Его единственная (СИ) - Волкова Виктория Борисовна. Страница 7

— Выйдем в Ростове, — как о чем-то решенном повторил Крепс. — Помощь я запросил. Но лучше сделаем так. Я вас передам на руки моим друзьям. Они хорошие люди, Юль, — заверил он, увидев на ее лице растерянность. — А сам смотаюсь в Приморск, я все-таки в командировку еду. И в тот же день вернусь за вами. А ты пока обдумаешь, куда вас отвезти.

— Хорошо, — слабо кивнула она. — Мне бы переждать несколько дней. Решить, как быть дальше. Ну, и на развод подать.

— А почему ты удрала от мужа? Что он хотел? — покосившись на ребенка, завозившегося с игрушками, поинтересовался Крепс. — Все-таки пять лет ты с ним прожила…

— Нет, — пробормотала она, стараясь не сболтнуть лишнего. — Я жила с матерью и отчимом, а Сашка — в Моральске. Он там депутат местного заксобрания. В Москве у него своя квартира. К нам он только в гости приходил. А сейчас, когда отчим умер… — криво усмехнулась она.

— Ну, я понял, — кивнул Димка. — Странная ситуация, Юль. И если бы не твои преследователи, то фиг бы мы с тобой повстречались. Так бы и доехали до Приморска в соседних купе. Ладно, — махнул он рукой. — Располагайтесь, — кивнул он на постель. — Может, лучше сейчас подремать. Ночь предстоит бессонная. Проголодаетесь, я схожу в ресторан, принесу что ты скажешь…

— Спасибо, Дим, — прошептала она. — А ты?

— А я тут посижу, покараулю. Мне не привыкать, — улыбнулся, словно мальчишка. И как только Юлька с сыном улеглись на соседней полке, быстро написал сообщение матери.

— Ты права. Медее привет!

— Ты нашел их? — тут же ответила мать. — Медея никогда не ошибается.

— Ясен пень, — напечатал Блинников и отправил следом смайлик «рука-лицо».

— Ты женишься на ней? — требовательно поинтересовалась мамаша.

— На ком? — не понял Крепс. — На Медее?

— На матери своего сына, придурок!

«Вот я, полковник, ептиль. Все-таки высокое звание и получил его досрочно за особые заслуги. Награжден орденом и медалью. До генерала наверняка не дослужусь. Но зато командую элитным спецподразделением, заместитель самого Кирсанова. А для родной матери все тот же непутевый ребенок!» — мысленно ощерился Блинников.

— Нет, мама. Я женюсь на Алене. Привыкай, — написал Крепс, косясь на Юльку, лежащую к нему спиной и обнимающую сына. Зацепился взглядом за выбившиеся прядки русых волос, спускающиеся струйкой по шее. Поглазел на остренькие лопатки, чуть выпирающие из прямой и крепкой спины, и, зазевавшись, уставился на тонкую талию и покатые бедра.

«Я бы вдул, — пронеслось в голове, и Блинников отругал себя за неуважительное отношение к матери собственного сына. — Так уж сложилось, — глубокомысленно потер он лоб. — Она теперь не чужой человек!»

Что делать дальше, Крепс представлял слабо.

«Нужно ли сказать Алене и покаяться в грехах пятилетней давности? Или пока промолчать? Постараться договориться с Юлей. А на каких условиях? — поморщился он, прекрасно понимая, что это сейчас Юлечка тихая и робкая, а как опасность минует, пошлет она куда подальше, через лес полем, а дальше в тундру. Случайно оказавшись рядом, Юля Фомина выбрала наименьшее из зол. — Случайно?» — криво усмехнулся Блинников. За тот час, как Юля с сыном ворвалась купе, Крепс все ломал голову, желая разобраться. Специально ли Бек определил его в этот поезд и именно в этот вагон, или это совпадение?

Он нехотя глянул на экран сотового, быстро пробежал глазами отповедь матери и, ничего ей не ответив, написал Кирсанову.

— Бек, а ты в курсе, что у меня есть сын?

— Вчера догадался, — сразу ответил Кирсанов. — По повороту ушей Александры Андреевны. Но спрашивать не рискнул, сам понимаешь…

— То есть мы оказались с Юлей в одном вагоне не случайно?

— Ну, откуда я знаю, — напечатал Кирсанов. — Может, она специально взяла билет. Захотела вместе с тобой в Приморск проехаться. Кстати, жить она собирается в нашей квартире. Ты там присматривай, Крепс!

Димка за малым не написал что-нибудь едкое. Но пришлось взять себя в руки и соблюдать субординацию.

«Манипулятор хренов, — пробурчал он незлобливо. — Без тебя тут явно не обошлось!»

