Порочного царства бог (СИ) - Райот Людмила. Страница 21

Малек подошел ко мне, оглядывая двор и недозапряженный экипаж.

— Выглядишь взволнованным. Никогда не бывал в борделе? — спросил я и тут же прикусил язык.

Очевидно, что даже рядом не стоял. Малыш невинен и свят, аки херувим. Даже не обратил внимание на насмешку. Только спросил напряженным голосом:

— Надеюсь, поездка предстоит сугубо официального характера?

— Конечно, — без зазрения совести соврал я. Что поделать, раз моя чудесная работа напрямую связана с получением удовольствия. Судя по его неуверенному виду, Малек и так в шаге от того, чтобы сбежать. Если узнает, для чего мне понадобился визит в публичный дом на самом деле, точно исчезнет и пропустит все веселье.

— А где ваш дворецкий?

— Армстронг нас не повезет, — я взял журналиста под локоть и потянул его в сторону ворот: надо улизнуть до того, как слуга вернется и застанет нас за беседой. — Придется ехать по-простому, вместе с рабочим классом.

Малькольм захлопал глазами, осмысливая сказанное. Он явно не рассчитывал когда-либо услышать от меня такое.

— И вы готовы пойти на это?!

— В других обстоятельствах я бы вряд ли решился на подобную авантюру, но раз уж у меня в доме поселился знаток общественного транспорта… Показывай, где остановка. Я, честно говоря, даже не подозревал, что до Бромптона ездят омнибусы.

— А они и не ездят, — откликнулся сконфуженный Малек. — Нужно идти двадцать минут до Фулхэм Роуд.

— Еще и идти… — пробормотал я. Полтора часа в тесной трясущейся повозке, потом пешком несколько кварталов: это ж насколько бедняга должен быть увлечен мной, чтобы преодолевать такие расстояния! Нет, чтобы найти развратника поближе к дому…

Через двадцать минут неловкого молчания мы и правды набрели на шумную улицу. В одном месте концентрация людей была особенно высока, и какое-то необъяснимое чутье (неужели в энном колене моей чистейшей родословной затесался простолюдин?!) подсказало: дошли.

— Вы уверены, что хотите этого, лорд? — еще раз удостоверился Малькольм, оглядывая толпу из разноликого люда. Будущие пассажиры отличались полом, возрастом и степенью бедности одежды, но всех их объединяла угрюмая решимость, написанная на лицах; всех связывала одна цель — пролезть в омнибус в числе первых.

— Абсолютно. Я открыт новым впечатлениям.

— Что ж… Тогда нам лучше попасть вон на тот рейс, — парень показал на приближающийся экипаж. — Следующий только через полчаса.

Стоило омнибусу затормозить у тротуара, как цивилизованная на первый взгляд очередь превратилось в сущее столпотворение.

Мне случалось участвовать в пьяных драках, организованных обеспеченными кутилами, и публика там собиралась куда менее благородная — проигравшиеся в пух и прах виконты могли и ножичек достать в пылу сражения… Я не особо вглядывался, кому и как раздаю тумаки, просто наотмашь бил руками, следя, чтобы никто не задел прижатого ко мне Малька. Он, не размениваясь на ругань, маленьким тараном вклинивался в толпу, находил промежутки среди неплотно подогнанных тел и просачивался в них, сокращая расстояние до вожделенной повозки.

Таким способом мы оказались в омнибусе. Нам неимоверно повезло — ближе к хвосту осталось незанятое место. Поймав мой одобрительный взгляд, Лукам уселся и перевел дух. Тем, кому повезло меньше, остались стоять. Остальным бедолагам пришлось лезть на второй этаж, расположенный на крыше.

Я встал рядом с ним и приготовился наслаждаться долгой и занимательной поездкой. Открытия не заставили себя долго ждать — оказалось, жизни все еще есть чем меня удивить в плане низменных удовольствий. Слева, справа и даже сзади ко мне прижимались незнакомые люди — в основном, мужчины (многие из них кидали на меня гневные взгляды, потирая ушибленные места). При каждом резком движении или неровности на дороге они терлись о меня, и ни капли энтузиазма по этому поводу я не испытывал.

