Личный трофей опального генерала-1 (СИ) - Волкова Виктория Борисовна. Страница 32

«Нужно извиниться перед человеком, — самой себе объяснила Санька. — Совершенно не стоило обвинять его в жульничестве. Кирсанов просто хотел научить сына, а ты вмешалась».

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Она пробежала по лестнице и, толкнув тяжелую дубовую дверь, застыла в проеме. Сергей Юрьевич Кирсанов в широких спортивных штанах и с голым торсом яростно колотил по груше.

Санька сделала шаг, залюбовавшись картиной. Мощное мускулистое тело двигалось будто в танце. Неведомом и таинственном. Наполнявшем все пространство вокруг бешеной энергетикой. Жесткой и сексуальной.

Внутренний голос попросил убраться по-хорошему, но Санька глазела как завороженная на сильные руки, вбивающие кулаки в кожаное чрево груши, и старалась не пялиться на крепкий зад, как магнитом притягивающий ее.

Наконец Кирсанов заметил своего единственного зрителя и, остановившись, внимательно посмотрел на нее, вопрошающе подняв бровь. Александра, недолго думая, шагнула к нему.

— Уходи, — рыкнул Кирсанов, вытирая пот со лба. — Сейчас же.

— Нет, — мотнула головой она.

— Ты подумала? — хищно оскалился он.

Александра кивнула.

— Тогда иди сюда, — пророкотал он, целуя ее, а потом подхватывая на руки. — Санечка моя, — прошептал на ухо. — Извела меня.

Оказавшись прижатой к его груди, Санька тихо ойкнула, внезапно осознав, что это именно то место, где ей хотелось бы оказаться. Она уткнулась в железобетонную грудь генерала и слегка вздохнула. Кирсанов воспринял этот вздох по-своему. Еще сильнее прижал ее к себе и пробурчал чуть слышно:

— Мне тоже не терпится, Санечка. Почти год хожу сам не свой.

«Какой еще год?» — пронеслось у нее в голове, но дальше связно подумать не получилось. Кирсанов, стащив с ее плеч шелковый подарок, бросил халат в сторону. Тот раскинулся по полу маленьким озерцом.

«Только лебедей не хватает», — едко подумала Александра и тут же ощутила жадные Кирсановские ладони на своем теле. Пальцы осторожно коснулись ключиц, потом груди. Руки собственнически легли на каждое полушарие, будто по форме и весу определяя их ценность.

— Какая же ты красивая, — восхищенно прошептал Кирсанов, укладывая Александру на низкую кушетку с подушками, расположившуюся между сауной и джакузи.

— Санечка моя, — прорычал он и улегся рядом, чуть нависая над ней. Александра провела ладонями по накачанной Кирсановской груди, прошлась ноготками по спине. Кирсанов вздрогнул и тут же полез целоваться, жадно оглаживая Санькин живот и бедра. Она шумно вздохнула, когда поцелуй прекратился. Потребовала продолжения.

— Подожди, — пробурчал Кирсанов, — мы еще не закончили с формальностями.

Александра заглянула в глаза мужчины, заметила плескавшуюся в них ярость и страсть. И в который раз поразившись его выдержке, пробормотала чуть слышно:

— К-какие формальности?

— Как меня зовут? — рыкнул он, целуя ее в ключицу, а затем обводя языком горошину соска. — Саня!

Она собралась уже ляпнуть обычное «Сергей Юрьевич» и тут же подивиться, что мужик из-за нее позабыл, как его зовут. Но колокольчик в голове тренькнул: «Не то!», и Александра, собравшись духом, пролепетала:

— Сережа-а-а.

Да еще коснулась ладонью гладко выбритой щеки, провела рукой по ежику темных волос и снова повторила со вздохом:

— Сережа-а-а.

— Наконец-то, — рыкнул Кирсанов и, подмяв ее под себя, навис над ней. Нежно поцеловал живот, а когда его губы заспешили вниз, Александра воспротивилась.

— Не сейчас, — прошептала чуть слышно и почувствовала, как лицо заливает краской.

— Я войду, — рыкнул Кирсанов, устремляясь к заветной цели. — Нет больше сил ждать.

Она улыбнулась и, как только он оказался внутри, обхватила его ногами. Нетерпеливо заерзала. Но слабый шлепок заставил остановиться.

— Подожди, — прорычал Кирсанов, будто не знал других слов. И задвигался. Сначала осторожно, а затем вбиваясь всем естеством. Александре казалось, что она парит высоко в небе и с каждым толчком поднимается все выше и выше к пику наслаждения. Она чувствовала, как становится единым целым вот с этим вот сильным мужчиной и отдает ему всю себя. Последний выпад совпал с накатившим восторгом и фейерверком в башке. Александра тут же почувствовала мощь Кирсановского тела, навалившегося сверху. Но лишь прижала его голову к себе и тихонько всхлипнула.

