Единственная для темного эльфа (СИ) - Мазарин Ан. Страница 43

Может эта ассоциация детства и стала моей путеводной звездой к кампании, в которой я сейчас работаю. Она осталась непомерно далеко в прошлом, в настоящем которой нет. Я своими руками писала коды под программное обеспечение существ, не обладающих ни граммом чувств. Машины не обманывали, как нельзя было обмануть и их. Обнаруженные баги вычислялись и сразу же устранялись, доводя механизм до совершенства.

Я была еще так неопытна, когда усердной командной работой стремилась создать исключительные проекты. И трудилась так, будто высекала из камня собственную совершенную модель, какой хотела бы видеть и себя. Идеальной и бесчувственной, которую невозможно было бы ранить. Очередное жизненное предательство, которую, даже бы не привлекло внимание.

Это был мой способ избежать ненужных проблем. Это был мой стойкий щит, выдерживающий любой напор. Свою любовь я дарила только технике, точнее, тем механизмам, которые должны были научить меня создавать совершенство. И нет, я не трудоголик и не карьеристка, просто я по-настоящему любила свою работу и искала в ней спасение.

У меня уже была семья — команда разработчиков, с которыми я вместе трудилась. Некоторых я никогда не видела в лицо, но результат наших трудов был нашим общим детищем. Я была винтиком в слаженной системе в мире, где даже ребенок может написать простенькую игру с помощью несложного языка программирования. Никакой магии.

Я понимаю, что мыслю неправильно, и что это глупое мировоззрение необходимо искоренять. Так ведь я делаю плохо лишь себе. Но ни разу во мне не возникло желания что-то менять. Мою самооценку всегда было чем подпитать, но на этом я закруглялась. Пусть хроническое недоверие прочно вцепило в меня свои когти, но разве должна я ради этого избегать создания семьи, боясь, что и она рухнет в какой-то момент?

Семья, значит, доверие. Полное взаимопонимание, хотя бы тяга к человеку. Семья, значит, твое продолжение… А как подпустить к себе того, чьи прикосновения будут чужды? Это раньше работало правило «стерпится — слюбится», но сейчас не то время, когда женщина обязана вступать в брак, растить детей и быть хранительницей очага. Но, может, хотя бы попробовать кого-то подпустить поближе к своему сердцу? Забыть о возможной боли и вероятности, что ничего не получится.

Нет никакой любви. Есть гормоны, внутренняя химия, симпатия и куча всяких таких плюх, которые создают притяжение между мужчиной и женщиной. Потом это все равно проходит. Почему только перед этим эльфом я хочу поверить в сказку? Словно безголовая, хочу наступить на разбитое стекло, чтобы вместо боли в раненной ступне ощутить щекотку. Любовь для меня всегда была той же магией, я и не подозревала, что есть иные миры, в которых магия существует. А, значит, и любовь?..

Разве не все мужчины, чтобы получить желаемое, не наплетут с три короба?.. Нет, мне трудно поверить, что Фалькониэль может быть таким. Чего ему желать от бестолковой в этом мире барышни, которая ничего даже не умеет? Я потерпела полное фиаско, так как то, чем я жила в моем мире, здесь было абсолютной выдумкой.

Эльф сначала рассмотрел во мне друга. Только за это я, похоже, хочу рискнуть. Наконец, я поняла, что же я могу дать взамен на то, что все время отдавал мне он. И пусть потом будет больно, а сейчас страшно.

— Я совсем, — закивала я головой. — Совсем не знаю, как…

Я даже выговорить не могла слово «любить». Такое ранее пустозвучное слово, а столько усилий, чтобы оно вырвалось из моих уст.

— Не надо, — наконец прервал мои мучения эльф. Я испуганно подняла глаза на него, ужаснувшись, что он может неправильно понять меня. — Я не буду давить на тебя.

Паузы, которые он делал между фразами, тянулись для меня бесконечно. С замиранием сердца я прислушивалась, чтобы внять чему-нибудь в духе «я к тебе с открытой душой, а ты мне в нее плюнула».

— Но я дождусь, девочка, — с теплотой в голосе добавил он. — Когда ты будешь тянуться ко мне так же, как и я к тебе сейчас, я окружу тебя тем, от чего ты сейчас отчаянно бежишь. Думала, я не заметил?

Не знаю, на что было похоже мое нынешнее лицо, но эльф улыбнулся.

