Дама моего сердца - Хауэлл Ханна. Страница 45

— Джилл, дорогая, его единственная сестра беременна и не замужем.

Кузина раздраженно стукнула кулачком по спинке кровати.

— Но так ведь нечестно! Пейтона заставят признать чужого ребенка своим, а если у Кэтрин родится сын, ему придется сделать его наследником! А ты расстанешься с Камероном. И все потому, что эта смазливая девица раздвинула ноги для какого-то нищего конюха или еще кого-то в этом роде, а потом решила заполучить в мужья такого видного и богатого парня, как наш Пейтон.

— Могла бы преподнести все это и помягче, — пробормотала Эвери, полностью разделяя тем не менее ярость кузины.

— Нет, не могла бы! — отрезала Джиллиана. — Как ты думаешь, есть какой-нибудь способ помочь Пейтону избежать этой женитьбы?

— Думаю, на это нечего рассчитывать. Кэтрин не девушка и не родственница ему. И потом, чутье мне подсказывает, что эта красотка будет стоять на своем, даже если ее заставят поклясться на Библии.

— Мне тоже так кажется. Эта особа жестока и беспощадна.

— Что верно, то верно, — вздохнула Эвери. — Она сумеет превратить жизнь Пейтона в кромешный ад. Она даже может толкнуть его в объятия другой женщины, а он будет страдать оттого, что нарушил клятву верности. Я бы могла ее за все это простить, если бы она любила Пейтона, но она его не любит. Я убеждена, что она действует из тщеславия и уязвленного самолюбия. Ей просто хочется заполучить красивого, богатого мужа, чтобы другие женщины ей завидовали.

Стук в дверь нарушил тяжелое молчание, повисшее в комнате после слов Эвери. Вошли Энни и Тереза, и Эвери была разочарована: она рассчитывала увидеть Камерона. Впрочем, может, и к лучшему, если они какое-то время не будут видеться. Тереза увела Джиллиану, и тут Эвери заметила в руках у Энни два очаровательных платья, золотистого и зеленого цветов.

— Это мне? — удивилась она.

— Да. — Энни положила платья на кровать. — Лэрд сказал, что, может, ты захочешь надеть на пир красивое платье.

— Вот как? Так, значит, будет пир?

— Да. В честь нашего благополучного возвращения. Ты будешь выглядеть великолепно в золотистом платье. Раньше его носила Кэтрин.

— Но Кэтрин крупнее меня, — произнесла Эвери, покосившись на свои маленькие груди, — во многих местах.

— Когда она его носила, она была такая же, как ты.

— Только не рассказывай мне, какой она была в то время. У меня и без того плохое настроение, и я не хочу, чтобы оно окончательно испортилось.

Энни вздохнула и, усевшись рядом с Эвери, обняла ее.

— Я слышала о том, что случилось. Камерон просто дурак.

— И да и нет. — Эвери встала, и Энни помогла ей раздеться. — Его сестра опозорена. Если он не найдет ей мужа, она погибла. В моей семье мужчины такого бы точно не простили. Единственная проблема в том, что Кэтрин лжет. Камерона можно назвать дураком, потому что он этого не видит, но ведь она его сестра, и он, наверное, привык верить ей на слово.

— Но ты надеялась, что он сумеет решить эту проблему, не отправляя тебя домой?

Эвери кивнула:

— По правде говоря, я не верила, что она беременна. Если Камерон и подумывал над тем, чтобы изменить свое решение или убедиться в том, что Кэтрин лжет, то при виде ее большого живота у него отпали все сомнения.

— Я заметила, что он предоставил тебе комнату рядом со своей.

— Да. И к тому же между ними незапертая дверь. Не очень-то умно с его стороны. — И когда Энни помогла ей надеть золотистое платье, нерешительно спросила: — Как ты думаешь, может быть, мне запереть эту дверь?

— Я бы не стала этого делать. Если бы я любила мужчину, я бы держалась за него обеими руками до тех пор, покуда он не посадил бы меня на лошадь и не отправил домой. Я бы сделала так, чтобы в первую же ночь, когда он уляжется в пустую постель, он бы почувствовал мой запах. Я не дала бы ему ни на минуту меня забыть. И в конце концов он бы захотел вернуть меня обратно.

— Именно это я и намерена делать, — улыбнулась Эвери.

— Вот и хорошо. Платье сидит на тебе отлично. Немножко уберем в талии, и будет просто идеально. — Энни стащила с Эвери роскошный наряд и помогла ей облачиться в зеленое. — С этим поступим так же. Это ты наденешь завтра.

