Возмездие - Хатсон Шон. Страница 3

Спустившись по ступенькам, Сью взяла сумочку, накинула куртку и, заглянув в гостиную, с улыбкой сказала:

— Кэролайн, я пошла. Буду часа через два.

Кэролайн Фернз, расположившаяся на диване, повернулась к Сью. Это была веселая и довольно привлекательная шестнадцатилетняя девушка с развитой грудью. Глядя на Сью, она, как всегда, улыбалась.

— Извини, что не предупредила тебя заранее, — сказала Сью, но Джон сегодня задерживается на собрании в школе, и я точно не знаю, когда он вернется. Если придет раньше меня, будь добра, скажи ему, что еда на плите. Хорошо?

Поспешно кивнув, Кэролайн снова улыбнулась и повернулась к экрану телевизора. Ей нравилось сидеть с четырехлетней дочкой Хэкетов. Они хорошо ей платили, и у них был цветной телевизор и видео — именно то, что ее отец категорически отказывался покупать. Но дело не только в деньгах и цветном телевизоре: вся прелесть этой работы состояла в том, что ее, приходящую няню, каждый раз после очередного «дежурства» отвозили домой на машине — мистер Хэкет неизменно на этом настаивал. Кэролайн находила, что он выглядит необычайно сексуально, несмотря на свой тридцатилетний возраст. Ей хотелось, чтобы и ее учитель английского хотя бы немножко на него походил.

Она услышала, как хлопнула входная дверь, и взглянула на часы. Восемнадцать тридцать пять.

Еще несколько минут — и мыльная опера закончится. После этого она пойдет выпьет чашку чая. Кэролайн блаженно потянулась и поудобней устроилась на диване.

Выйдя из дома, Сью невольно зябко вздрогнула. По улицам гулял холодный ветер. Она, поежившись, подняла воротник куртки и торопливо зашагала к машине. Усевшись за руль «метро», она завела мотор и мельком глянула на свое отражение в зеркало заднего вида.

Откинувшись на спинку сиденья, мысленно напомнила себе о цветах — нужно было захватить цветы. Цветы — это очень важно...

Они видели, как она уезжала.

Затаившись в полумраке, они наблюдали за удалявшимся «метро». Восемнадцать тридцать восемь.

Один из них, выглянув из машины, зыркнул на освещенное окно.

Они решили еще немного подождать.

Глава 3

Сверху раздался глухой стук. Он уставился на потолок, словно ожидал, что тот вот-вот обвалится. Однако обошлось — не видно было ни трещин, ни выпирающих балок, ни осыпающегося бетона. Потолок оставался таким же безупречно ровным, как и десять минут назад.

Джон Хэкет положил руку на лоб, попутно взглянув на наручные часы, которые тикали, как ему казалось, слишком громко.

— О чем задумался?

Голос с легким ирландским акцентом прозвучал совсем рядом.

Хэкет медленно повернул голову. Никки Ривз уставилась на него немигающим взглядом своих огромных карих глаз, тем самым взглядом, который сразу же его очаровал, когда он увидел ее впервые. Для таких глаз и подобного взгляда существует множество банальнейших определений: «завлекающие глаза», «гипнотический взгляд» и тому подобное.

Хэкет хмыкнул, подумав: "А как насчет потрахаться и черт с ними, с твоими глазами?.. "

Она откинула с лица волосы и повторила свой вопрос:

— О чем ты думаешь?..

Хэкет помотал головой, отгоняя досаждавшие ему мысли. Никки приподнялась на локте, вглядываясь в его лицо. Указательным пальцем правой руки она выводила узоры на его обнаженной груди. Он почувствовал запах ее духов. Он прекрасно знал этот запах. Не мог не знать, так как сам же и подарил их.

— Ты полагаешь, меня что-то беспокоит? — спросил Хэкет, проводя пальцем по ее нижней губе.

Высунув язык, она лизнула его палец.

— Потому что ты какой-то задумчивый, — сказала она с улыбкой.

— Что значит — задумчивый?.. — Он пожал плечами.

...Хэкет лежал неподвижно; она поглаживала его грудь, а он рассматривал ее лицо, словно изучая его. Простыня сползла на пол, обнажив ее груди с набухшими сосками. Он снова заглянул в ее глаза. И тотчас же почувствовал, что тонет в них, теряется... Его палец соскользнул с губ девушки; Хэкет принялся поглаживать ее щеку, наслаждаясь шелковистостью кожи. Но главное — его по-прежнему пленял аромат ее духов — один из важнейших факторов, определивших их дальнейшие взаимоотношения. Ее красота играла, по-видимому, второстепенную роль. Любовные истории начинаются по-разному, и Хэкет мог бы дать десятки всевозможных описаний того специфического чувства, которое присуще как влюбленным мужчинам, так и женщинам. Но он прекрасно знал, что случай с Никки не имеет ничего общего с возвышенными чувствами. Просто любовная связь, чистейшей воды. Он мысленно улыбнулся такой формулировке. Что же в этом нечистого? Любовница — она и есть любовница.

