Академии Тьмы и Света: Эстетика интриг (СИ) - Драгайцева Дарья. Страница 26

Но не получалось.

В итоге она спешно собралась на бал, выбрав какое-то пышное платье. Ровена даже не помнила, какого оно цвета. Впрочем, это ведь и не важно. Главное — удостовериться, что мать ошибалась.

И вот Ровена стояла в одном из эркеров у высоких двойных дверей, наполовину спрятавшись за небесно-голубыми портьерами. Впрочем, на нее никто не обращал внимания, потому что именно в этот момент глашатай громко объявил:

— Принцесса Талия Гедон в сопровождении своего жениха лорда Себастьяна Эрриана Лернийского!

В зал вплыла — иного слова Ровена и не нашла — хрупкая, словно фарфоровая статуэтка, красивая девушка. Каждое движение принцессы говорило о достоинстве. А то, что это была она, сомнений не было: Ровена узнала Талию, несколько раз она встречалась с принцессой на балах.

И спутник принцессы был Ровене знаком. Сердце больно кольнуло при виде того, как Себастьян, ее Себастьян, нежно придерживает тонкую бледную руку Талии, как улыбается, глядя на… невесту.

— Ровена?

Она с трудом оторвала взгляд от своего возлюбленного и посмотрела на Рэндала — того самого балагура из «Старого кота». Сейчас он был одет, как подобает аристократу: никаких расстегнутых пуговиц на рубашке, нет пятна на коленке от пролитого эля. Словно другой человек.

— Значит, это правда, — шепотом произнесла Ровена. Шепотом — потому что не могла говорить иначе, голос неожиданно сел.

Рэндал больше не шутил и не смеялся. Уголки его губ непривычно клонились вниз.

— Мне очень жаль, — проговорил он.

Заиграла музыка. Вальс. Принцесса и ее жених закружились в танце, вскоре к ним присоединились другие пары.

Когда они были на постоялом дворе, играла расстроенная лютня, такта почти не было — и все равно та музыка звучала восхитительней, чем этот торжественно-холодный вальс. Каждым звуком невидимая плеть больно хлестала Ровену, не оставляя следов.

— Он действительно любит тебя. Принцесса — не его выбор, — попытался защитить друга Рэндал, но Ровена остановила его легким качанием головы.

— Достаточно, — едва слышно произнесла она и, обойдя его, пошла прочь из залы.

Карета с гербом Сегнаров уже ждала ее. Леди Симона прекрасно знала дочь и понимала, что долго любоваться предательством своего возлюбленного она не будет.

Лакей услужливо открыл перед ней дверь кареты. Поднимаясь, Ровена запнулась: из-за пелены слез не разглядела ступеньку. Лакей поддержал, а потом, убедившись, что она уселась, плотно закрыл дверь.

Лишь когда карета тронулась, Ровена поняла, что не одна.

— Налюбовалась? — хмыкнула сидевшая на противоположном сиденье леди Симона. — Лорд Эрриан воспользовался твоей глупостью. Понимаешь ли ты это?

— Да, — прошептала Ровена. Слезы мгновенно высохли. Леди Симона не тот человек, перед которым она могла бы расплакаться.

Да, это была ее глупость. Не стоило доверять Себастья… лорду Эрриану. Наверняка он смеялся над наивной идиоткой, отдавшейся ему по собственному желанию! И слова его — ложь. Все ложь. Каждая минута, каждое свидание, каждый взгляд украдкой. Признание в любви — тоже обман.

Еще никогда Ровена не чувствовала такой сосущей пустоты внутри. Ничто не могло ее заполнить.

Значит, так себя чувствуют преданные?..

— Мы не последние люди в Глостере, — невозмутимо начала леди Симона, игнорируя равнодушие дочери. — Ты знаешь, что я надеюсь выдать Эржебет за принца. Если все получится, то мы станем частью королевской семьи. Однажды правда выплывет наружу — будет грандиозный скандал. Ты понимаешь это?

— Понимаю, — одними губами произнесла Ровена.

Леди Симона удовлетворенно кивнула.

— Лучший выход — убрать тебя из Глостера. Так и ты быстрее забудешь его, и лорд Эрриан успокоится. Помнишь, месяц назад у нас в гостях был родеронец? Герцог Норберт Готье.

Дремучий старикан, отпускающий банальные комплименты. Он подарил Ровене неприлично дорогое колье, а потом долго расшаркивался с ее матерью.

