Клоп (СИ) - Шананин Илья. Страница 29

— Привет, — произнес он.

Даже такое появление произвело впечатление. Пока Джозиз с Крочиком подбирали нужные слова, Лил ринулась ему на встречу.

— Классно! — воскликнула она. — Хотела бы я побыть привидением.

Привидение с интересом наблюдало за девочкой, пытавшейся коснуться его и понюхать.

— Лил, немедленно вынь руку из его шеи, — сказала ее сестра, — может, ему неприятно.

— Меня зовут Лил, — девочка прекратила кружить и протянула свою руку.

Привидение протянуло свою, и Лил сделала вид, что жмет ее.

— Что ты чувствуешь? — спросила Джозиз.

— Мурашки, — хихикнула Лил.

— Вообще-то я его спрашиваю.

— Я ничего не чувствую, — ответило привидение. — С другой стороны, мне приятно. Это как в оранжерее. Я не чувствую запаха цветов, как говорят люди, но мне все равно приятно их нюхать.

Так произошла встреча. Ребята помогли выбрать для нового знакомого имя Элберт. Оказалось, тот не против любого имени. И он стал Элбертом. В основном на этом настояли девочки. Крочик с Пиусом решили не спорить, а новоиспеченного Элберта называть просто Элом.

О привидениях — разумеется, если он был привидением — выяснилось много интересного. Например, Элберт не мог летать сквозь стены. Он вроде и умел проходить сквозь предметы (именно проходить, парить в воздухе, не смотря на все уговоры Лил, у него не выходило), но это сопровождалось усилием и помогало лишь миновать запертые двери. Стены все равно оставались непреступными. Похоже, Элберт блуждал по отелю уже давно, но как и когда точно тут оказался, он не знал. Окружающие не замечали его, вернее не видели, хотя бы даже смотрели на него в упор.

— Правда, однажды меня, кажется, видел старик. Широкая темно-красная лента обматывала его голову до черных бровей, из-под которых выглядывали два страшных глаза. Все его лицо было в таких морщинах, словно ему тысяча лет. Мне показалось, что он следовал за мной несколько коридоров. Там где сворачивал я, сворачивал он, я ускорял шаг и он ускорял. Я сильно испугался, побежал и, повернув за угол, прошел через дверь в чей-то номер. Старик остановился прямо возле нее. Мне казалось, он прислушивается или принюхивается. Потом он зашагал прочь, и больше я его не видел. Но все это было давно, он наверняка уже выехал из отеля.

Последнее Элберт добавил, чтобы успокоить слушателей, которые навострили уши.

Пока Элберт общался с ребятами, он постепенно проявлялся. Пропадала дымка, цвета теперь выглядели насыщенней, хотя все равно какие-то не живые, словно вырезанные из другого мира. Ясней стала фигура, это был худенький мальчик, ростом чуть выше ребят, по возрасту, возможно, старше, но из-за хрупкого сложения на вид примерно такой же, как остальные. Большие глаза и мягкие как пух волосы; одет он был в водолазку, шорты до колен и самые обычные ботинки, в каких могли ходить даже сто лет назад.

Элберт не задумывался о своем существовании. Каждый день вместе с первыми проснувшимися обитателями "Клопа" он начинал жить. Заново исследовал коридор за коридором, гулял по парку, отмечал изменения в облике отеля и его работе. Иногда стоял за спиной у какого-нибудь постояльца с книгой и вместе с ним читал, а другой раз находил в библиотеке раскрытую книгу (сосредоточившись, он мог перевернуть за раз только три страницы, поэтому перелистать ее к началу оказывалось нелегко). Ближе к ночи он устраивался в каком-нибудь тихом месте и притворялся, что спит. И так хорошо научился притворяться, что стал верить в воображаемые сны и даже их необходимость.

Элберт сделался пятым участником компании. Оказываться же в ней он любил, когда та где-нибудь уединялась. Этим он не сильно отличался от Крочика. К Пиусу в номер решил без предупреждения не проникать, чтобы никого не пугать. Стучаться у него получалось неважно, хотя услышать его, сидя в тишине, было вполне возможно, зато он прекрасно умел говорить и с превеликим удовольствием пользовался этим, когда нужно было кого-то позвать. Следует заметить, что слышали его голос опять-таки не все, вполне вероятно, только видевшие его.