Ей было двадцать два, на восемь лет меньше, чем Хэкету. Их связь длилась уже три месяца. С тех пор как...

Он попытался отогнать эту мысль, но она слишком прочно засела в его мозгу.

С тех пор как заболел отец Сью.

Ему вдруг пришло в голову, что он занимается самооправданием. И более того: вину за собственную измену пытается переложить на жену.

Ее отец умирал. Она вся целиком погрузилась в заботы о нем. Для мужа у нее времени почти не оставалось, вот он и завел себе любовницу. «Да, все это так», — с горечью подумал Хэкет. Беда лишь в том, что слишком уж просто выглядело подобное объяснение.

Никки, склонившись над ним, прижалась губами к его губам. Кончик ее языка настойчиво раздвигал его зубы, проникая все дальше, касаясь его языка... Хэкет с готовностью ответил на поцелуй. Когда они наконец оторвались друг от друга, оба дышали глубоко и прерывисто. Он чувствовал, как прижимаются к его груди ее соски, как твердеет его член, упираясь ей в живот...

Она вдруг отстранилась от него и села на краю кровати.

— Я что-то не то сказал? — Он с любопытством наблюдал, как Никки, вскочив, потянулась за футболкой, мешком свисавшей со спинки стула.

Она прошествовала к двери и, задержавшись на пороге, с улыбкой сообщила:

— Что-то я проголодалась... А ты как? Может, принести чего-нибудь?

Он покачал головой.

— Нет, спасибо. Я... — Он закашлялся. — Спасибо, я не голоден. Дома поем. «Ведь там меня ждет ужин», — подумал Хэкет. Он тяжко вздохнул, нахмурился и, усевшись на кровати, потянулся к своим брюкам — за пачкой «Данхилла». Прикурив, жадно затянулся. Взглянув на часы, Хэкет подумал о том, что Сью в это время должна уже быть в больнице. Ночное дежурство. Господи, зачем себя так изводить? Каждую ночь торчать в больнице! Он выпустил струйку дыма, задумчиво глядя, как дым, медленно поднимаясь к потолку, растворяется в воздухе. Когда же этому настанет конец?

Никто не знает ответа... И никто не мог бы сказать, как долго будет продолжаться его связь с Никки. В глубине души он конечно же раскаивался... Так не положить ли этому конец прямо сейчас? Правда, угрызения совести он испытывал, лишь находясь вдали от нее. Когда же Никки была рядом, желание порвать с ней раз и навсегда несколько притуплялось. Разумеется, он не любил ее, это он знал наверняка. Не любил, но привязался...

Ведь она заполняла пустоту, образовавшуюся в его жизни. Пустота — вот где корень бед! — которая, в сущности, не должна была возникнуть. Ну вот... Он снова обвиняет Сью. Однако роль мужа, которым пренебрегают или которого не понимают, — эта роль не очень-то ему подходит.

А что, если муж сожалеет о содеянном?

Хэкет снова затянулся.

А как насчет мужа — бесчувственного, самодовольного ублюдка? Похоже, подходит идеально...

Философские раздумья Джона Хэкета были прерваны появлением Никки. Она несла на подносе стакан молока и несколько наспех сооруженных бутербродов.

Зябко поежившись, она с улыбкой сообщила, что на кухне ужасно холодно, затем присела рядом с ним на кровать и с удовольствием откусила от одного из бутербродов.

— Хрюшка, вот ты кто, — сказал он, наблюдая, как она ест.

— Хрю-хрю! — отозвалась она со смехом.

Он обхватил ее за талию и, притянув к себе, поцеловал в ухо. Никки отложила бутерброд, коснулась губами его носа и потянулась за стаканом. Набрав полный рот молока, она наклонилась к Хэкету. Белые струйки текли из уголков ее рта. Она поцеловала его в приоткрытые губы, вливая ему в рот согревшуюся жидкость. Когда они разъединились, на лице ее сияла улыбка. Она опустила руку на его бедро, постепенно перемещая в область паха. Добравшись до мошонки, чуть поскребла ее ноготками и потянулась к напрягшемуся пенису.