— Это только прелюдия, — усмехнулся он, намыливая ее в душе, — я не дам тебе не уснуть, — весело пообещал он.

— А как же Лешик? — изумилась она. — Он проснется, а меня рядом нет.

— Что-то мне совсем башку отбило, — мотнул головой он и тут же решил: — Перебираемся в мой кабинет, Санечка, а возле кровати Алексея положим переговорное устройство.

— Радионяню? — ляпнула мало что соображавшая Александра.

— Вот именно, — рассмеялся Кирсанов, но, как только они оказались у него в кабинете, безошибочно открыл нужный ящик и достал два небольших устройства, обильно усыпанных кнопками и с динамиком.

— Держи, — нажал он на кнопки и протянул ей один аппаратик. — Поставь на тумбочке. Алексей проснется, и мы услышим каждый его шорох. Поставь и возвращайся, Санечка. А я пока постель расстелю, — пробурчал он.

— А как же… — смутилась она, внезапно решив, что траханьем в ванной завершится сегодняшний вечер.

— Теперь только вместе, — рыкнул Кирсанов. — Ты же долго думала и наконец согласилась.

Александра беспомощно всхлипнула и уткнулась лицом ему в грудь.

— Ну-ну, девочка, — прошептал он и, осторожно взяв ее за подбородок, нежно поцеловал. А когда поцелуй кончился, слегка шлепнул по попе:

— Беги скорее, я жду.



Александру не пришлось просить дважды. Она метнулась в спальню, уже казавшуюся своей. Поставила рядом с кроватью армейскую радионяню и на секунду задумалась.

«Может, остаться здесь? Кирсанов все поймет правильно и не станет беспокоить. А потом сразу после праздников уехать. Ты полагаешь, что он даст тебе удрать? — заметил внутренний голос с ехидной Дашкиной интонацией. — Беги к нему, Шурка, и не раздумывай!»

Александра поправила сбившееся набок одеяло, накрыла розовую Лешкину пяточку.

Когда она вернулась в кабинет, Кирсанов уже лежал на разобранном диване, покрытом цветастым сатиновым бельем.

— Что тебя так развеселило? — улыбнулся он, заложив руки за голову. — А, Санечка?

— Необычно наблюдать вас в цветочном орнаменте, — усмехнулась она, ныряя под одеяло.

— А… Это? — фыркнул он, прижимая ее к себе. — Ларкина работа, а мне по барабану. Но ты можешь тут все поменять, когда поженимся, — беззаботно предложил он.

— Когда… — ошалело повторила за ним Александра. А он, восприняв ее нерешительность как вопрос, задумался лишь на минуту.

— Можем завтра, то есть уже сегодня, расписаться. Утром позвоню дам указание, — пробурчал он. — Делов-то — в книжке какой-то закорючку поставить. Или ты хочешь шикарную церемонию? Тысячу гостей и белого коня?

— Не хочу я никакого коня, — прыснула от смеха Александра, пряча лицо на груди у Кирсанова. Ей хотелось добавить, что она вообще ничего не хочет. Ни свадьбы, ни серьезных отношений. Может быть, чуть позже, когда снова начнет доверять людям.

Всю ночь Кирсанов не сомкнул глаз. Он все время обнимал Саньку. Просто не мог не дотрагиваться. Умом понимал, что нужно дать ей передышку, а все равно гладил ладонью по бедрам и спине. Будто нарадоваться не мог, что вон она лежит у него на груди абсолютно нагая, прижимается к нему упругими сиськами и дышит, порывисто дышит куда-то в район ключицы. А это ее «Сережа-а-а»! С ума сойти можно! Да и от страха чокнуться. Из-за бешеной тревоги и ярости.

«Пусть попробуют тронуть! Лично вот этими руками укокошу, — мысленно рыкнул Кирсанов, понимая, что его самый затаенный страх поднимает голову. — Собирался же никогда не жениться! Слово давал. Вон сестры так замуж и не вышли. Ларку вон сам Гоголь звал. Вдовец хренов. А оно видишь как повернулось. Хотя я же ни на одну бабу так не западал. Понравилась — трахнул и пошел дальше. А от этой постоянно крышу сносит. И если другие прикладывали максимум усилий, чтобы охмурить и в любовницы набиться, то эта брыкается все время. Думала она! Как же! Я ее как в мокрой майке около джакузи увидел, только из-за сына сдержался. Хорошо хоть сама пришла, а то бы до сих пор кулаками махал», — фыркнул он про себя и самозабвенно чмокнул Александру в макушку. Она заворочалась в его руках. Разморенная и томная. Пробурчала что-то сквозь сон, но Кирсанов не разобрал, поспешно накрыв ее губы поцелуем.