— Он просил твоей руки, — продолжала леди Симона, — я отказала, надеясь на выгодный брак с Симом. Но ты сама сделала выбор, Норманы не простят подобного. Придется отменять помолвку. Скажем, что герцог Готье завоевал твое расположение, отчего ты согласилась выйти за него замуж.

— Он же старый, — выдавила Ровена.

Впрочем, какая разница? Старый, молодой, богатый, бедный, Сим Норман, герцог Готье… Кто угодно. Жизнь потеряла краски после предательства.

— Ему всего лишь шестьдесят три, — возразила леди Симона. — Он готов взять тебя в жены даже порченой и увезти отсюда. Подальше от Глостера и позора. Герцог обеспечит безбедную жизнь. Ты согласна?

Ровена понимала, что и в этот раз ее мнение не имеет значения. Леди Симона спрашивала лишь из вежливости. Похоже, она все решила.

— Когда?

Глаза леди Симоны довольно блеснули.

— Сейчас.

7.

Дерек старался выглядеть уверенно, но всего было слишком: слишком выпяченный подбородок, слишком отставленные плечи, слишком поджатые губы. Любой опытный преподаватель заметил бы под этим налетом самоуверенности нервозность.

Упираясь кулаками в подбородок, я внимательно разглядывала светлого. Присесть не предложила, сам он не рискнул, так и стоя перед столом. От моего пристального взгляда Дерек нервничал, отводил глаза, якобы разглядывая обстановку.

— Ты не так его представлял? — поинтересовалась я.

От неожиданного нарушения тишины Дерек вздрогнул и посмотрел на меня.

— Ч-что? — немного заикаясь, спросил он. Надо же, а вчера казался таким дерзким и храбрым. Пока меня не увидел.

Насмешливо улыбаясь, пояснила:

— Мой кабинет. Ты ведь ожидал черных обоев, картин с изображениями летучих мышей и отрезанные части тела, плавающие в формалине, вместо ваз с цветами?

Дерек часто заморгал, явно удивленный моей проницательностью.

— Нет, что вы, ректор Маринер… — весьма неубедительно соврал он.

— Уверяю тебя, к твоему прибытию ничего в этом кабинете не поменялось. От черных обоев комната кажется мрачной, летучие мыши мне противны, а от вида частей тел вне человеческого организма тянет опорожнить желудок, — усмехнулась я и медленно, наслаждаясь напряжением парня, указала рукой на стул. — Прошу, Дерек, садись.

Он с опаской сел на кресло. Вид у него был такой, словно дерево было обработано самым страшным ядом.

— Ректор Эрриан отправил меня к вам, чтобы… — Дерек с трудом сглотнул и продолжил: — чтобы вы озвучили свое наказание за оскорбление.

— Интересная формулировка, — хмыкнула я. — Ректор Эрриан тебя отправил, то есть не ты сам решил понести, я подчеркну, заслуженное наказание. Но что более забавно — ты так и не принес извинений, то есть считаешь, что тебе не за что извиняться. — Дерек открыл рот, но я резко его перебила: — Не надо сейчас лживых слов, Дерек! Обойдусь без твоего лицемерного извинения.

Он прикусил губу и нервно поерзал на стуле.

— Каково будет мое наказание? — наконец, произнес он.

Я вновь улыбнулась, но улыбка не дошла до глаз. Вытащив из рукава платья маленький флакон. Стекло было матовым, то есть нельзя было разглядеть, что внутри. При виде флакона глаза у Дерека смешно округлились.

— Вот, — я пододвинула флакон в его сторону, — твое наказание.

— Я не буду это пить! — воскликнул он и подскочил.

— Сядь! — нахмурилась я. Дерек неохотно повиновался. Тонко улыбнувшись, я легко соврала: — Ректор Эрриан знает о форме наказания, ты в полной безопасности.

Страх улегся, но сомнение в глазах парня оставалось.

— Что там? — с опаской спросил он.

Поймав взгляд Дерека, я вкрадчиво проговорила:

— Или ты выпьешь то, что находится в этом флаконе, или будешь отчислен из Академии Магических Искусств. Ну что, Дерек, сможешь довериться темному магу?

Уловив пренебрежительную насмешку в моем голосе, Дерек недовольно нахмурился и потянулся за эликсиром.

— Если со мной что-то случится, у вас будут серьезные проблемы, — напомнил он, откупорив флакон.