За что демону ангел, или работу не выбирают (СИ) - Ф Татьяна. Страница 56

— Алекс….

Он отвлёкся от своей железной дороги и посмотрел на зовущего его отца. «У меня для тебя кое-что есть», таинственно глядя на сына серебристыми глазами, сказал тот. Он бросился к папе, схватил его за колени и поднял глазёнки наверх. Папа такой большой, сильный, самый лучший на свете. Отец вытащил из-за спины какую-то непонятную коробочку с палочками и поманил за собой. Подпрыгивающий от предстоящего сюрприза, Алекс устремился за отцом на улицу и подбежав к бассейну, радостно завизжал. Яхта, самая настоящая! С красивыми синими бортами, красным спасательным кругом и маленьким капитаном за штурвалом в рубке управления. Отец вручил ему коробку, сказал, что она называется «пульт дистанционного управления» и показал, что надо делать, чтобы яхта наконец начала рассекать волны. Справившись с нехитрым прибором, вскоре Алекс бегал вокруг бассейна и радостно кричал, когда яхта врезалась во что-нибудь. А остановившись, весело махал родителям, стоявшим недалеко. Они обнимались и с любовью смотрели на счастливого сына.

— Алекс….

Он стоял на втором этаже, напряжённо вслушиваясь в разговор родителей. Отец говорил резко, отрывисто, обвинительно, мама плакала и о чём-то тихо просила. Бросив какие-то громкие слова, папа быстро вышел из гостиной, неожиданно взглянул наверх и встретился глазами с сыном. Тот отшатнулся от перил и бросился в свою комнату, закрывшись на замок. Но к нему так никто и не пришёл.

— Алекс….

Он забежал в палату, услышав, что его зовут и с тревогой всмотрелся в материнское лицо. Она была бледна, но выглядела лучше, чем вчера, когда он был вынужден вызвать скорую. Сейчас, глядя на как-то резко похудевшую маму, он ненавидел отца ещё больше. Когда они ругались, когда мама плакала, он ещё надеялся, что они помирятся, что всё станет как прежде. Даже когда, отец уходил из дома с чемоданом, почему-то даже не попрощавшись с сыном, он думал, что это временно, что это неправильно, что папа обязательно вернётся. Всё изменилось в тот момент, когда пришло сообщение от отцовского адвоката — Алекс должен уехать от матери и жить с отцом. Мама прочитала письмо, схватилась за живот и потеряла сознание. А когда он увидел кровь, расползавшуюся страшным багровым пятном по паркету, впервые почувствовал неприязнь к человеку, причинившему матери боль. Скорая, больница и страшная новость — мама потеряла ребёнка. Его сестру. Его маленькую сестру, которая даже не успела родиться. Как же он ненавидел отца, смотря на заснувшую на больничной койке маму. Как же он его ненавидел!

— Алекс….

Он смотрел на маму, ставшую похожей на тень и его сердце сжималось от жалости к ней. Лицо, прежде бывшее таким ярким и красивым, потускнело и превратилось в маску. Нет, мама, как и прежде очень любила его, занималась с ним уроками, готовила по утрам его любимые блинчики. Но когда оставалась одна и думала, что её никто не видит, превращалась в некое подобие той счастливой женщины, которая осталась лишь в его воспоминаниях. Её плечи опускались, глаза теряли чёткость, она могла часами стоять у окна и смотреть на улицу.

— Алекс….

Школа, в которой он проводил большую часть дня, увлекала его всё больше и больше. Кроме стандартных занятий, он посещал секцию фехтования и всё больше проводил время с друзьями. Только что появившиеся курсы русского языка настолько сильно увлекли его, что он появлялся дома ближе к вечеру и перебросившись с мамой парой, ничего не значащих слов, заваливался спать. И совсем не заметил, как в небольшом баре стали исчезать бутылки, одна за другой. Он и не мог заметить, ведь в шестнадцать лет этот порок ещё не настигает подростков.

— Алекс….

Он проснулся. За окном светает, кто же звал его в такую рань? Вставать было лень, да и прошедшая ночь не способствовала бодрому подъёму. Осталась всего пара дней до выпускных экзаменов, надо было доучить оставшиеся темы, ведь от результатов зависит его поступление. Да, в Кембридж поступить сложно, но это необходимо, и он прилагал все силы, чтобы задуманное сбылось. Нехотя — всё тело ломило от усталости — он поднялся и спустился в гостиную.