Ребята дали обещание хранить существование Элберта в тайне, за что он был им очень благодарен (если бы о нем знали, это было бы так непривычно, что он не чувствовал бы себя в безопасности).

Зато просто ли хранить такой секрет? Пиусу приходилось молчать при господине Ривилиане, Снуке и даже Лирудж. Однажды Пиус ехал в лифте со Снуком, который так живо о чем-то рассказывал, что мальчику со своей стороны тоже захотелось чем-то поделиться. Интересно, как отреагировал бы Снук, узнав об Элберте? Он вовремя остановил себя и сказал совсем другое.

— Со мной произошло кое-что странное.

— Влюбился?

— Я… Что?

— Нет ничего более естественного, чем влюбиться. Но это как раз и странно для такого необычного мальчика, как ты, ну ты понимаешь.

— Если честно, не очень. Что во мне необычного? Но я о другом. Как-то утром я проснулся, и на моем подоконнике лежала горстка пепла.

— Горстка пепла? — удивился Снук.

— Откуда ей взяться? Но с тех пор я постоянно ее нахожу. Сначала просто собирал и выбрасывал, а потом решил проверить. Не спал всю ночь, заснул почти под утро, ничего подозрительного не происходило, а когда проснулся, она снова появилась на подоконнике.

— Ну конечно, очень обычно! — протянул Снук. — Горстка пепла, горстка пепла, что-то такое я уже слышал. Это кое-что значит. Что же? И, кажется, я знаю! Отель таким образом приветствует тебя.

— Как это?

— А вот так. Ты ему, видно, нравишься, он дает тебе это понять. Горстка пепла — это какой-то древний символ. Точно тебе говорю. Мол, ты отличный парень, Пиус, как дела, все путем?

Пиус недоверчиво косился на Снука.

— Да так и есть. Тебе Хорифелд может подтвердить. Уж он-то такие вещи должен знать. А раз вы теперь большие приятели, сходи к нему.

— Почему ты говоришь, что мы приятели?

— Мне Кулона все рассказала.

— Что рассказала?

— Что ты не считаешь его странным. Видимо, вы нашли общий язык?

— Сильно сомневаюсь.

— Ладно, можешь не говорить. Я и сам все эти разговоры о его странностях считаю преувеличенными. Мне он даже нравится, честное слово. Обязательно передавай ему привет, когда соберешься в Восточную башню.

— Обязательно, — пообещал Пиус, но оказавшись в тот же вечер в библиотеке, не выполнил своего обещания.

Вот как произошло. В Восточную башню Пиус никого не позвал. Он не хотел, чтобы Лил прихватила что-нибудь огнеопасное и устроила взрыв в темных коридорах. Элберт предпочитал не присутствовать при разговорах с теми, кто его не видел, а Крочик просто не появлялся. Пиус поднялся по лестнице и постучался к Хорифелду. Но после долгого ожидания пришлось спуститься в библиотеку и сесть за стол. Кроме него в зале находился еще один посетитель. Взглянув на его слегка "глуповатое" выражение лица, Пиус решил, что тот забрел сюда случайно. Воспользовался привилегией посещать "Башни", не побоялся пробраться через кромешную тьму и теперь сидел, изучая какую-то энциклопедию. Посетитель не заметил, как появился Хорифелд, а увидев того, покосился на его ночной колпак. Пиус тоже не заметил, как за его стол сел библиотекарь.

— Если есть вопрос, задавай, у меня мало времени.

— Есть одна вещь, — начал Пиус, решив пропустить момент удивления, — я узнал от Снука, что иногда отель передает привет своим постояльцам через горстки пепла на подоконнике. Странновато звучит…

— Странновато? Ну и болван этот твой Снук! Болтает, о чем не знает. По-настоящему горсть пепла на окне постояльца — это великое событие в истории отеля.

Хорифелд казался раздраженным, теперь было не к месту передавать приветы.

— Это важное послание для избранного, — продолжал, даже не спрашивая, зачем это Пиусу, Хорифелд. — Огромная честь. Это просьба. И если "Клоп" просил помощи, на это были только серьезные причины. Пойдем.

Он сорвался с места, утянув за собой Пиуса. По пути к полкам библиотекарь успел бросить презрительный взгляд на посетителя с энциклопедией. Тот поймал его и смутился.