Милый, единственный, инопланетный (СИ) - Монакова Юлия. Страница 45
“Значит, ты влюблена?” — вопрошает он. Ой, всё! Я тихонько хрюкаю от смеха, понимая, что все эти игры и намёки, лёгкие заигрывания — точно не для него. Ему надо всё говорить в лоб, открытым текстом. Собираюсь ответить, но телефон сам тихонько вибрирует у меня в руках, принимая новое послание. Мама!..
“Мариш, сегодня, надеюсь, ты явишься ночевать?”
“А почему ты спрашиваешь?” — осторожно интересуюсь я. Нет, на самом деле мне необходимо появиться дома — как минимум для того, чтобы переодеться, но о своих дальнейших планах я пока не думала… Воспоминания о том, как проспала всю минувшую ночь, обнимая Илью и уткнувшись носом ему в затылок, заставляют меня чуть-чуть смутиться. Я уже скучаю по нему… странно, но факт — я действительно скучаю.
“У нас сегодня вечером небольшое застолье в узком кругу. Только мы и Логиновы”, - пишет мама.
Настроение снова начинает портиться. Логиновы — старые друзья семьи, и в общем-то я ничего против них не имею, они милые и приятные люди, но… у них есть сын Глеб, мой ровесник, и наши родители почему-то решили, что мы с ним — идеальная пара. Несмотря на то, что об этом никогда не заявлялось открыто (мы же интеллигентные воспитанные люди, никто не хочет давить), подтекст “Ах, как хорошо было бы, если бы вы…” так и витает в воздухе во время каждого подобного “застолья в узком кругу”.
— Маришенька, поухаживай за Глебом, положи ему ещё салатика и фирменных бабушкиных пирожков…
— Глеб, у Марины закончилось вино, не зевай! Правда же, она сегодня очаровательна? А эти ямочки!..
— Дети, вам, наверное, скучно слушать наши серьёзные разговоры. Можете взять с собой закуски и отправляться в Маришкину комнату! Вдвоём вам будет намного интереснее…
Мне не нравится Глеб. Не потому, что он глуп, некрасив или имеет скверный характер — это вполне достойный и симпатичный молодой человек. Но он просто мне не нравится!!! Все эти неуклюжие попытки нас свести не вызывают ничего, кроме раздражения.
Представив, что меня ожидает очередной тягостный вечер с идиотским сватовством, я морщусь… и только потом соображаю, что невольно получилось так, будто я скривилась в ответ на очередную реплику своего сегодняшнего гостя. Быстро наклеиваю на лицо извиняющуюся улыбку и старательно изображаю увлечённое внимание.
Не дождавшись от меня ответа, мама пишет снова:
“Так я могу на тебя рассчитывать вечером? Мы все тебя очень ждём”.
С одной стороны, можно легко придумать какую-нибудь отмазку. С другой… что мне теперь — прятаться от Глеба, сбегать из собственной квартиры? Вот ещё глупости… Мне в любом случае надо домой. Ну, не убудет же с меня от одного-единственного ужина?
“Ладно, — отвечаю я, — приеду”.
Затем вспоминаю, что так и не написала Илье. Поспешно набираю ему, что занята сейчас, и он тут же реагирует:
“Напиши, когда освободишься. Мы не договорили насчёт сегодняшних планов”.
Невольно чувствуя себя предательницей, с досадой откладываю телефон, однако он снова настойчиво вибрирует. Это Лёлька. Да что они все, сговорились, что ли?
“Как ночь с Ильёй? Как Руденский? — пишет подруга. — Тебя ждать сегодня на лекциях? Хочу грязных подробностей!”
Понимаю, что ехать сейчас в универ я точно не хочу. Тем более в вечернем платье…
“Прогуляю сегодня. Дашь мне списать лекции?”
“Это само собой, но когда мы с тобой увидимся?! Жажду поболтать по душам и вообще соскучилась по тебе!”
“Пока не знаю, Лёль, вечером у меня ужин с родителями. Наверное, теперь только завтра. Я тебе напишу. Тоже очень соскучилась!”
Наконец эфир заканчивается. Гость-зануда покидает студию, я с видимым облегчением выхожу вслед за ним и решаю, что мне надо срочно выпить кофе и посидеть в зоне отдыха, поболтать с коллегами о какой-нибудь ерунде, чтобы расслабиться и избавиться от лёгкого чувства раздражения относительно предстоящего вечера.
