Южные рубежи (СИ) - Мясоедов Владимир Михайлович. Страница 29

– Здесь! – Выкрикнул чародей летящему следом за ним Стефану, зависая примерно на середине корпуса прямо у креплений абордажных зацепов, похожих на многократно увеличенную в размерах рабочую часть обычного садового культиватора. Слева от него находилась граница удивительно мощного барьера, что по-прежнему являлся активным и защищал нос шебеки. Справа же, если поднять голову, можно было увидеть кончики выгнутых вперед пушечных стволов. Сильный взрыв в данном месте османское судно может и не переломит пополам, но свою переднюю часть и сгрудившихся там бойцов ближнего боя корабль точно потеряет. А при удаче еще и лишится смотрящей по ходу движения артиллерии, благодаря чему растеряет большую части своей боеспособности. – Ломай!

А после силой мысли разорвал на четыре части истошно орущего и истекающего кровью крупного белого попугая с синим пятном прямо над клювом, который не только по какой-то причине был все еще жив, пусть и напоминал скорее жертву расстрела или трофей охотника на уток, но и по-прежнему норовил пристроиться к шлему чародея, явно питая к тому личную неприязнь. Правда, кажется, динамитная шашка примотанная к его лапам была бракованной или, возможно, там просто погас запал…Но проверять это волшебнику оказалось немного не с руки.

– Понял! – Последовал выкрик со стороны зависшего рядышком толстяка, который в данный момент напоминал неизвестное науке болотное чудовище, поскольку кто-то из вражеских магов успел окатить его тягучей зеленой и наверняка ужасно ядовитой слизью. Застрявшие в ней османские пули шипели и плавились, но зачарованный в общем-то не хуже чему самого Олега доспех чихать хотел на эту дрянь с высокой колокольни. Стефан уже давно забросил свою любимую винтовку себе за плечи, взяв в руки вместо неё массивный двуручный топор, некогда созданный одним покойным магистром для себя любимого. И для сражения с себе подобными и прочими тварями, что по своей неубиваемости, защищенности и живучести дадут изрядную фору любому летучему кораблю. Лезвие массивного оружия с размаху обрушилось на деревянный корпус, легко разрубая и доски, и гвозди, и чары, если конечно они там были…А затем вырвалось обратно, оставляя после себя здоровенную дыру. Человек бы в неё, конечно, не пролез, но вот руку просунуть можно было. А большего Олегу и не требовалось.

– Если вдруг с той стороны сейчас окажется занесший для удара зачарованную саблю джин, то конечность придется регенерировать, а план боя серьезно менять, – несколько отстраненно подумал чародей, просовывая в отверстие руку в латной перчатке, к центру которой было намертво приклеено и дополнительно примотано тонкой цепочкой кольцо со свернутым пространством. Но прежде, чем сей редкий артефакт освободил внутри вражеского судна свое содержимое, а именно немаленькую гору пороха, ближайшие к бреши в корпусе кубометры основательно проморозило конусом холода. Поскольку загружался чародей одним лишь взрывоопасным порошком, то любая свечка, уголек, трубка, тлеющий фитиль или даже просто раскаленный кусок железа мог привести к немедленной детонации вещества, которое сейчас неудержимым потоком изливалось из магического хранилища, клубясь в трюме шебеки. – Но куда хуже было бы обнаружить с другой стороны какого-нибудь нервного пироманта, что прямо сейчас окутался огненной аурой или встретит объявившиеся из ниоткуда подозрительное облако фаерболом. Я, конечно, теперь тот еще крепкий орешек, но подрыв такого количества взрывчатки в непосредственной близости могу и не пережить.

Внутри корабля какие-то люди, находящиеся от боевого мага практически через стенку, громко раскашлялись и помянули шайтана. По руке волшебника чем-то ударили…Но оружие явно было дробящим, да и обрушилось не на кулак в латной перчатке с крепко сжатым в нем кольцом, а на запястье. И не смогло его размозжить, лишь слегка прогнув прочнейший зачарованный металл. По шлему и плечам Олега забарабанили пули, причем некоторые удары были достаточно сильны, дабы от напряжения трещали кости черепа и шейные позвонки чародея, выгибающиеся в непредусмотренную природой сторону. Похоже, османы не только выстроили вдоль борта и стреляли вниз из ручного оружия, но и как-то нацелили расположенные на верхней палубе турели почти вертикально вниз. Древний шлем, вообще-то обладающий собственными и притом особо прочными защитными барьерами, мигом превратился в обычную металлическую шляпу, но тем не менее, он оставался достаточно прочным, дабы разбить его пулями, пусть даже зачарованными и крупнокалиберными, за пару секунд оказалось попросту невозможно. Но чародей, в общем-то, уже закончил свою работу, и медлить дольше было опасно и непродуктивно. Если пороховое облако уляжется, взрыв может получиться далеко не таким сильным, как хотелось бы. Оттолкнувшись от корпуса шебеки, боевой маг силой мысли создал сразу за проделанной Стефаном дырой маленький язычок пламени, фактически жалкую искорку…А после закувыркался в воздухе как теннисный мячик, после того как на корт выпустили великана, вооруженного соответствующих размеров ракеткой и непомерным даже для его огромного тела энтузиазмом. Сколько ему пришлось совершить оборотов вокруг своей оси, чародей не сказал бы, даже если бы его допрашивали с применением сыворотки правды…Но машинально раскрывшийся к крике рот внезапно оказался набит чем-то пернатым, невкусным и очень агрессивным! Прежде, чем боевой маг успел сомкнуть челюсти и откусить крупному белому попугаю голову, Олегу чуть язык не выклевали! Причем у падающей вниз двумя половинками агонизирующей тушки характерное синее пятно, отдаленно напоминающее третий глаз, точно было!

