Академии Тьмы и Света: Эстетика интриг (СИ) - Драгайцева Дарья. Страница 19

Я аж задохнулась от злости. Удивительно, но она придала мне сил.

— Тот бедняга, — процедила я, медленно поднимаясь, — всадил в меня клинок и пытался убить. Уж извините, что я посмела выжить, пусть и такой ценой. — Выдохнув, я постаралась проговорить спокойнее: — Хорошо, раз мне не верите, так призовите его из мертвых. Умертвие не может солгать в первые семь дней после смерти. Наверняка в полиции работают некроманты.

Полицейский недовольно поджал губы. Теперь он смотрел на меня снизу вверх, и ему это определенно не нравилось.

— Работают, — неохотно признал он, — но не такого уровня. Вы распотрошили ему всю голову, если и поднять тело, то ему нечем говорить.

Я устало провела ладонью по лицу.

— Обратитесь к профессору Кормаку, он ведет практическую некромантию в Темной академии. Он справится с такой задачей, тем более для меня.

Лицо противного полицейского стало еще кислее.

— И с чего вы взяли, что профессор Кормак согласится помочь?

— С того, что он обязан по закону помогать полиции. С того, что я не только его прямой начальник, но и друг. И вы, если сейчас не смените тон, в следующий раз встретитесь со мной на заседании суда у Совета Вандеи.

Слабость, усталость и безумное сильное желание лечь в постель и не двигаться заставили меня действовать быстрее и злее, чем я хотела бы. Вообще, грубить полицейским, особенно таким противным, опасно, но так я показала, что являюсь не последним человеком в Вандее. Он проникся угрозой и отошел в сторону.

— Можете идти домой, ректор Маринер, — процедил он. — Завтра после заката в морге ждем вашего… к-хм… профессора Кормака на ритуал. Вы можете не приходить, мы вас сами найдем… когда понадобитесь.

Я усмехнулась. Порядочный человек предложил бы меня проводить, но таких людей в комнате не наблюдалось — только я да этот идиот в форме.

— Всего вам доброго, полицейский, — улыбнулась я и медленно пошла к выходу. Мои последние слова были пропитаны сарказмом.

Впрочем, как и его последние слова.

— И вам… ректор Маринер.

***

— Твой дом выглядит необжитым, — удивленно отметила я, оглядывая гостиную.

Действительно, выглядит так, как будто дом выставлен на продажу: крайне мало личных вещей — портретов, декоративных статуэток, фигурок и прочего. От этого почему-то становилось холодно.

— Не успел обжиться, — отмахнулся Себастьян. — К тому же, я здесь редко бываю, чаще всего на выходных, так как в академии много дел, а тратить сорок минут или даже час на возвращение сюда бессмысленно.

Я едва заметно улыбнулась. В чем-то мы были похожи, я тоже предпочитала наведываться в свой дом лишь на выходных, чтобы не тратить время.

Да, теперь я вспомнила, как сама долгое время не знала, что делать с купленным домом, как его украшать. И только привыкнув к мысли, что это мое убежище, туда никто не сможет войти без моего согласия, стала обживаться.

Бок кольнуло фантомной болью: все уже зажило, но первая помощь была оказана непрофессионально, так что организм все еще думает, что рана есть. Укрепляющее зелье, которое я выпила вчера перед сном и перед тем, как ехать к Эрриану, должно избавить от этого побочного эффекта за сутки.

— Ну что, сразу идем на кухню? — улыбнулась я, стараясь не показывать физического дискомфорта. Руки так и тянулись прикрыть «рану», но я усилием воли сдерживала их.

— Что, не терпится начать, чтобы поскорее убежать, колючка? — усмехнулся Эрриан и повел меня на кухню. — Учти, я до последнего не выпущу тебя отсюда, пока не буду уверен, что температура наших отношений повысилась на пару градусов.

— Это угроза? — осведомилась я. — Нет, это определенно угроза.

Эрриан весело рассмеялся и открыл передо мной дверь, ведущую в кухню.

Она оказалась пуста. В том плане, что никаких кухарок не было. Как и прислуги во всем доме.

— Ты распустил прислугу, чтобы мы остались одни? — осторожно поинтересовалась я, изучая кухню. Если это так, то он собирается сделать очень серьезный шаг, к которому я, естественно, не готова.

