Эфирия Конец Эпохи (СИ) - Че Макс. Страница 57

— Он старейшина, — сказал орк. — Их достижения измеряются по-другому. По количеству проведенных обрядов, наставленных им удачных охот и прочим, и для каждого есть свое плетение в бороде с пометками разного цвета и материала. Это могут быть и кольца, и бусы.

— Это во всех орочьих племенах так распознают иерархию, по прическам? — спросил Нергал.

— В ближайших расположенных к нам родам — да, — ответил Чагат. — В других родах и кланах по-другому. Об обычаях всех не знаю. Могу рассказать только о нескольких.

— Теперь вернемся к вопросу, — продолжил Нергал. — Почему изгнанники толпятся рядом с поселением?

— Так они ведь изгнаны из Рода, — пояснил орк. — Они больше не часть его, но в одиночку в степях не выжить. Хоть и запрещено ступать на землю, занимаемую Родом, мы держимся как можно ближе. Иногда за выполнения какой-либо работы оргашам могут отдать ненужные вещи или объедки.

— Как, например, за похороны других изгнанников? — ехидно сказал Зулур Нергалу, не переводя орку. — Или бросание посоха в костер.

— А объясни мне, Чагат, — спросил некромант. — Откуда был такой дикий страх к моему посоху? Что вас так напугало? Или ваш старейшина мог почувствовать в нем энергию? Насколько я знаю, среди орков магов не рождается.

— В некоторых племенах есть шаманы. Они владеют недостижимой силой и пользуются наивысшим уважением.

— А они могут делать как я? — спросил Нергал.

Чагат, немного пораздумав, стал переминаться, думая, как лучше ответить.

— Я не видел шаманов, наш старейшина не был одним из них. Я только слышал об их силе, говорят, что они могут общаться с духами и подчиняют себе силы стихий.

— Что же? — усмехнулся Нергал. — Они и некроманты, и маги всех стихий сразу?

— Я ни разу не видел их и как они творят свою силу. Но я видел вашу, шаман мертвецов, и она очень велика.

Нергала было тяжело пронять лестью, он запомнил, что лесть — опасное оружие тех, кто хочет втереться в доверие, но слова дикаря были приятны ему.

— И все же, — продолжил некромант, — что вас напугало в моем посохе?

— Старейшина увидел в нем дурной знак, — ответил Чагат. — Знак погибели, и от него надо было избавится. Он сказал: любой, кто прикоснется к нему, может быть проклят, поэтому пускай это сделают оргаши.

— В посохе действительно таится энергия, и я ее использую как дополнительный источник сил. Он был зачарован пятью магами. И как этот старик мог что-то там почувствовать? Этот орк ведь нечувствителен к энергии.

— Успокойся, некромант, — сказал Зулур. — Это могло быть просто совпадение. Он же тебе сказал — дурной знак, а не дурная энергия.

— Чагат, — обратился Нергал к орку, — ваш старейшина сказал, что любой, кто прикоснется к посоху, будет проклят, но он сам его трогал, разве он не боялся быть проклятым?

— Он же старейшина и знает, как правильно обращаться с такими вещами.

— Вот тебе, Зулур, — говорит Нергал, — что бывает при умственной ограниченности.

Гоблин ничего не сказал и не перевел орку, а только хихикнул.

— Ну, теперь расскажи нам, как так получилось, что среди убогих и стариков был такой здоровяк? — спросил Нергал.

— Я не хочу рассказывать свою историю, — ответил Чагат, — как я стал оргашем.

— Я не из вашего Рода и даже расы, — сказал Нергал. — Мне ты можешь сказать. Ты сам изъявил желания помочь мне взамен на спасение своего Рода. И во время разговора, что состоялся перед нашим походом, ты мне выдал главное место вашей святыни, где можно собрать всех орочьих вождей. За такое предательство у вас наверное положено не просто изгнание? И теперь, Чагат, ты не хочешь мне пояснить один из аспектов твоей жизни? Надо было раньше думать, если ты согласился идти со мной, тогда будь, а иначе и после смерти будешь служить мне.

Ладони Нергала стал окутывать черно-зеленые дымные потоки энергии. Орк вжался так, что казалось, будто зеленый здоровяк уменьшился до размера человека.

“От вас, зеленых, одни проблемы”, — подумал Нергал.