Пусто.

Он зашёл на кухню, открыл холодильник, налил себе молока и со стаканом подошёл к окну, выходящему на лужайку. На земле уже ютились первые осенние листья, робко покрывающие скамейки возле дома, дорожку от дома до бассейна и…. Он замер. В следующую секунду стакан упал на столешницу, забрызгав всё вокруг белой жидкостью. Он выскочил из дома и в несколько прыжков оказался возле бассейна. На поверхности воды, в окружении опавших листьев плавало женское тело в таком знакомом красном домашнем платье. Возле рук, раскинутых в стороны плавали бокал и зеленоватая бутылка из под красного вина. Белокурые волосы солнечными лучами расходились в стороны, обнажая затылок. «Мам!!!». Он быстро подхватил её за ноги, подтянул к себе и с усилием перевернул лицом вверх. Синие губы, неподвижные голубые глаза с раскрасневшимися белками и полуоткрытый рот, из которого вытекала вода. Лика….

— Алекс….

Голос был знакомым и лишь поэтому он всё-таки открыл глаза. Вера хлопала его по щекам и удостоверившись, что он очнулся, крикнула кому-то:

— Он пришёл в себя! — и снова посмотрев на Дорнакса, щёлкнула его по носу. — Заставил нас нервничать, бес аглицкий.

С большим трудом он сел, схватив свою тут же загудевшую голову.

— Эй, полегче, — недовольно буркнула Вера. — Куда собрался?

— Где Лика? — говорить приходилось с трудом, словно он не пользовался речевым аппаратом несколько лет.

— Забрали, — ответила Вера.

— Кто?!

— Наши, не переживай, — попыталась успокоить его Вера. — Ей нельзя было оставаться здесь. Пока не выяснится, что произошло, её спрячут.

Дорнакс с трудом поднялся на ноги, оглядел крышу, на которую они приземлились. Кроме них с Верой здесь было двое оборотней в погонах, выжидательно смотрящих на приходящего в себя демона. Раздался звонок.

— Ну? — сразу спросила Вера невидимого собеседника. — Слава яйцам! Если бы всё решалось так просто…

Закончив короткий разговор, она поднялась на ноги.

— Поехали, Ван Хельсинг доморощенный, — она махнула в сторону выхода. — Как говорили мудрые евреи: «Спасибо Господи, что взял деньгами». От вампиров удалось откупиться, готовь бабки. Но они ждут официального объяснения. Так что с тебя писулька.

Получив исчерпывающую информацию, Дорнакс приложил все силы и вызвал крылья, молча взмахнул ими и спрыгнул вниз.

Дорнакс ворвался в кабинет Берестова, намереваясь поставить того в известность, что он забирает Лику с собой. Ловчий был в кабинете не один.

— Смотритель, — он мгновенно успокоился, приветствуя Сергея Ивановича кивком головы.

— Здравствуй Александр, — хмуро ответил тот. — Жду объяснений.

Рассказывая всё, не упуская ни одной детали, Дорнакс не забыл упомянуть слова Лики о душевном состоянии убиенного вампира. Выслушав, Сергей Иванович озвучил запрашиваемую пострадавшей стороной сумму, усмехнулся, заслышав скрип зубов демона и распорядился:

— Деньги переведёшь на их счёт сегодня же, — он поднялся и направился к выходу.

— Я забираю её.

Смотритель остановился и посмотрел на Дорнакса, покачал головой и скрылся за дверью.

— Где она?

Берестов молча поднялся и махнув рукой, вышел из кабинета. Внутри Дорнакса зашевелилось неприятное чувство. Пройдя несколько коридоров, они вошли в отдел жизнеобеспеченья и петляя меж десятков столов, перегородок и прочей офисной атрибутики, дошли до серой металлической двери. Берестов набрал код, дверь с щелчком открылась, и они вошли в просторное белое помещение, состоящее из комнат-ячеек, расположенных сотами вдоль уходящего вперед, казалось бесконечного коридора. Сквозь толстые защитные стёкла в минимальной обстановке были видны люди. Дорнакс знал, что это за помещения, подобные лаборатории функционировали практически в каждой крупной стране, и спросил:

— Зачем мы СЮДА пришли?

— Значит так, — твердо сказал ловчий, не подразумевая возражений. — Это временно, но необходимо. Мы не знаем с чем столкнулись.