Аллигат (СИ) - Штиль Жанна. Страница 66

Не успела она отойти от ошеломившей её мысли, как раздались первые звуки аккорда… Вальс. Ольга очень его любила. В девятнадцатом веке он занял лидирующую позицию среди танцев. Совершенствовался и получил заслуженную любовь и славу.

— Могу ли я надеяться, что вы удостоите меня танцевать с вами.

Она обернулась и от неожиданности качнулась назад. Не успела отказать или принять приглашение, как её ладонь оказалась в твёрдых тисках мужской руки.

Мартин ввёл Ольгу в круг танцующих.

Встав в исходную позицию, она оказалась в слишком близких — на её взгляд — объятиях графа, хотя их тела не соприкасались. Рассеянным взглядом окинула уже двигающиеся по залу пары. На них смотрели не больше, чем на других. Венона, танцуя с герцогом, глянула на неё оценивающе и ободряюще кивнула. Ольга приняла её молчаливую поддержку. Стэнли с невозмутимым видом танцевал с Самантой, и та выглядела бесконечно счастливой. Джеймс пригласил на вальс мисс Синий Чулок.

*Танец. Непринуждённая манера исполнения, свободное подчинение музыкальному ритму… В нём участие принимает не только тело, но и душа, и разум. Он не имеет границ. Его «язык» понятен каждому. Аристотель говорил, что танец — это поэзия души. Греки возводили его на высшую ступень, выражая в нём эмоции и страсти.

В танце можно безнаказанно близко находиться к партнёру, без опасения обнять предмет своего интереса.

Ладонь Мартина лежала на талии Ольги, и она чувствовала её тепло через несколько слоёв плотной ткани. Второй он сжимал её прохладные пальцы. Оказавшись превосходным танцором, он вёл себя уверенно и сдержанно, мягко и бережно направляя леди в нужную сторону.

Окунувшись с головой в танец, «виконтесса» двигалась в такт музыке, прислушивалась к себе и воспринимала себя странно. Одна её половина расслабилась и получала удовольствие от близости сильного, харизматичного и умного мужчины. Другая — наблюдала за ними со стороны.

Ольга, уставившись на литые серебряные пуговицы его жилета, не поднимала глаз на графа. Чувствовала, как в кружении вальса их тела сливаются в одно целое. Ощущала на себе его взгляд — мягкий, обволакивающий, ласкающий, вызывающий в ней смутное предвкушение счастья. В какой-то момент ей показалось, что сейчас Мартин прижмёт её к себе. Ей хотелось этого так сильно, что пульс сорвался с размеренного ритма, а сердце бросилось вскачь, участив дыхание. Ольге стало душно. Не хватало воздуха. Она понимала, что это безумие, это невозможно, но душа просила свободы и радостных перемен.

Его сиятельство молчал. Он упивался жаром, окутавшим их тела душным облаком. Блюстительницы морали правы, что неодобрительно относятся к вальсу: кружиться по залу в паре с желанной недосягаемой женщиной приносит не только истинное наслаждение и возбуждение, но и мучительную боль.

Рука дрогнула на талии Ольги. Она подняла глаза на мужчину и столкнулась с его горящим чарующей зеленью взглядом. Он тоже этого хочет, — поняла она.

Мартин болезненно сжал пальцы второй её руки, но быстро взял себя в руки. Спустя минуту «виконтесса» видела перед собой спокойного гостеприимного хозяина поместья, который умело вёл в танце хозяйку дома, и которому долг велит танцевать с ней. Также она знала — второго приглашения на танец от него не последует.

Кружась в вальсе, они ощущали, как безвозвратно уходит время. Жизнь не вечна. Всё, что есть у тебя ценного, выскальзывает из рук. Ни ухватить, ни догнать, ни вернуть.

— Я не могу быть с тобой, — слышала она стон его души.

— Я знаю, — вторила её душа.

— Прости меня, — обливалось кровью его сердце.

— Прощаю, — бессильно замерло её сердечко.

Вальс закончился, звучали последние аккорды. Описав прощальный круг, Мартин выпустил Ольгу. Склонившись для поцелуя к её затянутой в перчатку руке, он тихо сказал:

— Спасибо.

Этикетом позволялось лишь дважды танцевать с избранной дамой, и Ольга махнула на всё рукой, позволив себе сегодня побыть просто женщиной и хозяйкой. Она никому не отказала в приглашении на танец.

