В объятиях зверя (СИ) - Богатенко Наталия. Страница 22

Слова были лишними. Зверь стащил пиджак, бросил на спинку продавленного старого кресла. Вася отвернулась, непослушными руками стягивая джинсы. Сердце отбивало дробный марш, в ушах шумело так, что она едва расслышала:

— Не трогай. Иди сюда.

Он звал её к себе, чтобы раздеть. Она зажмурилась, испытывая убийственную неуверенность. У неё мало опыта в сексуальных отношениях, а если совсем честно, то его и вовсе нет. С бывшим парнем она хоть и спала, но назвать того хорошим любовником можно было с натяжкой. Традиционно всё было, без долгих прелюдий, торопливо, прямо как в советские времена, блин. Украдкой, смешно.

Зверь обошел её и остановился за спиной. Вася едва дышала, мелко дрожа в предвкушении неизбежного, и не знала, куда деваться. Что и как делать-то? Он же поймёт, что она неопытная, и может разозлиться. В клубе она старательно изображала искушенную львицу, а на деле была жалким котенком, попавшимся в лапы к хищнику.

С неё сняли футболку, а Василина с трудом удержалась, чтобы не скрестить руки на груди, не прикрыться. Его теплые ладони огладили плечи, приподняли волосы, и кожу на лопатках тотчас обожгло дыханием. Поцелуй был нежным, невесомым, вызвал нервный смешок. Алчные губы скользнули вдоль позвоночника, по выпирающим косточкам, щекоча, дразня, пробуждая сладкие ощущения.

— Ты пахнешь страхом, детка. — шепнул ей в ушко Стас, лизнул впадинку у ключицы, и притиснул девушку к себе.

Это было приятно и мучительно, чувствовать его так близко, и Вася захватила зубами нижнюю губу. Зверь подался к ней бедрами, показывая, как хочет её. В поясницу упиралось мужское естество, даже сквозь плотную ткань штанов оно было внушительным и твердым.

— Я не боюсь. — прошептала она, интуитивно съежившись в комок нервов, когда он накрыл руками её груди.

— Бои-ишься. — хрипло возразил он, уткнувшись носом в её шею.

Сдвинул чашечки простого белого бюстгальтера вниз, освободил упругие холмики, и начал умело ласкать, чуть придавливая соски большими пальцами. Новая волна удовольствия накатила внезапно, оглушила, заставила выгнуться назад, теснее прильнуть к мужчине. Под его чувственными движениями горошинки свернулись в камушки, выросли, стали пронзительно чувствительными. Вася судорожно хватанула ртом воздух.

Слава не дарил ей таких ласк, он грубовато лапал её за грудь, просто впивался в губы и ронял на постель, а потом вторгался в лоно, тяжело пыхтя и елозя на ней. Порой Василина думала, уж не фригидная ли она, потому что никакого наслаждения с ним не испытывала, а если он и сумел довести её до оргазма, то это было не очень ярко, тускло, быстро.

Сейчас же тело сгорало в адском пламени, меж бедер покалывало, тягуче ныло, требуя большего. Она свела ноги, стремясь потушить странные, сводящие с ума ощущения, но лишь сильнее распалялась. Её круто развернули, горячность Стаса передалась и ей. Он жадно окинул её всю взглядом, и медленно потянул её джинсы вниз.

Она ухватилась за его мощные плечи, едва держась на ногах. В горле саднило, было трудно дышать, и она изнывала от ожидания чего-то, беспорядочно поглаживая руки мужчины, расправляющиеся уже с трусиками.

Отчего-то было неловко, что он видел на ней это старое белье. Щеки полыхнули краской, но Стас, казалось, ничего не замечал. Его ладонь легла на лобок, ласково помассировала, и резко заставила раздвинуть ноги шире. Она подчинилась, крупная дрожь скатилась по телу, сосредоточившись там, где он касался её сокровенного местечка. А когда он двумя пальцами развел малые губы, и осторожно проник внутрь одним, она вскрикнула, настолько сладко свело промежность.

— Бля-я, ты чё такая зажатая? Не целка, случаем? — насмешливо осведомился Темников, поцеловав в шею.

— Что? — одно слово далось невероятно сложно, разум туманился.

— Девственница, говорю? — он поднял голову, и их взгляды пересеклись.

Василина покраснела еще гуще. Отчаянно покусала губу, и выдавила:

— Н-нет.

— Глупышка. Боишься меня?

— Нет. — обретя твердость голоса, повторила девушка, решаясь на постыдное признание. — просто… Я…

— Никогда не занималась сексом по-настоящему? — догадался он, и Вася кивнула, мечтая провалиться в пол от того, что он понял.

— Значит, пришло время учиться, детка.

Если по чесноку, Зверь немного выпал из реальности, когда Вася с готовностью подчинилась. В тот, первый раз, она явно стеснялась, и он был уверен, что её кто-то подослал соблазнить его. Потом поразмыслил, и решил, что это было бы наивно. Он же не совсем лох, чтобы повестись на этот устаревший трюк. Может быть, девчонка действительно хотела отблагодарить за чудесное спасение, но, по сути, была не настолько испорченной — прыгнуть в постель к незнакомому мужику.

Об этом он думал еще вчера, а сегодня…

Василина неумело пробовала перетянуть канат первенства на себя, но по неопытности не знала, как действовать. И Стас решил послать на хрен всякие доводы разума, уже затуманенного влечением к ней. Наступит новое утро, со своими напрягами, и потом он подумает обо всём на трезвую голову. О внезапно свалившейся на него глупышке, полной загадок, о покушении, о проблемах с Крокодилом и Барином.

А пока…

— Расслабься. — приказал он красотке, и принялся стягивать с себя штаны. — ни хрена плохого я тебе не сделаю. Обещаю.

Он мог бы уйти, еще не поздно повернуть время вспять. По большому счёту, зачем ему сдалась эта Вася с её мелкими неприятностями? Своих же выше крыши, бля. Но Зверь знал, что это пустые мысли, и никуда он не уйдёт. Останется, вашу мать, до утра, забьёт и на Ларку с её дебильными выходками, и на вообще на весь мир.

Только до утра…

В ореоле тусклого света, пробивающихся сквозь задернутые занавеси, силуэт девушки на фоне окна был хрупким, смутно различимым. Стас избавился от боксеров, медленно приближаясь к ней, и она воинственно ждала, вцепившись в спинку кровати. Стройное тело казалось высеченным из фарфора, гладкая кожа на покатых бедрах и плоском животике маняще поблескивала.

Василина была идеально красивой. На его веку встречалось много женщин, и он знал толк, в женской красоте. Та, что стояла сейчас перед ним, безвольно уронив руки, была совершенством, одетая в роскошное облако собственных темных волос.

Его прикосновения были ей уже знакомы, но она всё равно вздрогнула, когда Зверь пробежался руками по её плечам до поясницы. Ласково огладил впадинки у ягодиц, и сжал их, принудив её податься к нему. Робость девчонки распаляла, возбуждение накаляло плоть, кровь по венам забурлила горячим потоком, невыносимо жарко заполыхало в паху.

— Не бойся меня. Доверься. Доверься мне.

Она дышала через рот, и Зверь так и не понял, вняла ли его просьбе. С ним творилось что-то странное. Он сроду не церемонился с бабами, если они сами предлагали себя в качестве трофея. Секс с Ритулей был подобен противостоянию титанов, она изобретала немыслимые позы, и в финале Стас чувствовал себя бессильным, способным только забыться тяжелым сном. Лика с её бешеным темпераментом львицы выжимала из него все соки, и в постели с нею он тоже не мог расслабиться полностью, и уходил обычно уставшим, но не опустошенным.

А вот это юное создание неожиданно всколыхнуло в нём потребность быть нежным, не причинять боль, дарить ласки, а не брать силой. Пожалуй, ему нравились эти ощущения, и вместе с тем, необходимость в разрядке едва не достигала апогея.

Что за хрень? Он не любил покорных женщин, и вдруг настолько возбудился, что готов был опрокинуть девицу на пол, и брать её, немедленно, жестко, выбивая крики и стоны. Но сумел-таки обуздать дикий порыв, скрипнул зубами, и, толкнув Васю назад, мягко усадил на кровать. Она инстинктивно попыталась свести ноги, но он навалился сверху, припечатав её руки к изголовью.

Послышался сдавленный вздох, и Василина обмякла, лишь в полумраке комнаты он различил, как расширились её зрачки, выдавая страх.

— Малышка… Глупенькая, кто? Какой мудак тебя так напугал? Ты вся, как трусливый зайчонок. Я тебя не съем. — прерывисто дыша, шепнул Зверь.