Единственная для темного эльфа 2 (СИ) - Мазарин Ан. Страница 64

Голова дракона слегка склонилась на бок, но, конечно, никакой речи не последовало. Значит, будем считать, благодарность принята. Отвернулась, не пряча улыбку. Самочувствие и правда было практически отличным, не считая легкой слабости, которая явно классифицировалась как отходняк. Дракон тоже не спешил нести новую порцию жуткого варева.

Возникшая непродолжительная тишина не внесла неловкости. В момент, когда я взглянула на дракона вновь, поняла, что он с меня глаз и не сводил. И меня это почему-то не смущает.

— Эсфир, выйди, пожалуйста, я хочу искупаться и одеться, — попросила беловолосого, откидывая край одеяла в сторону. Расшитая сорочка была из плотной ткани, служанка наверняка нарядила меня в нее с учетом рядом пребывающих все время болезни мужчин. А контрастный душ, который планирую себе устроить, обязательно должен привести меня в чувства окончательно.

Белым носочкам чулок оказалось не суждено коснуться пола — реакции дракона можно только позавидовать. Его рука настолько быстро юркнула под мои колени, что я и пискнуть не успела, как уже опиралась на широкую грудь своего стража, пребывая у него на руках.

Порывалась что-то сказать, но связная речь куда-то запропастилась, а глаза трудно было отвести от маски горгульи, что находилась сейчас так близко. Непонятное волнение легкой дрожью лизнуло тело, пришлось тряхнуть головой и опустить глаза, чтобы не смущать стража и не смущаться самой. Все же, неловко как-то, когда тебя на руках посторонний мужчина носит, раньше так делал только Фаль. Потому, наверно, так знакомо и уютно.

Мысль отрезвила. Оглянувшись за плечо дракону, с успокоением глазами обнаружила свой закинутый за стол рюкзак. К счастью, его никто не трогал, не до того было, а вот мне очень захотелось добраться до своего зеркальца — все эти дни болезни, растянувшиеся для меня в годы, я не смотрела на свою метку. На душе стало чуть тоскливо.

Глубоко вздохнула прежде, чем почувствовать, как дракон аккуратно опускает меня на пол прямо перед дверью в мою «Нарнию». Озадаченно оглянулась на проем в «шкаф с сюрпризом», запоздало вспоминая, что я попросила Эсфира о возможности дать мне искупаться… Не думала, что он подойдет к выполнению просьбы с такой стороны.

Поняв, что отходить он не думает, благодарно ему кивнула, спиной открывая дверь. А вот захлопнув ее, не узнала себя. Это на меня так отходняк действует после болезни и от всего выпитого пойла? Не пойми, что внутри твориться.

С вниманием проверила свои щиты, надеясь, что Эсфир не заметил моих внутренних колебаний. В общем-то, замечать было и нечего, в целом, кроме необъяснимой легкой взбудораженности от близости мужчины. Однако все равно позориться не хотелось, все-таки мы с Эсфиром не такие уж и друзья.

Это Ша-Энгу можно бросить эдакое: «Эй, детка, ты меня волнуешь», а он точно заулыбается, волнообразно задергав бровями.

Посмеявшись с собственных мыслей, в первую очередь, скинув с себя сорочку, двинулась в купальню, даже проигнорировав взглядом гардеробную. Смыть с себя усталость, выйти обновленной — вот, что я хочу.

Дрожь в руках едва не выдала моих истинных чувств. Сердце стучало, как ненормальное, всем телом впитывая ее, одуряя голову, рассудок. Еще рано раскрываться, рано давать ей надежду. Я буду за двоих верить в наш успешный побег, просчитывая каждый шаг, но для этого мне еще нужно осмотреться. Чтобы подарить ей шанс на счастливое будущее, мне нужно все подготовить. Все здесь выведать и просчитать.

Уже чуть больше недели я нахожусь под личиной Эсфира. Обряженный маскирующими амулетами и нейтральными заклятьями, как праздничный куст елейника. Повышенную осторожность приходится соблюдать разве что рядом с шорсами, они рычат и скалятся, если приблизиться, но все равно их с толку сбивает присутствие ауры настоящего Эсфира. Ничего, если держаться от них подальше.

Каждый день схожу с ума от ее присутствия рядом, от невозможности касаться ее, чувствовать вкус ее губ на своих губах. Знак на ее лбу — прямое доказательство, что эта девушка моя. Вся моя, до кончиков ногтей. Но все это ничего не значит в сравнении с тем, какой болью сочилась моя душа вдали от нее.

