Дом с порталами (СИ) - Гапанович Наталия. Страница 12

— В вашем мире прохладнее?

— В нашем мире есть разные климаты. Где-то всегда жара, а где-то круглый год холодно и все покрыто белым снегом. А место, где живу я, имеет четыре времени года. Белый покров холодной зимы сменяет весна, согревающая и оживляющая все вокруг, украшая разноцветными красками. Затем зеленое, смеющееся лето, после нее желто-красными листьями все украшает прохладная и дождливая осень.

— У вас должно быть красиво и очень красочно, — оценил альфа.

Неужели он может быть тем страшным, хладнокровным монстром из зеркала? Пока я вижу рядом достаточно интересного мужчину.

— Теперь вы сможете воспользоваться порталом и заглянуть к нам, — я приветливо улыбнулась и заметила, что мой фужер пуст.

Альфа дал знак, и мне моментально заменили на полный.

— Обязательно, — заверил он учтиво.

— Признаться, я об оборотнях ничего не знаю; только думала, что они живут в лесу. А вы среди скал в горячей пустыне.

— Так и есть. Просто лес не такой большой, чтобы в нем вместилось все поселение. За теми скалами, — указал он в неопределенном направлении, — есть лес, в котором мы охотимся и проводим много времени.

Как же жарко. И воздуха не хватает.

— Вот не подумала бы, что в этой пустыне есть лесной оазис, — машу на себя рукой. Духота.

А где мои друзья? Стала искать их взглядом, но Вильгельм своей широкой грудью загородил обзор.

— Не хотели заставлять вас далеко идти, потому встречаем вас не в своей резиденции.

Какой же он приятный оборотень. Сильный, на животе можно кубики сосчитать. Вон как штаны обтягивают твердые бедра, наверное, на ощупь каменные. Подняла взгляд на лицо Вильгельма. О! Как странно, его лицо расплывается и принимает забавные формы.

Фух-х как же душно. Отлепила майку от груди.

Я что, опьянела? Поморгала, пытаясь сфокусировать взгляд и не показать, что я не в форме. Отошла на шаг в сторону, чтобы привлечь внимание своих друзей. Надо на что-нибудь опереться, чтобы не упасть.

Пако стоял в стороне, спиной ко мне, и отчаянно спорил с преклонного возраста оборотнем. Ну, не кричать же ему? Неудобно как-то. А подойти я теперь просто не смогу.

Рима в другом конце зала окружена молодыми оборотнями, на меня не обращает ни малейшего внимания.

Что мне делать?

Подошел Вильгельм, отгородив меня от моих друзей, и стал что-то мне говорить. А я его не слышу. Отчаянно пытаюсь сфокусировать взгляд, но у меня все плывет перед глазами. Еще эта духота…

Вильгельм продолжал говорить. Я вытаращила на него глаза, пытаясь уловить смысл слов, но он постоянно куда-то убегает. Вильгельм больше не расплывается, но я никак не могу понять его слово. По крайней мере, смотрит он очень ласково.

К нам подошел еще один оборотень и открыл шкатулку, в которой лежали шикарные браслеты из белого металла, инкрустированные драгоценными камнями. О таких можно только мечтать.

Подняла взгляд на Вильгельма, который, мило улыбаясь, показывал на шкатулку.

Я отчаянно попыталась сосредоточиться и напрягала слух, чтобы хоть что-то услышать. Голова закружилась, мне стало плохо, к горлу подкатывала тошнота.

Что со мной?

— Удостоишь ли ты меня чести? — повторил он, гипнотизируя меня взглядом, как удав кролика.

Кажется, я влипла.

Никак не пойму, чего он от меня хочет? Браслеты подарить, что ли? Так и сказал бы. Они очень красивые, жаль в ответ ничего не взяла для обмена подарками. Может, так и сказать?

Подняла взгляд на него, он опять поплыл. Меня сейчас вырвет. Держусь честно за столик, чтобы не упасть.

— Я что-то не поняла, какой такой чести ты хочешь? — спросила заплетающимся языком, чуть держась на ногах.

Какой позор! Еле языком ворочаю. Но я готова поклясться, что алкоголя не пила. Или этот напиток…

— Примешь ли ты мой браслет, удостоив чести…

А дальше он рот разевает, и я ничего не понимаю.

Как такое может быть?

