Действуй, жена! (СИ) - Волкова Виктория Борисовна. Страница 16

— Я тебе уже объяснял, Кирюшенька, — нахально улыбается звезда экрана. — Придется переждать. Их никакой силой не сгонишь. Обратная сторона популярности, — довольно хмыкает он. — Выгляни в окно, посмотри, сколько человек меня любит!

— Меня это должно вдохновить? — фыркаю я. Тянусь за телефоном, собираясь полистать ленту Вконтакте и в Инстаграм, но наткнувшись на первый же пост, останавливаю себя. Из всех новостей лидируют сообщения о нас с Лехой. Написал каждый, кто только смог дотянуться до клавиатуры! Несколько человек с моей работы, пара сотрудников из других офисов, Симона — по голове бы ей сковородкой — разродилась плаксивым постом разнесчастной брошенки, и даже парочка моделей выложила фотки с парковки, где эти идиотки обливали мою машину кефиром и посыпали конфетти.

«Мы за тебя отомстили, Симона!» — заверили дурбалайки свою подружку.

— Спасибо большое, девочки, — пробурчал, усмехнувшись, Леха и позвонил брату. — Пока ты там штаны протираешь, бро, я узнал, кто изгадил машину моей Кирочки!

«Вот это талант — все ставить себе в заслуги», — думаю я, накидывая на плечи тонкую шаль. Меня трусит то ли от усталости, то ли от нервов. «Это надо было так влипнуть, — ругаю саму себя и снова пытаюсь понять, каким образом на меня вышел Пирогов. — Я же нигде не наследила! — в который раз сокрушаюсь мысленно. — Как? И где? Обидно, но я всегда была так аккуратна! Но спалилась… вот только на чем?»

Передача «Что? Где? Когда?», транслируемая сейчас в моей голове, сильно утомляет, но я, расхаживая по квартире, продолжаю перебирать факты. И к своему ужасу ни одного не нахожу. А это означает полный провал…

— Не бегай туда-сюда, — фырчит Воскобойников. — Отдохни немного, малыш, — добавляет он вкрадчиво и, подойдя сзади, пытается обнять за плечи.

— Мы тут одни, — отмахиваюсь я, как от назойливой мухи. — Нефиг приставать…

— А как же тренировки, Шакира? — пожимает он плечами и все-таки притягивает меня к себе. Даже мой локоть, просунутый между нашими телами, не имеет для него значения. — Пора тренироваться, мать. Если ты на публике станешь вырываться, то у нас обоих будут большие неприятности.

— Тебе-то что? — устало бурчу я.

Но Леха, игнорируя мой вопрос, накрывает мои губы требовательным и сладким поцелуем.

Сколько он длится, я не знаю, но чувствую, что меня накрывает с головой. И лишь трезвонящий айфон приводит меня в чувство. Малика! Только на нее стоит песня Таркана «Дуду».

Привычно бурча «алло», я точно знаю, что вот только сейчас предстоит самый трудный разговор. Невозможно уклончиво ответить или соврать человеку, который знает все или даже чуточку больше.

— Выйди в степь, — бубнит Малика в трубку, имея в виду наш секретный аккаунт в Телеграм.

И буквально через пару минут я пишу сестре всю правду.

— И что теперь делать? — спрашивает она и тут же успокаивает. — Керри обещал помочь. Пришлет человека. Он поможет тебе выбраться из страны. Пересидишь у нас. А может быть, выйдешь замуж за кого-то из наших друзей.

«Прекрасная перспектива, — фыркаю я и отвечаю с улыбочкой.

— Я не люблю восточных мужчин. Скажи Керри, пусть никого не присылает. Бесполезно, — пишу, тяжело вздыхая. — Я тут под круглосуточным наблюдением. Мой господин и повелитель велит продолжать нашу деятельность, но только после его полного одобрения.

— Тогда я отправлю те стопятьсот фоток, присланных за последние полчаса. — Мы так разоримся, Шакира…

— Присылай, — соглашаюсь я, — но больше не покупай. Зачем платить за козла в собственном огороде? Если хочет красивые фотки, пусть организует съемку будто бы со стороны.

Как только письмо попадает в почтовый ящик, показываю снимки Воскобойникову. Как ни странно, Лехе эта идея приходится по душе. Он слишком придирчив и непримирим к снимкам поклонников.

— Смотри, — морщит нос. — Здесь у меня лицо засвечено, а тут у тебя виден второй подбородок…

— Нет у меня никакого второго подбородка, — рычу я и норовлю двинуть Воскобойникова кулаком в печень. Но нельзя… У мальчика больная рука!

