Порочного царства бог (СИ) - Райот Людмила. Страница 44

Рядом раздались восторженные восклицания: завидев, что Клифф вернулся в хорошее расположение духа, куртизанки позабыли про разомлевших мужчин и бросились к своему господину.

— Поговори с ними, — шепнула Гамильтон, подталкивая маркиза к возбужденным девушкам. — Они волнуются, когда ты долго не обращаешь на них внимания… А мы пока поворкуем с мистером Малькольмом, да?

И главная проститутка "Ретивых наездниц" хитро подмигнула мне.

— Ладно, — не очень охотно согласился лорд. — Только недолго и… Вы ведь не будете уединяться? А то жених расстроится…

— Молодец, душенька, — заявила Лидия, когда Клифф утонул в сонме протянутых рук и трепещущих тел. — Сработала на отлично.

Я чуть было не присела в реверансе, но вовремя опомнилась и поцеловала ее кисть. За что она хвалит меня?

— Ты нравишься ему.

Нравлюсь?.. Верно, я вроде как ценный сотрудник, да и собеседник тоже ничего…

Хотя кого я обманываю, секретарь из меня никудышный! И, чтобы быть хорошим собеседником, нужно уметь соглашаться, а этому я тоже так и не научилась.

— Только не давай ему расслабляться и смело заявляй о своих желаниях. Привлекательные мужчины вроде Клиффа слепо уверены в своих способностях, хотя на самом деле даже не подозревают, как на самом деле любят женщины.

Э-э-э… Я не поняла, о чем она толкует, но мне стало еще более неловко.

Захотелось сбежать. Или хотя бы провалиться сквозь землю.

— Когда ты собираешься ему признаться?

Тут уж я рассердилась. Почему все считают, что я должна ему признаваться? Отчего леди Гамильтон самой не сказать Кавендишу: "Спасибо за экипаж, Клифф, он восхитителен. Кстати, твой секретарь — переодетая девушка"? Или Армстронгу не хлопнуть хозяина по плечу (изо всей своей богатырской силы, желательно) и не прореветь: "Раскройте глаза, лорд! Малькольм — баба!"?

Так нет, они молчат. Не хотят расстраивать своего дорогого друга и начальника. А я, может, тоже этого не хочу. Он повеселел и в кои-то веки выглядит счастливым. Обворожительно смеется, любезничает и заигрывает с распустившими хвосты шлюхами. И я при этом даже ни чуточки не ревную — ему слишком идет быть легким, шумным и веселым.

В разноцветной толпе мелькнула фигура мужа Гамильтон. И Армстронг, стоящий неподалеку, ожил. Развернулся и почти бесшумно скрылся из виду, освобождая место для законного супруга.

— Ты осуждаешь меня? — женщина поджала губы и требовательно взглянула мне в глаза.

— Я не в том положении, чтобы кого-то осуждать. Своих проблем хватает.

Та горько хмыкнула. Помолчала немного.

— Мы росли вместе. Жили в трущобах — на самых грязных и омерзительных улицах, которые можно отыскать в Лондоне. Мечтали, что поженимся и выбьемся "в люди" — он станет плотником или кучером, я — трудолюбивой прачкой… Когда мне было пятнадцать, на меня напали в подворотне. Семеро джентльменов, неизвестно как оказавшихся в наших краях, решили поразвлечься с юной нищенкой… Арм убил пятерых. Сам тяжело пострадал… Его осудили на пожизненное, и если бы по воле случая к нему однажды не подселили Клиффа, он и поныне сидел бы в Пентонвиле… А я стала проституткой. Потому что больше становиться было некем.

Наверное, мой взгляд стал слишком уж сочувственным, потому что Гамильтон распрямила плечи и улыбнулась.

— Все изменилось. Теперь я приказываю мужчинам и я же причиняю им боль. И мне больше никогда не придется нуждаться в деньгах… Иди к Кавендишу, душенька. Он устал от них, просто виду не показывает.

17. Малек и Клифф

Соблазните меня, лорд…

Устал он, как же. Да его энергии по части обхаживания девиц позавидовал бы любой! Хорошо, что я его больше не ревную. Да и какая разница, ревную или нет? Завтра я уйду, а он продолжит и дальше очаровывать своих поклонниц-куртизанок. И пусть очаровывает на здоровье, я не жадная. Пусть веселится, пусть смеется… со всеми, кроме вот этой вот блондинки, которая слишком уж самоуверенная, и с которой он выглядит чересчур радостным. Радость радостью, но должна же быть мера!