– Кхе-кхе…Либо это порода такая, либо какой-то османский архимаг экспериментировал с бе-кхе-ссмертием на попугаях! Кхе! – Отплевываясь от оставшихся во рту перьев, обломков птичьих позвонков, а также крови, Олег лихорадочно диагностировал состояние собственного организма. И в целом оно оказалось пусть не отличным, но вполне себе приемлемым. Ушиб всего организма, ожоги лица, многочисленные трещины в черепе, пробивший броню поножей мелкокалиберный снаряд, к счастью не взорвавшийся и не оторвавшийся конечность, а так и оставшийся в распаханной им наполовину лодыжке, перелом одного из шейных позвонков из-за чрезмерных нагрузок обрушившихся на голову… В общем, мелочи. Иной раз ему могло достаться сильнее на тренировках с не в меру расшалившейся любовницей или каким-нибудь сибирским монстром, пытавшимся растерзать ослабленного негатором чародея. А вот произойди детонация где-нибудь на земле, и Олега могло бы как следует поколошматить о грунт, камни, деревья и другие преграды, но в небе на пути отброшенного ударной волной тела ожидаемо не оказалось ничего. Или вернее почти ничего, поскольку вслед за человеческим телом наверняка двигались многочисленные осколки и обломки, а на пути его неуправляемого полета оказался не в меру живучий и агрессивный попугай. Но предсказать последнего точно не мог ни один даже самый продуманный план, для подобного требовалось скорее целенаправленно погрузиться в пророческий транс, предварительно покурив какой-нибудь веселой травы и откушав галлюциногенных грибочков. – Даже барабанные перепонки целы и правый глаз на месте…Прямо удивительно, как-то даже вдруг возникло чувство, что чего-то не хватает…Так, а где Стефан?!

Сибирский татарин польского разлива после создания бреши в корпусе судна должен был страховать чародея на некотором расстоянии от корабля, по возможности отвлекая от него внимание защитников судна и, если понадобится, эвакуировать серьезно пострадавшего из-за близкого взрыва друга обратно на «Тигрицу». В помощи Олег не нуждался, однако и толстяка не видел, хотя наколдованное вражескими чародеями темное облако лишилось поддержки создателей и теперь стремительно рассеивалось. Находящийся примерно на километр выше эразц-крейсер потихоньку удалялся вместе с впившимися в него шебеками. Всего на абордаж его взяли шесть вражеских кораблей. Три зашли с левого борта, еще три впились в корму. Вернее, уже две. Атакованное Олегом судно, лишившееся носа, а скорее всей передней части корпуса, вместо которой остались лишь отдельные пылающие балки, стремительно шло на посадку. Не то взрыв повредил его слишком сильно, не то капитан опасался распространения огня, ведь тушить пламя теперь было теперь особо некому. С учетом количества приготовившихся к абордажу людей и нелюдей, потери экипажа наверняка превысили семьдесят процентов. Седьмой вытянутый в длину узкий корабль крутился на одном месте со сбитой мачтой и здоровенной дырой в боку. По всей видимости, он банально промахнулся мимо «Тигрицы», а после в него влупили в упор из двух или трех турелей зачарованными по самую немогу снарядами. А может еще и бортовыми пушками добавили, которые и сейчас то и дело хлопали, отправляя ядра в пристыковавшиеся к бывшему грузовозу суда. Последнее вражеское судно вообще уже находилось где-то на полпути к основной группе летательных аппаратов противника, показывая воистину выдающуюся скорость. Не следовало долго думать, чтобы догадаться о причинах. Скорее всего, на борту создатель или создатели тех чар, благодаря которым эскадра мелочи вообще сумела успешно атаковать «Тигрицу», и рисковать собою больше необходимого османские аристократы никогда особо не желали. Ну да Олег бегству противников печалиться бы не стал, ему бы с оставшимися разобраться, а драться с магистром, пусть младшим, и пусть даже ослабленным, та еще головная боль…