Телефон снова подаёт признаки жизни. Все одновременно вдруг вспомнили о моём существовании — на этот раз в ватсап пишет Рус.
“Ну как, мои бесценные советы тебе пригодились?”
“Спасибо ещё раз, кое-чем действительно воспользовалась”.
“У вас с Ильёй всё нормально?”
“Не знаю, что конкретно ты имеешь в виду, но вообще-то пока нет никаких “нас”. Мы с ним просто дружим”.
“Ночами?;)”
К сожалению, я не могу подхватить его шутливый тон.
“Рус, если честно, иногда мне кажется, что это не для меня. Боюсь, Илья слишком непрост для того, чтобы… короче, я не справлюсь”.
“WTF???* Всё же нормально было! Он что-то тебе сказал?”
“Не он сам. Его мама”.
“Тётя Лиза?!”
“Ну да. Мы пообщались с ней сегодня и она дала мне понять, что я Илье не пара”.
Рус немедленно перезванивает. Кажется, он не на шутку взволнован.
— Слушай, где ты сейчас территориально?
— На Цветном бульваре, — растерянно лепечу я, ошарашенная его тоном и напором.
— Давай встретимся? Я могу подъехать минут через двадцать. Поговорим…
— О чём поговорим?!
— О вас с Ильёй.
Начинаю заметно нервничать.
— Я же сказала, нет никаких “нас”. И, если честно, вряд ли будет.
— Не руби сплеча. Я не в курсе, что конкретно сказала тебе тётя Лиза, но, поверь, мало кто знает Илюху так же хорошо, как я. У вас с ним притяжение. То самое, что называют химией. Это видно невооружённым глазом!
Я молчу. Рус сбавляет обороты и тихо говорит:
— Пожалуйста, давай поговорим. Это важно.
И я зачем-то соглашаюсь.
___________________________
*WTF — аббревиатура от англ. “What the fuck?” (“Какого хрена?!”). Интернет-сленг, выражает крайнюю степень удивления и негодования по поводу происходящего.
62
ПРОШЛОЕ
Лиза, 2002–2009 гг.
Вопреки Лизиным опасениям, в школе никто и не думал травить Илью.
В детском саду его замкнутость и отрешённость вызывали у сверстников снисходительные смешки: ну и дурачок, ни побегать вместе со всеми, ни попрыгать не может, сидит в углу и строит какую-то непонятную ерунду из конструктора, а стоит затеять с ним шутливую возню — сразу начинает кричать и плакать, как рёвушка-коровушка, хуже девчонки, честное слово!..
Когда же Илья пошёл в школу, внезапно выяснилось, что в классе он самый способный: лучше всех читает и считает, быстрее остальных схватывает новые темы и почти не нуждается в разъяснениях учительницы, запросто осваивая материал самостоятельно. Вскоре об Илье заговорили с восхищением: вот это голова! Во многом, конечно, ответственным за этот имидж был Руслан, который на каждом углу вопил, какой талантливый и умный у него друг. Но Илья, заметив, что над ним больше не смеются, и сам как-то расслабился и оттаял, стал увереннее в себе, научился давать отпор. Вдруг выяснилось, что, несмотря на свои странности, он в целом обаятельный и даже общительный мальчик. Порой он не отказывал себе в удовольствии поноситься и побеситься вместе с остальными на переменах, хотя и выгорал эмоционально после таких развлечений гораздо быстрее других.
Конечно, подколки и розыгрыши со стороны одноклассников всё равно случались, но они не выходили за рамки добродушно-приятельских и не несли негативного подтекста. Вскоре Лиза поняла, что травить Илью при всём желании не так-то легко. Это в детском саду можно было запросто вывести его из себя и спровоцировать истерику, к удовольствию остальных. А в школе дети повзрослели и методы изменились… Намёков Илья не понимал, у него было очень туго с выражением эмоций, а на откровенную примитивную грубость он бы ответил чем-нибудь настолько вежливо-уничижительным, что в дураках остался бы сам обидчик. Над шутками в собственный адрес он смеялся громче всех, изображая, как ему весело, и в общем-то не понимал, на что тут можно обижаться.