После того, как Нергал припугнул орка, он продолжил свои расспросы.

— Что приключилось с тобой, Чагат? — спросил некромант. — За что тебя изгнали?

— Я не прошел испытание воина, — пробормотал Чагат, опустив голову.

— Расскажи подробнее, в чем состояло это испытание, — спросил Нергал.

— Молодые орки должны доказать свое права быть частью Рода. Только сильные и смелые воины достойны иметь потомство и ходить на охоту, не опозорив своих предков. Испытание состоит в следующем: орк отправляется в степи в одиночку без оружия и припасов на охоту. Он должен не только выжить, что непросто в одиночку, но и принести добычу. Чем будет опаснее убитый зверь, тем большее уважение можно снискать среди родичей.

— И ты не смог никого убить? — спросил Нергал.

Чагат кивнул, тяжело выдохнув.

— Первый день мне попадались всякая живность, от которой я не получил бы никакой славы, только насмешки, но и их мне не удалось поймать. Потом я вообще ничего не мог найти, я чувствовал небывалый упадок сил и сильную боль в животе, которая только нарастала, несколько дней без еды и нормального отдыха, я был сильно измотан. Уже стоял вопрос о моем выживании, а не испытании. На третий день моего отсутствия младший брат отправился в Сухую долину, в которой мы и проходили испытания воина, на поиски.

— Абрак, — пояснил для себя Нергал.

— Да, — ответил Чагат. — Он нашел меня и привез назад. Я этого совсем не помню. По его словам, я был истощен и моя жизнь была готова оборваться. Я провалил испытания. Орки, которые ничего не приносили, навсегда исчезали в той долине. Орки могли стать жертвой зверей или сгинуть в поисках добычи, дабы не вернутся с пустыми руками и не опозорить себя. Брат нарушил обычай, отправившись за мной. На суде старейшины судьбу Абрака определили решить после того, как он пройдет свое испытание. И тогда он принял решение отправится на испытание немедленно, хотя он был еще молод для этого. С разрешения старейшины отец отпустил его. Хотя Абраку было еще два года до его испытания, он говорил, что должен пресечь все, что может обречь его предков на позор. Абрак вернулся очень быстро, на закате первого дня, убив взрослого хривуна. Не знаю, как он смог найти, да и справится со зверем, Абрак всегда был невысоким, а в юности его можно было принять за ребенка. Абрак его еле дотащил, да и хривуны не водятся в Сухой долине. За его отвагу, что он в молодом возрасте выполнил испытания, он был полностью прощен за вмешательство в мое испытание, не пытавшись обмануть предков, помогая мне, а просто желая привести домой тело брата. А за меня было принято решения сразу, старейшина указал вождю, что я должен быть изгнан. Воспоминания об этом моменте мне до сих пор не дают покоя.

— Интересно, — сказал Нергал, — а ответь мне, Чагат. Если у вождя два сына и оба пройдут испытания, кто будет вождем?

— Старший, хотя последнее слово остается за вождем, бывают исключения, когда вождь может изменить традиции.

— Я пока еще не до конца понял, что ты увидел, некромант, — сказал Зулур, — но догадываюсь, к чему ты ведешь. А ответь мне, орк, я все хотел тебя спросить. Кто была та орчиха, которая умерла у тебя на руках?

— Зо́гра, — ответил Чагат. — Она должна была стать моей норгой.

— Ее изгнали, как и тебя? — спросил Нергал.

— Она стала оргашей добровольно, — ответил Чагат. — Мы были знакомы задолго до моего испытания. После того, как она должна была стала моей норгой, наши Рода собирались объединится. В этой местности наш клан стал был одним из главенствующих. Когда меня изгнали, я уже не мог быть коргом. Но Зогра отказалась возвращаться и наперекор всем решила остаться со мной. Но ей нельзя было находится рядом с оргашем, тогда она приняла добровольное изгнание.

— Сильный поступок, — заметил Нергал. — Наверное, раньше так никто не поступал?

— Нет.

— А скажи мне, в случае объединения ваших Родов, какое бы место занимал ваш старейшина?

— Старейшина клана пользуется большем уважением, чем старейшина Рода. При объединении двух Родов старые вожди сами выбирают одного из двух старейшин, кого оставить под одобрение уже нового вождя клана.