Идеальный обман (ЛП) - Реншоу Уинтер. Страница 4

— Не особо. — Уголок моих губ приподнимается. — Вы платите мне сорок тысяч в год за эту работу, что, на мой взгляд, не является приемлемой для жизни зарплатой в этом городе. Вынуждаете меня пахать, как лошадь. Я содрогаюсь даже от мысли о том, сколько работы повлечет за собой три миллиона долларов.

— Ты хорошая актриса, Мэри? — спрашивает он, игнорируя мой отказ.

— Что же, вы меня удивили.

— Прекрати тратить время и ответь на вопрос.

— Я участвовала в драматическом кружке в старшей школе, — признаюсь я, убирая волосы с лица и расправляя плечи. — И еще пару лет в колледже. Также я выступала в театре.

Хадсон улыбается.

Никогда не видела его настоящей улыбки.

— Отлично. — Его голубые глаза сверкают. — Ты мне нужна, Мэри. Ты нанята.

У меня отвисает челюсть.

— Я… что? Я не сказала... Я не хочу... нет.

Хадсон хватает меня за запястье, вытаскивая прямо к входным дверям офиса, и прочь от ушей остальной части персонала.

— Послушай, — начинает он низким голосом, сокращая расстояние между нами. — Уверен, тебе интересно, что, черт возьми, я собираюсь предложить, и это справедливо. Но поверь, когда я говорю, что это изменит твою жизнь. И мою. Потому что я самовлюбленный ублюдок, и мы оба это знаем. Но это будут самые легкие три миллиона, которые ты когда-либо заработаешь в своей жизни. И когда всё будет сказано и сделано, тебе никогда в жизни не придется видеть меня или работать на кого-либо, подобного мне. Это беспроигрышный вариант, Мэри. И ты будешь дурой, если уйдешь.

Я вдыхаю, затаив дыхание, прежде чем выдохнуть. Когда наши взгляды встречаются, я упрекаю себя за предательские мысли о рассмотрении сделки с этим дьяволом.

Несомненно, он невероятно красив: мужественный подбородок, ямочки на щеках, темные волосы, темно-голубые глаза, подтянутое тело, дизайнерский гардероб и IQ гения. Не то чтобы я когда-либо проводила инвентаризацию его активов... но этого недостаточно, чтобы преодолеть уродство, скрытое под его совершенным, отполированным фасадом.

Не говоря ни слова, я поворачиваюсь на каблуках и нажимаю кнопку вызова на ближайшем лифте.

— Что ты делаешь? — спешно спрашивает он.

Двери открываются, и я вхожу внутрь, сверкая самодовольной ухмылкой и пожимая плечами.

— Веду себя, как дура.

Глава 2

Хадсон

Как только вхожу в дом, где она живет, меня пронзает резкий запах карри и жареной китайской еды на вынос. Лестница, ведущая на третий этаж, плохо освещенная и узкая — явно не соответствует требованиям безопасности. Я еще раз просматриваю письмо на своем телефоне, чтобы убедиться, что нахожусь в нужном месте, и, поднявшись по лестнице, сворачиваю за угол.

Мой взгляд падает на изогнутый номер пять в конце коридора, и, поправив узел галстука, я откашливаюсь и приступаю к делу.

Эта женщина ненавидит меня. Буквально. А я собираюсь попросить ее об огромном одолжении. Но именно по этой причине она является идеальной кандидатурой для моей цели.

После того как я три раза стучу в ее дверь, никто не отвечает, поэтому я повторяю попытку еще раз. Ноль реакции. В здании шумно и оживленно, но, клянусь, я слышу, как кто-то шаркает ногами по ту сторону двери.

Прошло уже несколько часов после того, как она выбежала из моего кабинета, и мой вопрос повис в воздухе. Я не привык принимать отказы, поэтому решил дать ей время всё обдумать, прежде чем снова приблизиться к ней.

— Я знаю, что ты там. Открой, — говорю я через дверь, снова стуча. — Серьезно, у меня не так много времени, я...

Дверь распахивается, и передо мной, уперев руки в бока и сверкая разъяренными голубыми глазами, предстает моя будущая невеста.

— Что ты здесь делаешь? — спрашивает она хриплым голосом, как у Скарлетт Йоханссон. Этот голос сводит меня с ума с того самого дня, как она вошла в мой офис в узкой юбке-карандаш и почти прозрачной белой блузке на пуговицах.