Что ж, хорошая новость: с ориентацией у меня по-прежнему все в порядке. А влечение к Мальку — временное помрачнение рассудка; ошибка организма, вызванная долгим отсутствием женщин. Просто так получилось, что с самого нашего знакомства я был непозволительно близок к назойливому журналисту. Перед глазами, как по щелчку, встала картина: мы стоим под дождем в подворотне бедного района, и я крепко обнимаю Малька, желая защитить его, спрятать от преследовавших нас бандитов.

Я до сих пор помнил ощущение правильности и гармонии, которое возникло, стоило мне прижать его к себе: несмотря на большую разницу в росте, стоять впритирку к Мальку оказалось очень удобно. Будто он именно для того и был создан — чтобы заполнять своими выпуклостями мои промежутки, и сглаживать своей мягкостью мои собственные неровности…

Но уже на следующей остановке наше мирное путешествие было нарушено: по скоплению тел в омнибусе прошла волна, и на свет рядом с нами вынырнула сгорбленная пожилая дама. Осмотрев сидящих пассажиров, она моментально вычленила самое слабое звено — Малька, и безапеляционно заявила:

— Ишь, расселся тут… Вставай, малец. Уступи место бабушке.

Юноша пристыженно закивал и поддался вверх… Я опустил руку ему на плечо и усадил обратно.

— Сиди.

Малек вскинул голубые глаза, полные испуга и непонимания. Ох, какие огромные… Старушенция тоже на миг потеряла дар речи, но голос быстро вернулся к ней — куда быстрее, чем хотелось бы.

— ХАМ! — провозгласила она, глядя на меня с негодованием. — Где ваше уважение к старшему поколению? Где сострадание?! Я прожила на свете втрое больше, чем он!

Лукас побледнел и попытался встать, но у него опять не получилось этого сделать.

— СИДИ, МАЛЕК, — строго сказал я секретарю, а потом со всей любезностью обратился к даме. — Вот именно, милая старая леди. Вы живете так давно, что уже не можете принести обществу никакой пользы. А этот молодой человек трудится не покладая рук на славу Британии. Вы что, не видите, как он худ и слаб? У него ведь рахит!

Весь омнибус слушал нашу перепалку. Казалось, еще чуть-чуть, и старушка растворится в облачке возмущенного дыма.

— Вы — страшный человек! — пропищала она.

— Даже не представляете, насколько, — вкрадчиво подтвердил я и навис над ней. Темная челка упала мне на глаза, а на губах заиграла зловещая ухмылка.

— Такой и убить может!.. — еще более неуверенно выдала пожилая леди.

— Не сомневайтесь в этом.

Старушка сникла и как-то быстро растворилась в толпе. Стоящие вокруг люди стали смотреть на меня с куда большим уважением: места в повозке было мало, но они умудрились дополнительно сгруппироваться, и вокруг нас с Мальком образовалось свободное пространство. Журналист громко дышал, покрываясь пОтом от стыда и волнения. Он расслабил шейный платок, оголив кусочек тонкой шеи: яркий румянец на щеках, опускаясь, переходил в белую кожу — нежную, тонкую, словно у молочного поросенка…

Так… Я тоже взмок и с усилием оторвал от него глаза, тупо уставясь в окно. Сначала — галчонок, потом — котенок, теперь вообще поросенок… Что за звериный беспредел творится у меня в голове?! Может, завести домашнее животное?.. Маленькое, трепетное, преданное; чтобы можно было тискать его и оберегать — так, как хочется оберегать Малька…

— Мда, лорд Кавендиш… — только и сказал мой спутник, когда через полчаса мы наконец добрались до места назначения.

Если для проживания я выбрал себе тихий район, то с работой дело обстояло совсем иначе: бордель под названием "Ретивые всадницы Клиффа Кавендиша" располагался почти в самом центре города. На шикарном четырехэтажном здании красовалась вывеска — девушка с распущенными волосами и в струящихся полупрозрачных одеждах гордо восседала на огромном жеребце.

— Ну что, готов познакомиться с моей самой темной стороной? — спросил я, наблюдая за реакцией Лукаса.

— Неужели в вас есть нечто еще более ужасное, чем то, что вы продемонстрировали в омнибусе? — слабо спросил он.

— Конечно. Я ведь и правда страшный человек, — подмигнул ему и распахнул входную дверь.