— Пусть опубликует эту, — тыкает он пальцем в экран моего сотового. — Гляди, какая фотка милая. Мы идем с тобой за ручку и смотрим друг на друга как любовники. Да я бы и сам решил, что между нами полыхает пожар!

«Гори оно все синим пламенем, — мысленно огрызаюсь я, а вслух деловито осведомляюсь. — А что писать, ваше превосходительство?

— В обычной манере, Кирюха, — солидно кивает он, входя в роль барина. За что и получает пяткой по голени.

— Хорошо, — ухмыляюсь я и за несколько минут стряпаю текстик, суть которого сводится к простому вопросу «Зачем нормальной бабе этот выпендрежник?»

— Отличный текст, любимая, — кряхтит Леха, читая мою нетленку. — Здорово получилось. Через месяц-другой напишешь, что поняла. И только великая любовь может притянуть двух таких непохожих людей.

— Сомневаюсь, что это кому-то интересно, — пожимаю плечами я. — Твой отход от шаблона может тебе стоить карьеры, — предупреждаю строго. — Люди опасаются всего, что им непонятно.

— А мы им объясним, дорогулька, — веселится Воскобойников. — А может, и тебя надо снимать в кино. Фактура отличная! Камера тебя любит. Пропишу-ка я для тебя роль в новом фильме!

— Иди на фиг, — отмахиваюсь я и бреду в зал, где в выкатной тумбе около дивана у меня разместился бар. Достаю виски, колу и невысокие хрустальные стаканы с кривыми гранями.

— Тебе нельзя, — вздыхаю притворно. — Ты лекарства пьешь, — бурчу я, убирая обратно в паз один стаканчик, и тут же натыкаюсь на пронзительный Лехин взгляд.

— С каких пор чешуя дракона и хвост единорога признаны лекарственными средствами? Или что ты мне там даешь, Шакира? — ухмыляется Воскобойников.

— Запатентованный во всем мире препарат, — пожимаю плечами. — Я соврала твоей матери, представляешь? — делаю я большие глаза и уже собираюсь налить себе виски в стакан, как слышу рык Воскобойникова.

— Отдай бутылку и достань еще один стакан. Твою мать, Кира, — тянет он через секунду, бросив только один взгляд на этикетку. Это же односолодовый виски от Гленморанж. Разбавлять его колой или даже запивать ею — просто преступление!

— Подумаешь! — отмахиваюсь я. — Привычка — вторая натура. Давай, наливай уже, — бросаю устало, кутаясь в шаль.

— Вдумайся, Кирюшенька, только вдумайся. Там в Шотландии люди тратят более десяти лет, чтобы получить напиток экстра-класса. Подбирают специальное сырье, делают брагу по секретному рецепту, потом перегоняют ее в спирт. А затем разливают в бочки из-под бурбона, которые везут специально из Америки. Потом десять лет спирт хранится в этих бочках в специальных условиях. И однажды превращается виски. Его привозят в Россию, а тут ты со своей колой. Понимаешь, что ты творишь, Шакира?

— Ну, а с чем, по-твоему, пить виски? Селедкой, что ли, закусывать? — усмехаюсь я, даже не поняв, что попала в ловушку. Такую же хитромудрую, как и сам Воскобойников.

— Под каждый сорт своя закуска, — глубокомысленно заявляет Леха. — В нашем конкретном случае, — он снова внимательно изучает этикетку, — лучше всего подойдет копченый стейк или вареный язык. Твои котлеты тоже сгодятся, Кира, — замечает с усмешкой. — Ну и сыр какой-нибудь… шоколад…

— Я про них забыла, — взмахиваю руками, накрытыми шалью. Ну, точно как летучая мышь! — Котлеты домработница сегодня жарила. Салат я сейчас сварганю. Захвати бутылку и стаканы, сомелье, — фыркаю я, как ежик, и несусь в кухню. Ставлю разогреваться котлеты, а сама быстро нарезаю помидоры и болгарский перец в салат. Обед у будущей свекрови закончился три часа назад, и я сама не заметила, как успела проголодаться.

— Котлеты куриные, — заявляю я. — Не знаю, подойдут ли они под виски, но ничего другого у меня нет.

— Подойдут, Кирюшенька, — ласково соглашается Леха и опытной рукой наливает в стаканы напиток цвета темной охры.

— Отличный виски, между прочим, — довольно кивает он, закусывая помидорчиком и котлеткой. — Под такую выпивку хорошо бы хамон и сыр с плесенью…