Новогодний P.S. (СИ) - Монакова Юлия. Страница 5

Наконец, они приехали домой.

— О, я знаю, у русских принято разуваться при входе! — воскликнула Наташка, пытаясь стащить с ног сапожки, но Светлана остановила её:

— Не стоит, на первом этаже мы спокойно ходим прямо в обуви. Вот наверху, если захочешь, можешь разуться… а впрочем, делай, как удобно. Я покажу тебе твою комнату.

Она отвела дочь наверх, распахнула дверь и сделала приглашающий жест.

— Входи. Это твоя спальня. Тебе нравится?

— Очень здорово, мам! — искренне отозвалась Наташка. — У вас такой большой и красивый дом… Вы с Дэнни молодцы! Ты мне всё-всё покажешь тут… но попозже, хорошо? Сейчас я немного устала и хочу принять душ.

Светлана подошла к окну и задёрнула плотные тяжёлые шторы.

— Скоро начнёт светать, — пояснила она свои действия, — а тебе, наверное, захочется вздремнуть хоть немного. Можешь отдохнуть. Или ты проголодалась? Хочешь перекусить?

— Нет, спасибо, — отчаянно зевая, отозвалась Наташка. — На самом деле, у меня реально глаза слипаются. Странное ощущение: я вылетела из Нью-Йорка в понедельник, в обед… а оказалась в Москве утром вторника. Куда-то выпала и запропастилась целая ночь. У себя в это время я как раз собираюсь ложиться спать…

— Поспи, ну разумеется, поспи, — кивнула Светлана. — К смене часовых поясов не так-то быстро приспособиться.

— А ты не обидишься? — смущённо спросила Наташка. — Тебе, наверное, хотелось бы поболтать, и вообще… я не так уж надолго приехала.

— Ну конечно, не обижусь! — воскликнула Светлана. — Мы обязательно поболтаем с тобой… обо всём. Чуть позже.

Когда Наташка уже приняла душ и лежала в своей постели, мать принесла ей бутерброды и графин с соком — на всякий случай. Деликатно постучала в дверь и вошла, услышав приглашение. Оставила поднос на прикроватной тумбочке, а потом робко спросила, прекрасно понимая, что бесцеремонно вторгается сейчас в столь почитаемое американцами “личное пространство”:

— Не помешаю? Хочу немного посидеть с тобой. Я не буду беспокоить тебя разговорами, спи спокойно, не обращай на меня внимания. Просто… — она беспомощно улыбнулась, — хочется побыть рядом. Я всё ещё не верю, что ты ко мне приехала, мне нужно осознать и принять эту мысль, привыкнуть к ней…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Ложись, — Наташка запросто похлопала рукой рядом с собой. — Места всем хватит.

Светлана прилегла на кровать, и дочь по-детски подалась к ней, обхватила своими тонкими руками, уткнулась носом в материнскую шею.

— Как же я рада, что всё-таки приехала, мам, — прошептала она. — Мне, честно, всегда этого ужасно не хватало… Вот когда ты и я — просто вдвоём. Вместе…

Светлана знала, что дочь никогда не была особо близка с мачехой, несмотря на то, что жила с ней с самого младенчества. К горлу подкатил комок.

— Мне тоже этого не хватало, милая, — отозвалась она, тихонько гладя её по пахнущим шампунем волосам и едва удерживаясь, чтобы не стиснуть, не задушить в объятиях. — Мне тоже… Ты прости меня за то, что не могла тебе дать всего этого раньше… Я так перед тобой виновата.

Наташка отстранилась, чтобы взглянуть ей в лицо.

— Виновата?! Ну, перестань! В том, что мы с тобой не жили вместе, нет твоей вины, и мне это прекрасно известно. Я умею анализировать ситуацию…

— Всё равно, — Светлана сжала её ладонь. — Постоянно думаю о том, что должна была сделать что-то для того, чтобы отвоевать тебя. Не отпустить… Мне же… мне же даже попрощаться с тобой не дали, когда увезли.

— Время такое было, — Наташка философски пожала плечами. — Страна разваливалась, удирали все, кто мог… Куда тебе было тягаться против связей и денег отца с мачехой. Нет, ну серьёзно, мам. Я никогда не считала тебя виноватой, честное слово… Я очень сильно тебя люблю.