— Тебе не говорили, что ты слишком самовлюбленна? — поддразнил Эрриан и мягко стукнул меня по кончику носа. — У меня вообще нет прислуги. Есть женщина, которая приходит раз в две недели и убирается здесь. Чаще видеть кого-то в собственном доме я пока не готов, да и появляюсь здесь нечасто, уборка незначительна.

— Я не самовлюбленна! — возмутилась я, тщательно скрывая смущение.

Эрриан насмешливо улыбнулся, но тему перевел.

— Итак, колючка, признавайся: готовить умеешь?

— А как же, — улыбнулась я и спросила: — Что будем готовить?

— В планах у нас сегодня оленина под сливочным соусом, баклажанное пюре, пирог с вишней и сливками и тот особый чай, который ты обещала принести. Как насчет разделить обязанности: я займусь олениной, а ты — сладким?

Я согласно кивнула и направилась к крану, чтобы помыть руки. Холодная вода не заставила вздрогнуть так, как теплые руки на плечах.

— Прежде чем начать, предлагаю тебе вот это, — развернув меня в своих объятьях, Эрриан осторожно надел на меня кремовый фартук и сам завязал его сзади. Мы стояли близко-близко, я чувствовала его дыхание на щеке и видела, какое забавно-сосредоточенное выражение приняло его лицо.

— Может быть, все-таки снимешь часть платья? — Эрриан имел в виду темно-зеленую накидку, которая застегивалась спереди, а ниже пояса немного разъезжалась, открывая вид на нижнюю золотистую юбку. Под накидкой и юбкой была лишь плотная сорочка на лямках, так что ни за какие деньги я бы не согласилась снять ее!

Впрочем, мнение мое быстро изменилось, едва лишь я начала работать с мукой. С отчаянием рассматривая белый «порошок» на рукавах накидки, я вздохнула и медленно начала расстегивать пуговицы. Сорочка плотная, ничего не могло просвечивать, а то, что она на красивых кружевных лямках — так сейчас многие так ходят, и в Асторе, где постоянно жарко, ходили.

На руках появились мурашки от непривычной прохлады. Я как-то испуганно покосилась на Эрриана, но он лишь одобрительно кивнул и вернулся к обработке мяса.

— Вот и правильно, здесь никто не обвинит тебя в непристойном поведении, — говорил он, пока я вновь завязала фартук поверх сорочки. Сердце бешено колотилось и сейчас, казалось, собиралось выпрыгнуть из груди. — Камин я растопил, скоро будет совсем тепло, так что ты сама бы захотела избавить от той темно-зеленой глупости.

— Почему глупости? — негромко удивилась я, медленно возвращаясь к столу с ингредиентами теста.

— Почему ты всегда ходишь в темных одеждах? — вопросом на вопрос ответил Эрриан. — Темно-зеленое, синее, серое, черное… Ты соответствуешь своей академии? Но ведь это же так тебя старит.

— Ну, так и было задумано, — я пожала плечами, возвращая себе самообладание. Вот видишь, Рейвен, ничего не произошло, Эрриан не кинулся на тебя с порочными предложениями. — Чем старше я кажусь, тем более серьезно меня воспринимают.

— Глупости, — отмахнулся он. — В тебе столько силы, магии и властности, что любой дурак поймет, что лучше с тобой не связываться. Тем более, у тебя уже есть репутация. Так к чему хоронить себя?

Я озадаченно нахмурилась, разбивая яйца в миску.

— Мне комфортно в моих платьях.

Эрриан поднял голову вверх и мечтательно улыбнулся:

— Тебе бы пошли светлые оттенки. Бирюзовый, нежно-розовый… особенно бежевый. Уверен, ты выглядела бы безупречно.

Даже в прошлом, еще до встречи с Себастьяном, я любила темные оттенки. В светлые тона одевалась редко, и то по повелению матери.

— Что ж, тебе остается только мечтать. — Я послала Себастьяну насмешливую улыбку и вернулась к замешиванию теста. Действия расслабили меня совершенно, поэтому я даже не заметила, как он оказался рядом.

Эрриан, открыв верхний шкафчик, достал оттуда что-то и поставил недалеко от будущего теста.

— Это тебе, — заявил он и довольно улыбнулся.

Я смотрела на небольшую банку с чем-то темно-красным и не верила. Просто не могла.