— Я не очень ловок, простите меня, — сдержанно улыбался ей герцог Грандовер, ведя в танце.

— Вы прекрасный танцор, — успокоила она его чарующей улыбкой. — Хотя бо́льшую часть времени и проводите не в бальных залах.

От такой похвалы Аверилл едва не наступил Ольге на ногу.

— Я стараюсь успеть везде, — смутился он. Тотчас взяв себя в руки, лукаво блеснул глазами: — Порой именно в бальных залах и происходит самое интересное. Скучный кабинет навевает безрадостные мысли, а это разрушительно для душевного состояния.

— Мне всегда казалось, что от такого жизнерадостного мужчины, как вы, милорд, безрадостные мысли бегут, как чёрт от ладана.

Его светлость рассмеялся:

— Две лести кряду… Да вы, леди Хардинг, как я погляжу, разбираетесь в мужских слабостях.

— Уверена, у вас нет слабостей, — не смогла сдержаться Ольга от очередной лести.

— Да, я всегда знал, что лорду Хардингу повезло с супругой, — сверкнув улыбкой, продолжил герцог. — Умная женщина та, которая умеет найти нужное слово в нужное время. Я знаю, что не являюсь ни хорошим танцором, ни тем более жизнерадостным простаком, и имею множество слабостей. И всё же мне нравится неприкрытая женская лесть. Что-то есть в ней притягательное, что заставляет чувствовать себя способным на всё, даже если понимаешь, что это далеко не так.

— Не окажете ли мне честь потанцевать со мной? — поклонился ей виконт Джеймс Роулей.

На его красивом смуглом лице наконец-то прописалась улыбка. Он вёл её в танце легко, играючи. Он был для неё загадкой, которую ей не хотелось разгадать.

— Так вы приедете посмотреть скорпионов, миледи? — немного помолчав, спросил он.

— Скорее всего, нет, виконт.

— Женское «нет» может означать разное.

— Например? — стало любопытно услышать видение вопроса молодым мужчиной, не производящего впечатление ловеласа.

— Вы сказали: «Скорее всего», а это означает, что я не слишком убедителен и нужно спросить вас ещё раз, — не сдавался он. — Неужели вам не хочется взглянуть на ночных хищников?

— Хищники меня не занимают. Как и саркофаги.

— Но я знаю, что вас занимают камни. Чёрный гранит, испещрённый таинственными надписями…

Ольга почувствовала непонятное волнение. Мимолётные прикосновения Джеймса и то, как он при смене фигуры в танце чуть дольше задерживает её пальцы в своей ладони, его взгляд… Ей показалось, что он что-то недоговаривает.

— Вы хотите моё «нет» превратить в «да»? — спросила она, внимательнее присматриваясь к нему.

— Скорее всего, — улыбнулся виконт.

— Зачем?

— Не люблю слово «нет».

«Виконтесса» тихо рассмеялась:

— Тогда мой ответ: «Может быть».

Воздух был насыщен запахом духов и разгорячённых тел. Звуки музыки казались резкими и раздражающими. Ольга ничего не могла с собой поделать — душа, чуя недоброе, надрывалась от крика. Она постоянно искала Мартина взглядом и ловила его отрешённый взгляд, устремлённый на неё с другого конца залы. Сосредоточенный и отчуждённый, он словно что-то искал над суетой вокруг.

Не выдержав напряжения, она в перерыве между танцами вышла в коридор. Скоро утро и полчаса отдыха не повредят.

Лёгкий сквозняк донёс аромат благородного сигарного дыма.

Глава 40

Ольга не стала задаваться вопросом, почему ноги принесли её именно в библиотеку. После душного зала воздух в ней казался особенно сладким и приятным. Единственная лампа на столе Мартина размывала тьму бледным пятном света. В неосвещённых углах читальни сгустились тени.

Она прошла к камину и опустилась в кресло. Поленья прогорели. Припорошенные пеплом угли светились густым малиновым светом. Приятное тепло окутало тело. Сбросив неудобные туфли, «виконтесса» вытянула уставшие ноги. В голове шумело, глаза слипались, а на языке крутились слова песни «Вальс-бостон»:

А когда затихли звуки в сумраке ночном,