Когда через час, разыскивая по всему дому куда-то запропастившуюся жену, Даниэль осторожно постучал и заглянул в комнату Наташки, то обнаружил обеих на кровати — погружённых в сладкий безмятежный сон.

Галинка

Вновь повернувшись к зеркалу и приложив к себе платье, словно прикидывая, подходит оно для церемонии или нет, Галинка окинула своё отражение критическим взглядом и нерешительно спросила:

— Саша, а мне… действительно так уж необходимо туда идти?

Муж нахмурился.

— В каком смысле?

— Да в прямом, — чуть нервно отозвалась она. Где-то в горле закипало уже знакомое раздражение, смешанное со слезами. — Насколько важно моё присутствие рядом с тобой?

Белецкий растерянно улыбнулся.

— Галюша, ну а как ты сама думаешь? Это одна из важнейших театральных премий, наравне с "Хрустальной Турандот", просто решение выносят не члены жюри, а сами зрители.

Всё это, разумеется, Галинка знала и понимала. Голосование независимой премии зрительских симпатий "Московский театрал" продолжалось в течение всего сезона. Сначала публика номинировала понравившиеся премьерные работы на сайте премии, и на основании результатов голосования формировался лонг-лист. Затем — с сентября по декабрь — шло голосование в шорт-листе, и, наконец, в конце декабря, незадолго до Нового года, на торжественной церемонии оглашались имена лауреатов.

В этом театральном сезоне Белецкий претендовал на лучшую мужскую роль за участие в спектакле "Леди Макбет Мценского уезда", а сам спектакль имел все шансы победить в номинации "Большая форма". Само собой, Галинка не могла не отдавать себе отчёта в том, как много эта премия значит для мужа. И всё же… малодушная, трусливая мысль — отправить его одного, а самой отсидеться дома — так и скреблась в её голове.

Она немного одичала в своём декрете и не могла этого не признавать — слава богу, дурой Галинка не была никогда. Она просто отвыкла выходить в свет и развлекаться. Все эти богемные приёмы сделались ей чужды и неинтересны, даже пугали. Собственно, она никогда и не слыла заядлой тусовщицей, хотя тоже являлась представительницей довольно публичной профессии: Галинка была певицей.

Полгода назад они с мужем стали родителями очаровательной малышки Алины. Оба не чаяли в ней души, оба щедро дарили ей нежность и обожание, но… каждое утро Белецкий уезжал в театр и до позднего вечера жил своей собственной, не связанной с женой и дочерью, жизнью: репетиции, спектакли, овации, в которых купала его благодарная публика… Плюс очень часто, помимо игры на сцене, артист был занят в кино — и порою ему приходилось уезжать на съёмки в другой город, даже в другую страну.

Галинка знала, что он безумно любит их с дочкой. Но… не мог же он, в самом деле, наплевать на карьеру и усесться со своими любимыми девочками дома. Тем более, он, как умел, старался облегчить жене быт: уборкой и готовкой занималась приходящая домработница, Белецкий предлагал даже взять для Алины няню, но от этого Галинка категорически отказалась: её пугало, что с дочерью будет проводить время какая-то посторонняя, чужая тётка. Она даже в присутствии домработницы чувствовала себя не слишком комфортно.

Уже был случай, когда женщина, устроившаяся в их дом, оказалась засланным казачком и втихаря сливала в СМИ информацию о личной жизни звёздной пары. К счастью, ничего серьёзного: что едят, какие фильмы смотрят, о чём разговаривают. Её удалось довольно быстро застукать с поличным в момент тайной видеосъёмки. Белецкий тогда страшно взбесился, мобильный телефон, разумеется, у домработницы отобрал и весь уже отснятый материал (фото, видео, аудиозаписи) уничтожил. Эта тётка потом жаловалась в ток-шоу и жёлтых изданиях, что известный артист — всё-таки ужасный психопат. Удивительно, но только один журналист додумался задать ей резонный вопрос: а не считает ли она, что сама поступала крайне неэтично, даже противозаконно? На что бывшая домработница выкатила в изумлении глаза и чистосердечно ответила, что не причинила супругам никакого вреда, наоборот, ещё и по хозяйству помогала, ну а то, что пошпионила немножко — так это мелочи, никто же не пострадал.