— А вы, лорд Кавендиш, не держите своих обещаний, между прочим… — я и сама не заметила, как оказалась подле Клиффа.

— Правда? — удивился он. — Это каких?

— Вы собирались обучить меня тонкой науке обольщения женщин, — понизила голос я. — Но, видно, передумали делиться своими сакральными умениями?

— Ты вроде и без этого неплохо справляешься. Хотя… Ладно, пойдем туда, где меньше шума.

Мы перекочевали к нашему столу, одиноко стоящему на отшибе зала.

— Значит, хочешь научиться покорять женские сердца, да? — маркиз испытующе посмотрел на меня. — Я могу рассказать тебе парочку секретов и показать несколько приемов, но результат зависит еще и от исходных данных, понимаешь?

Понимаю, что мне далеко до вас, мистер Совершенство, и все-таки… Пока мы не расстались насовсем, можно же хотя бы пообщаться вдоволь?

— Слушай, — Клифф придвинул свой стул к моему. — Настоящий джентльмен должен выглядеть уверенно и небрежно. Он — холоден, но галантен. Смотрит немного снисходительно и свысока. Может показывать свою заинтересованность, но сам никогда не страдает из-за любви…. Малек, не зыркай на меня так своими глазищами, а то я умру от ужаса!

И ничего я не зыркаю, просто как прилежная ученица пытаюсь скопировать его "снисходительный и высокий" взгляд. Хотя что-то компетентность Кавендиша в этом вопросе начала вызывать у меня сомнения: сам-то он совсем не страдал из-за любви. Три года только этим и не занимался!

— Позы прирожденного сердцееда должны быть небрежны и претенциозны. Вот, например… — Кавендиш откинулся на стуле и закинул обе ноги на столешницу, сложив их одну на другую. — Повтори.

Я повторила, послушно уложив ботинки на другом краю стола. Видела бы меня матушка, точно бы повторно выгнала из дома. Мои ноги по сравнению с аристократическими конечностями маркиза казались жалкими и короткими, туфли — и вовсе детскими… Еще и штанины стыдно задрались, приоткрывая тощие цыплячьи лодыжки. Разве ж таким зрелищем кого-то соблазнишь?

Клифф отвел взгляд и ослабил шейный платок. Тяжко выдохнул и вернул тело в обычное положение.

— Знаешь, Малек, убери-ка ты их. И, да, тебе все-таки придется немного выпить… Процесс легче пойдет. — Кавендиш взял одну из стопок, все еще ждущих своего часа, и изящным движением поднес ее к губам. — В присутствии дамы пить нужно красиво и элегантно. Мизинец отведен в сторону, кисть с локтем расслаблены…

Я схватила еще одну рюмку и, как мне показалось, очень элегантно отправила ее внутрь. Локоть, правда, забыла расслабить, и оттого врезала им прямо по занесенной руке Кавендиша. Виски пролился на белоснежные одежды маркиза, мигом лишив его облик непозволительной безукоризненности.

— Ой, извините… — я откашлялась, с трудом проглотив огненный напиток, оставивший пылающий след по гортани, и огляделась в поисках салфетки.

— Ничего страшного, — Клифф спокойно отставил пустую стопку и подобрался. — Это обычная ситуация. Собственно, поэтому у настоящего джентльмена должно быть много одежды, а не для того, чтобы красоваться перед всеми… Впрочем, в таких случаях обычно все равно кидаются устранять последствия…

Он запнулся, потому что я уже повернулась к нему с лоскутком ткани. Наши глаза встретились.

— Ну, вытирай уже, — произнес Кавендиш. — Чего застыл?

Я прикусила губу и прикоснулась к его груди. Горячая, даже сквозь намокшую одежду и хлопок салфетки. И сердце бьется. Быстро. Колотится изо всех сил, отдает мне в руку… И на секунду кажется, будто оно лежит у меня в ладони. Кровоточит и согревает… А Кавендиш придерживает дыхание и наблюдает за мной из-под полуопущенных век.

Пожар в животе усиливается: выпитое медленно разъедает мою плоть, закручивая внутренности в плотный, полный предвкушения, клубок. И случается невозможное: окаменевшая махина моей жизни сдвигается с места, мир вздрагивает и куда-то катится…