— Не знаю, кто изранил твое сердце, но я вылечу его для себя. Даже если никакой надежды на чудесное лекарство не останется, а стану зализывать твои шрамы, словно дикий зверь. Не отступлюсь, девочка. Чтобы так искусно не замечать мои чувства, нужно быть либо очень глупенькой, либо нарочно игнорировать.

Назад пути нет, я приняла решение. Подняв затравленный взгляд, понимая, что меня каким-то образом раскусили, я испытала облегчение. Он каким-то непостижимым способом понимает меня, старается войти в мое положение, мирится с моими заскоками.

— Не стану тебя торопить, — эльф нагнулся, чтобы выдохнуть мне в ушко то, от чего мне стало жарко. — Я добьюсь тебя постепенно.

— Угу, — спустя паузу одобрила я, подтянув эльфа за шею к себе для объятий. — Спасибо тебе, Фалькониэль.

Дроу осторожно погладил меня по волосам, от чего я прильнула к нему поближе. Этот большой, сильный, внушающий страх в окружающих мужчина, мой. И искренности в нем больше, чем во всех тех, кто добивался моего внимания ранее.

Он больше не стремился сорвать поцелуй с моих губ, и я не знала, уважать его за это или огорчаться. Он все так же сжимал меня в объятиях, и тепло его тела согревало мое. То, что он называет меня своей, звучит так естественно, что мне даже не хочется оспаривать. Это даже еще более истинно, чем их местный «закон Ньютона», который гласит, что дроу обязательно очень негативный субъект.

— Ради тебя я научусь, — заглянула я в его глаза, в которых уже привыкла видеть нежность. — Я согласна быть твоей.

Его лицо стоило всех моих прожитых лет без этой самой мифической любви.

24. Свет мой, зеркальце, скажи…

Вчера я не дождалась возвращения эльфа из ванной. Видимо, путешествие сказалось на мне глубокой усталостью, и только дроу покинул меня, чтобы смыть с себя дорожную пыль, я коснулась головой подушки и темнота. Даже снов не помню.

Зато проснулась в очень интересном положении. Дроу лежал животом вниз, одну руку спрятав под подушкой, бицепс другой определив на моей талии, в то время, как предплечьем обнимал мою спину, прижимая ближе к себе. Его лицо спряталось где-то у меня в районе шеи, что ключицей чувствовала его горячее дыхание. На маленькой кроватке спать было неудобно, но в тесноте, да не в обиде. Но даже здесь, на широченной кровати, эльф все равно умудрялся отдыхать ко мне впритык.

Чуть развернувшись к нему, не удержалась и обняла его голову, ласково погладив по волосам. Характерный вздох подсказал, что претворяющийся спящим дроу улыбнулся. Не пришлось дожидаться и россыпи мелких поцелуев в шею.

— Ты давно проснулся? — мужчина довольно потянулся и рывком встал, лукаво глядя на меня.

— Вообще-то, да, — соскользнул он с кровати, подхватывая свою рубашку с пуфика у трельяжа. — Ты сильно вымоталась, и мне хотелось дать тебе возможность набраться сил.

Босиком ступая по мягкому ковру на полу, его передвижения не были слышны абсолютно. Однако мой сон как рукой сняло, от осознания, сколько сейчас может быть времени.

— Все в порядке, ни у кого не возникнет вопросов. Мы отдыхали, сколько нужно, ведь ночью молодоженам не до сна, — эльф подмигнул мне, от чего я залилась краской. Фалькониэль же, уходя в ванную, напоследок добавил: — Сейчас соберемся и пойдем пообедаем где-нибудь, а пока можешь поваляться.

Когда дверь закрылась, я с минуту не могла перезагрузиться, чтобы смысл сказанных слов дошел до меня. То, что эльф откровенно шутит, это ладно. Но сейчас обед?? Я проспала до обеда?

Когда эльф вышел из ванной, я мгновенно сменила его, вызвав на лице широкую улыбку. Да, я умею быстро собираться. А вот когда мы уже стояли на улице Тоги, я полностью доверилась своему хранителю, позволив вести меня туда, куда ему хочется.

Спустя полчаса мы с подозрением осматривали таверну, незнакомую даже вроде как все здесь знающему Фалю. Небольшой добротный деревянный дом, зажатый между двумя каменными, призывно скрипел здоровой вывеской на черной цепи, гласившей что-то, что я не могла даже прочитать. Вроде как выглядел прилично, а вроде и что-то напрягало. Я пытливо уставилась на друга, дожидаясь, пока он даст добро: