру из этого места, иначе она простудится и заболеет, а ей в её состоянии болеть нельзя. Уж он позаботится об этом. А она вовек не забудет.

— Господи, что они с тобой сделали?

Он почувствовал разряд теплой энергии, разлившейся по телу. Понимание того, что она делает, пришло через несколько секунд.

— Нельзя! — закричал он, спрыгивая со стола и оборачиваясь к девушке, теряющей сознание и падающей на пол. Он успел её подхватить и в ужасе уставился на струйку крови, ярким ручейком потекшую из носа.

Их нашли через пятнадцать минут. Ворвавшемуся отряду предстала нелицеприятная картина: сидящий на полу демон с остатками крыльев на спине, прижимающий к себе бесчувственного ангела. Отодвинув бойцов, застывших на пороге, вошел Сергей Иванович и оценив ситуацию, быстро начал раздавать указания. Подойдя к Берестову, он попытался взять Веру на руки, но намертво вцепившийся в неё ловчий попытался встать сам. На удивление у него это получилось. Искаженное болью лицо не скрывало застывших эмоций и тонкого белого шрама. Сергей Иванович прикоснулся ко лбу девушки и закрыл глаза. После чего вдруг улыбнулся.