— Ей в Приморск ехать нельзя. Тут у нас шухер. Погоня и военное положение. Они с Димоном спят у меня в купе. Выходим в Ростове. Я связался с Пашей. Думаю, еще Яшму привлечь.

— Так, — быстро напечатал Бек. — Выйдете на переезде. Поезд остановится где-нибудь до вокзала. Я дам указание. Там вас ребята сразу подберут. С Яшмой не связывайся. Я ему в последнее время не доверяю. За пакетом Паша приедет сам. Оставайся с ребенком и его матерью. Их безопасность важнее. Отпуск продлю.

— А Алена, Бек? — будто маленький, осведомился Крепс. — Ей что сказать? Ума не приложу!

— Вот и не прикладывай, — огрызнулся генерал. — Для всех ты в командировке. Твоя сожительница — не исключение. Да, — написал он запоздало, — если с Юлей и Димкой что-то случится, Санечка расстроится. А ей волноваться нельзя. Поэтому давай, вытаскивай ее друзей из неприятностей.

— Не боись, Бек, — отрапортовал Блинников и тут же написал. — Хорошо бы пробить по всем базам Яныча. Это муж Юлии.

— Уже давно все известно, — напечатал Кирсанов. — Она с моей женой дружит. Я знаю всю подноготную.

— Мне расскажешь?

— Подумаю…

Отложив телефон на стол, Крепс невидящим взглядом всмотрелся в окно. Постарался взять себя в руки. Но по всему выходило, что Бек решил совместить приятное с полезным.

«Видимо, пообещал жене молчать, — криво усмехнулся Блинников. — Стратег хренов».

Крепс еле сдерживался. Так хотелось сгонять к проводнице за кипятком, а потом над горячим стаканом подержать Кирсановскую бандероль.

«Нет, — мотнул головой Блинников. — Если бы шеф хотел, отдал бы незапечатанным. А так… только позориться».

Он снова посмотрел на вихрастую голову сына. Ребенок, прижавшись к матери, повозился немного и уснул, оставив на столе машинку и конструктор лего.

— Юля, — прошептал Крепс. — Я выйду на минуту. Дверь запру.

Она приподнялась на локте и напряженно уставилась на него.

— Купе ваше проверю. Может, ты что-то забыла…

Она кивнула и снова улеглась рядом с сыном. Закрыла глаза, но даже от двери Крепс видел, как напряжена бывшая любовница, чувствовал, что она на взводе.

«Ничего не понимаю, — раздосадованно пробурчал он. — Зачем просто так выходить замуж? Зачем убегать от мужа?»

Крепс шагнул в соседнее купе. Заметил машинку, одиноко лежавшую на кресле, и шаль, болтавшуюся на вешалке. По большому счету, забирать что-то сейчас было бессмысленно и даже опасно.

«А вдруг Димка вспомнит именно про этот вездеход, — запричитал он про себя. — Расплачется… И не объяснить же мальцу!»

Быстрым движением Крепс схватил то и другое и, ведомый собственным звериным чутьем, заскочил к себе.

— Маша — растеряша, — улыбнулся он Юльке и в этот самый момент услышал, как в вагон вошли, переговариваясь, люди, а затем и в Юлькино купе кто-то отворил дверь.

— Коля, — рявкнули басом неподалеку. — Ну, мы на месте уже. Весь поезд обшарили, их нигде нет. Сидим в купе. Ждем. Да не знаю я, где она шарахается. Но если на перрон не выходила, должна быть в поезде. Ага, проверим на остановке… Да не волнуйся ты, поймаем. Так Валерьичу и передай, — захохотал мужик совсем рядом.

Юля встрепенулась и, усевшись на постели, встревоженно посмотрела на Крепса.

— Как же мы выйдем, если они с нами едут? — прошептала она чуть слышно. — Мне страшно, Дима…

«Твою мать, — хотелось выругаться ему. — На что ты вообще рассчитывала?!»

— Не бойся, — проговорил он одними губами. — Все под контролем. Мы выйдем, они не заметят, — усмехнулся лукаво. — Ты под защитой «Секиры», Юль, — заявил тихо, но решительно. — Эти мальчики — сосунки по сравнению со мной.

«Не хвастайся, — напомнил себе Блинников. — Поморов, стрелявший в тебя, вообще казался добрым Санта-Клаусом. Респектабельный старичок с бородкой клинышком и с собачкой на поводке. Но из-за него ты, Дима, провалялся почти год на больничной койке. И клинике в Германии заплатили целое состояние, — подумал Крепс, почесав репу. Странная мысль надсадно забилась в башке, но ухватить ее он не смог. Какая-то догадка впилась занозой в мозг и тут же пропала.