В голове настоящая каша. Фокусироваться очень трудно. А хуже всего, что вокруг нас стоят оборотни — и все чего-то от меня ждут. Смотрят вопрошающим взглядом и не расплываются, вот как такое может быть?

В голове эхом отдаются слова: прими, удостой чести, прими браслет.

Что-то тут не так! Не знаю что, но что-то, это точно!

Казалось, если бы я потрясла головой, как это делают собаки, эти слова разлетелись бы прочь из головы, и мысли стали бы яснее.

Они плотнее обступили меня, а слова «прими», «удостой чести», «прими» в голове зазвучали оглушающе. Захотелось свернуться клубочком и заткнуть уши.

Но в голове настоятельно звучал приказ — возьми браслет. Ему сопротивляться нет сил. Все плыло перед глазами.

Воздух вдруг стал густым, зарябил, и из него вышел перекошенный от ярости Теодор.

Ах, какой же он красавчик, даже когда злится. Это была моя последняя мысль.

Кто-то кого-то громко отчитывал. Очень громко. Зачем так орать?

Как же мне плохо. Голова просто раскалывается. Во рту Сахара. Язык присох к небу. Я что, вчера перебрала? Что-то не припомню, чтобы употребляла спиртные напитки.

Был у меня один раз в жизни, когда я перебрала, и этот урок я хорошо выучила. После этого я никогда не пила больше фужера вина. Не верю, что я нарушила свое незыблемое правило.

Открыла глаза. Я лежу на диване, рядом со мной сидит Рима и наблюдает, как разгневанный Теодор бранит бедного Пако. Кажется, я в той же комнате, где мы с Теодором смотрели в зеркало. Может, прикинуться спящей? А то и на меня орать будет; и между прочим, есть за что. Ну не послушала я его, и что теперь? Все хорошо, что хорошо кончается.

— Как ты? — Рима заметила, что я очнулась.

Ну вот, не успела, меня раскрыли.

— Потише, голова разрывается от боли, — сморщилась от неприятных ощущений.

— Теодор, не ори, Сандре плохо! — вмешалась Рима в его бесконечную тираду.

Нет бы помолчала. Что сейчас будет!

— Ну что, доигралась? — прогремел разошедшийся Теодор. — Глупая девчонка. Почему не послушала, я же предупреждал!

Каждый слог отдавался в голове эхом. И болью. Как же мне плохо! Голова просто разрывается. Поморщилась от неприятных ощущений.

Глупая, это точно. Если бы было лекарство от глупости, я бы его приняла. Но не могу же я в этом признаться, да еще кому? Он же нос задерет выше некуда, и так орет: «Я же говорил».

Ну говорил, и что? А я не поверила. Откуда мне знать, кому верить? Тем более оборотни были приятны в общении, а этот заносчивый тип — нет. Похитил меня, наговорил на других. Может, он оклеветать хотел? Я же никого здесь не знаю, а Пако, предатель, молчал. Вот кому по голове настучать бы. Хотя… ему и так досталось от этого. Вон сидит, забившись в угол, боится своей тени. И вообще, чего это он тут раскомандовался.

— Ты мог бы потише? — сморщилась под его взглядом. — Голова раскалывается. Чего ты разошелся? Сам ведь сказал, выкручивайся сама!

От моей наглости его брови поползли вверх.

— Если бы не я, ты бы сейчас была в руках оборотней! — гневно заявил он.

Был бы оборотнем, уже бы обернулся в зверя. Вот умею я доводить людей.

— Слушала бы тебя и слушала, но у меня голова раскалывается, — съязвила я и закрыла глаза.

Каждое его слово било меня по голове кувалдой.

Ситуация стала раздражать. Мало того, что мне ужасно плохо, так мы облажались по полной. Только ему в этом я просто не могла признаться. Не могла и все.

— Да ты просто невыносимая! — черные глаза сузились, гневно сверкая.

— Такую характеристику я уже от Пако слышала, — парировала, не открывая глаз.

— Ты всегда такая?

— Только когда мне хреново, — выразилась не вполне прилично. Потому что именно так себя и чувствовала.

— Давай подлечу, — Теодор присел рядом. — Тебя чем-то одурманили.

— Ну ты, конечно, умник, — похвалила его с иронией. — Неужели ты думал, что я банально напилась?

Было так обидно за себя, что меня как дурочку обвели вокруг пальца.