Когда Энни сняла с Эвери платье и уселась на кровать подгонять его по фигуре, Эвери подозрительно взглянула на нее.

— Что-то Кэтрин чересчур расщедрилась.

— Я и сама удивляюсь, — пожала плечами Энни, не отрываясь от шитья. — Кроме этих двух, она дала еще несколько. Так что во время твоего пребывания в замке ты будешь выглядеть принцессой.

— Кэтрин и в самом деле их мне дала сама?

— Ты же понимаешь, что нет. По приказу брата она выделила тебе страшное коричневое платье. Но ее служанка показала мне, где эта жадина хранит туалеты, из которых давно выросла, и мы с Терезой взяли то, что нам понравилось. Джиллиана тоже будет как картинка.

— Это очень мило с вашей стороны, хотя в этом не было необходимости.

— Не спорь! — отрезала Энни. — И ты, и малышка Джилл — благородного происхождения и должны быть одеты подобающим образом.

— Чтобы утереть нос Кэтрин?

— Вот именно.

— Не думаю, что произведу на нее впечатление, даже если с ног до головы увешусь драгоценностями.

— Может, и нет, но если ты будешь выглядеть шикарно, она перестанет смотреть на тебя с презрением.

Эвери понимающе кивнула:

— То есть не сможет больше язвить по поводу моего внешнего вида?

— Да. А наш лэрд наконец вспомнит, кто ты такая, — сердито заявила Энни. — Ты — молоденькая девушка, которую он заставил лечь в его постель. Он без конца талдычит о том, что должен спасти доброе имя сестры, так пусть вспомнит, что и у тебя тоже есть доброе имя.

— Я не хочу, чтобы он приехал за мной только потому, что сочтет себя обязанным позаботиться о моей чести. Я хочу, чтобы он сделал это из любви ко мне, а не по долгу.

— Именно поэтому он и придет за тобой, детка. Мы еще во Франции все про вас поняли. Мужчины странные создания. — Эвери засмеялась, и Энни, слегка улыбнувшись, продолжила: — Они не любят признаваться, что испытывают к кому-то нежные чувства. Им необходимо убедить себя, что они действуют лишь из благородных побуждений. Так и Камерон. Убедив себя, что долг для него превыше всего, он отправится за тобой, привезет тебя обратно, действуя смело и решительно, после чего все другие мужчины будут хлопать его по спине и говорить, какой он молодец. А остальное уже зависит от тебя. Когда вы с ним останетесь наедине, ты должна заставить его признаться в том, что он вернул тебя совсем по другой причине.

— А что, если я буду считать, что он поступает так лишь из этих побуждений?

— Мне жаль, что ты этого не понимаешь, как не понимает этого и идиот Камерон, но поверь мне, ни один мужчина не ведет себя с женщиной как последний дурак, если не питает к ней глубоких чувств.

— Значит, по-твоему, если он приедет за мной и будет просить меня вернуться к нему, упирая на то, что делает это из чувства долга, я не должна злиться и артачиться? По-твоему, я должна, презрев гордость, поехать с ним? — Энни кивнула. — Что ж, наверное, ты права, — задумчиво протянула Эвери.

— Конечно, права. А когда ты окажешься с ним наедине, заставь его, отбросив в сторону упрямую гордость, произнести слова, которые ты так жаждешь услышать.

Эвери рассмеялась.

— Что ж, Энни, я последую твоему совету. А теперь, когда я на это решилась, единственное, о чем мне нужно молить Господа, — чтобы судьба, которая в последующие несколько недель определенно не будет ко мне благосклонна, вновь смилостивилась надо мной.

Глава 19

— Они живы?

— Да, мама, живы и здоровы.

Пейтон с улыбкой наблюдал за родителями и своими дядями и тетями. Женщины, заплакав, кинулись обнимать друг друга, потом взялись обнимать мужчин, а те, стараясь не показать волнения, вытирали слезы своим женам. Пейтон не удивился, когда все начали поздравлять его тетушку Бети. После того, что случилось с Сорчей, поразительно было видеть, с какой стойкостью Бети переносила долгие, томительные недели неизвестности, когда ничего не было известно о судьбе другой ее дочери, Джиллианы. Должно быть, она испытывала адские муки, однако по ее виду никто никогда этого бы не сказал. И только сейчас Пейтон заметил, что тетя Бети вот-вот упадет в обморок. Хрупкая, слабая женщина, она оказалась, как ни странно, необыкновенно сильной. Пейтон даже не представлял, что она сможет выдержать обрушившееся на нее несчастье. Наблюдая за этой эмоциональной сценой, Пейтон порадовался, что оставил посыльных Камерона внизу с солдатами и сам принес родным эту новость.