Ни одной больше метки не осталось. Ночью у меня была возможность убедиться в своих подозрениях, метки действительно спали, когда я одной ногой был в чертогах мертвых. Не уверен, к лучшему ли это, эгоистичный порыв хочет клеймить ее, не оставляя свободных участков кожи.

Увидев ее впервые за долгое время так близко, сдерживаемый лишь значимыми свидетелями, едва не сорвался, не выдал себя. Могу лишь догадываться, за что малышка дулась на свою стражу, но ее просьба снять маски посреди общего коридора тогда у лестницы на крышу башни не шуточно меня взволновала. Я могу расширять личину и до лица, но все же это требует гораздо большей концентрации и я мог не рассмотреть каких-то мелочей у Эсфира, о которых знают его товарищи по оружию.

Однако вблизи отпал вопрос, который меня долго мучил. Почему я не мог почувствовать свою девочку? Что с нашей эмпатической связью? Геррион, мерзавец, сделал что-то, что заблокировало ее?

Малышка оказалась в щитах… Не идеальных, чтобы их нельзя было пробить, но способных известить хозяйку в случае вторжения. Невольно испытал чувство гордости за своего эльфенка, которая так быстро осваивает плетения ментальной защиты. Если бы не тот факт, что ей пришлось это сделать, чтобы вновь слепить подобие кокона, какой был у нее раньше. Это мешало нам чувствовать друг друга тогда в центре Ресса, и мне ее здесь и сейчас…

Безумно красивая. В белом платье теплого покроя, что узкой талией подчеркивал ее хрупкий стан. Небольшая россыпь драгоценных камней, коими была вышита небрежно свободная ткань на груди, тихо звенела при каждом шаге, синхронно сплетаясь со стуком тонких каблуков. Разве хоть одна эльфийка сравнится с моей Аей? Нежная, как лепесток… Она умудрялась очаровывать своей простотой, окруженная вычурностью и роскошью со всех сторон.

Она была прекрасна. И пленяет меня и сейчас, когда здоровый блеск еще не проснулся в ее больших глазах. Однако именно за эти дни ее страданий я взглянул на нее иначе, так, как никогда раньше не смотрел. Геррион видит в ней свою будущую супругу. Он готовит из нее повелительницу всей империи… Какая из этого ребенка императрица? Возможно ли в здравом уме вообще помыслить о том, чтобы ваять из чудесного цветка боевой меч? Правитель должен иметь сердце, способное быть жестким, когда того требуют обстоятельства. У моей же девочки скорее сердце разорвется, чем она сможет кого-то наказать.

И я не допущу того, чтобы она стала его. Ему вновь придется столкнуться со мной. В этот раз все будет иначе… Эта девочка будет хранить только один очаг, согревать только мою постель. Ибо мой дом всегда будет там, где есть она.

Я не просто влюблен, Ая, я люблю. До смерти.

Покинув просторы своей «Нарнии», посвежевшей и, без преувеличения, глотнувшей свежего воздуха, Эсфира в своей комнате я не обнаружила. Откинув еще влажные волосы за плечо, прошла вглубь комнаты, сиротливо оглядывая обстановку. Нет, мне не хотелось ни чьего присутствия, стража за дверью наверняка уже в полном составе, но то, что Эсфир и Ша-Энг все это время были рядом, не прошло бесследно.

Оглянувшись на дверь, направилась к трельяжу, сразу же усаживаясь на удобный пуф напротив зеркала. Рука опустилась вниз, выуживая родной рюкзак. В который раз радуюсь, что его никто не заметил. Достаю полюбившееся зеркальце, в свое время подарившее мне желание жить дальше и спасшее от помешательства.

Воспоминание о Фале нежно проникло в самую душу, заставив губы изогнуться в болезненной, но искренней улыбке, рискуя пошатнуть мое самообладание к чертям. Проводя пальчиком по контурам метки, забылась в собственных мыслях.

Как раньше я жила без него? В своем мире? Всех окружающих мужчин, претендующих на мое внимание и даже что-то для этого делающих, я автоматически отправляла во френд-зону. Так мне было проще воспринимать их нормально, не как «захватчиков» моего сердца и доверия. Некоторые даже сразу «отсеивались», утверждая, что «дружба» со мной их не интересует.