Заглядывая ей за плечо, я обнаруживаю, что ее однокомнатная квартира размером с мою гардеробную. Мебель, купленная на блошином рынке, в яркой цветовой гамме и не сочетается друг с другом. От этого по моей коже бежит озноб, но я не придаю ему значения, потому что пришел сюда не для того, чтобы критиковать обустройство ее квартиры. Кроме того, она скоро будет жить со мной, и эта квартира станет далеким воспоминанием.

— Мы не договорили. — Я расправляю плечи, опуская взгляд. На ней узкие черные лосины и розовая футболка, которая едва прикрывает пупок. Мой член пульсирует в брюках. — Могу я войти?

Она кривится, но хорошие манеры девушки из Среднего Запада не позволяют ей хлопнуть дверью прямо перед моим носом. Вздохнув, она отступает, распахивая дверь немного шире, и я вхожу внутрь.

— Спасибо, Мари, — благодарю я.

— Подожди-ка. Значит, ты все-таки знаешь мое имя.

— Конечно. Я же не дебил.

— Почему же ты всегда...

— У меня есть на то причины. — Я надменно ухмыляюсь. — Это порождает неприязнь, которую я считаю идеальной для отношений на работе. Помощник не должен быть на короткой ноге с начальником. Ему не должно быть комфортно. Кроме того, я хотел проверить, насколько ты терпелива, посмотреть, как хорошо ты работаешь в трудных условиях.

Она фыркает.

— Миссия выполнена, Хадсон. Браво. Отлично сработано.

Я смотрю на плиту, стоящую в нескольких шагах позади нее, на которой она, судя по всему, готовит лапшу быстрого приготовления.

— Ты голодна, Мари? — спрашиваю я.

Таймер пищит, и она хватает ближайшую миску, одним движением выливая бульон.

— Да, — говорит она, прищурившись. — С этим я как-нибудь разберусь, так что, пожалуйста, говори уже, что хотел, потому что в данный момент я собираюсь пообедать, посмотреть «Игру Престолов» и притвориться, будто сегодня был не самый отстойный день в моей жизни.

Мари садится за ветхий стол, которого едва хватает, чтобы разместить за ним два маленьких барных стула, затем наматывает лапшу вокруг вилки и дует на нее своими полными вишневыми губами, прежде чем съесть.

Я смеюсь.

— Отлично. Что ж. Я приехал сюда, потому что хочу жениться на тебе.

Она начинает кашлять, прикрывая рот руками, и я подхожу к ней и кладу руку на ее спину между лопаток.

— Ты в порядке? — спрашиваю я.

Мари кивает, пытаясь отдышаться. Дотянувшись до салфетки, она вытирает рот, а затем сминает ее в руке.

— Не льсти себе, — наконец, отвечает она. — Я бы ни за что не вышла за тебя.

— Дело вот в чем, — начинаю я. — Приближается лето, а это означает, что в семье Резерфорда наступает свадебный сезон и четырехнедельное обязательное пребывание в семейном поместье в Монтоке. В следующем месяце мне исполнится тридцать, и родители договорились с семьей Шеффилда, что, если я не найду себе жену до тридцати, то женюсь на их дочери, Одрин. Наши матери буквально считают дни до этого момента, начиная с нашего детства, сгорая от нетерпения, чтобы начать планировать свадьбу века.

— Никто не может заставить жениться тебя на ком-то, если ты этого не хочешь.

— Ах, Мари, это только у большинства так. Но не в моей семье. У моих родителей есть свои методы, — признаюсь я. — Если я ослушаюсь, они, не задумываясь, сделают мою жизнь... невыносимой...

— Поэтому, ты хочешь, чтобы они думали, что ты уже помолвлен? Что произойдет, когда представление окончится?

— Вот почему я предлагаю тебе три миллиона долларов, — говорю я. — В течение следующих трех месяцев, весь свадебный сезон и семейный месяц в Монтоке, я хочу, чтобы ты играла роль моей верной, по уши влюбленной невесты. Ты должна быть убедительна. Мы должны быть убедительны. По истечении трех месяцев ты получишь половину суммы.

Она приподнимает брови.

— Ладно, а когда же я получу остальное?

— Когда выйдешь за меня замуж. — Я прочищаю горло. — Формально.

Мари меняется в лице. Очевидно, идея ей не нравится.

— До тех пор, пока Одрин не найдет другого лоха, чтобы окольцевать его, я хочу, чтобы ты была моей женой. Фиктивной. Тебе не обязательно жить со мной по окончании лета. На самом деле, нам вообще не обязательно видеться. Мне только нужно твое имя в свидетельстве о браке, которое даст гарантию моим родителям, что я сто процентов вне игры.