Седьмой авианосец - Альбано Питер. Страница 20

Вскоре они вошли в облака. Васильев подался вперед, внимательно следя за приборами. Но прошло еще несколько минут, и снова засияло солнце, облака оказались внизу. Андрей уверенно работал колонкой и педалями, ведя машину по заданному маршруту над Японским морем и через Сахалин, стараясь избегать докучливых F—16. Протянув руку к верхней панели, он переключил связь на «экипаж». Затем кивнул Бокановичу. Типичная для русских любовь к секретности являлась причиной того, что на предполетный инструктаж допускались только командир корабля, второй пилот и штурман. Прочим членам экипажа военные тайны доверяли, лишь когда самолет уже находился в воздухе. Но все, кто сейчас были на борту Ту-16, знали в деталях задание. Они уже много раз выполняли его.

Поглядывая на планшет, прикрепленный к колену, Андрей бубнил в микрофон:

— Мы совершаем очередное патрулирование северной части Тихого океана. Наш полет пройдет над Сахалином, южной частью Камчатки и над Командорскими островами. Затем мы поворачиваем на юг до сорок четвертого градуса северной широты — на запад и домой. В точке с координатами: сорок шесть градусов двадцать минут северной широты и сто пятьдесят девять градусов тридцать минут восточной долготы нас встретит заправщик. Скорость — четыреста узлов, высота — десять тысяч метров. Сообщать командиру корабля показания радара каждые пятнадцать минут независимо от наличия или отсутствия цели. Сводка погоды благоприятная. Действует готовность два — оставаться на местах. — Затем, покосившись на второго пилота, он кивнул на приборы и сказал: — Займись. — После чего откинулся на спинку кресла.

Второй пилот взял на себя управление, а Андрей думал о том, что впереди еще долгие часы полета. Ну что может оказаться на экранах радаров? Все как обычно. Несколько пассажирских самолетов, американский самолет системы АВАКС, танкер-другой. Может, какие-нибудь безумные японские рыбаки. Если погода и впрямь окажется хорошей, над Алеутами будут кружить вертолеты американских нефтяников, словно пчелы над ульем. Ну и, конечно, не надо забывать о «Петрове». Вот именно. Это судно радиолокационной разведки находилось сейчас севернее Гавайских островов и двигалось на юг, отслеживая перемещение кораблей у этого военно-морского бастиона Соединенных Штатов. Там, кстати, имелся линкор «Нью-Джерси». Ерунда какая-то! Линкор в космический век. Он щелкнул переключателем связи и обратился к лейтенанту:

— Гриша, у американцев на Гавайях имеется линкор!

— Никак они решили потопить парочку наших атомных подлодок из своих шестнадцатидюймовок, товарищ майор.

Когда самолет наконец вышел на заданную высоту, Васильев поглядел в голубую даль с шапками кучевых облаков, напоминавших кудрявые горы. Васильев зевнул, откинулся на спинку кресла, и снова в его памяти всплыла Надежда Русакова.

Примерно три часа спустя Гиви Джапаридзе, обнаружив на своем радаре два пассажирских авиалайнера, танкер и китобоец, вдруг воскликнул:

— Товарищ майор, на воде крупный объект: истинный пеленг один — два — ноль, триста километров. Движется по курсу примерно один — шесть — ноль, скорость — двадцать пять узлов.

— Это точно? — осведомился майор.

— У меня он тоже на экране, — послышался голос Михаила Ковороденко.

— Похоже, военный корабль, — изрек Васильев. — Сколько у него кораблей сопровождения?

— Ни одного.

— Ни одного? — Васильев задумчиво посмотрел на второго пилота, барабаня пальцами по колонке штурвала. — Ерунда какая-то. Вы не ошибаетесь?

— Никак нет, товарищ майор, — услышал он нестройный хор из двух голосов в наушниках.

Он щелкнул переключателем связи.

— Сопровождение отсутствует, — сказал он, обращаясь к самому себе. Затем спросил Бокановича: — Григорий, у них там случайно нет бутылки водки?

Второй пилот хихикнул. Он был рад, что командир корабля не держит на него зла за промашку при взлете.

— По крайней мере, в самолет они садились трезвые, — хмыкнул он. — Но даже если они и нажрались в полете, им вряд ли примерещилось бы одно и то же.

Васильев кивнул и сказал:

— Короче, с такой скоростью способен двигаться только военный корабль. Но где сопровождение? Что задумали эти долбаные штатники? — Помолчав, он сказал: — Знаешь, Григорий, а вдруг их радар нас не засек? Давай-ка устроим им сюрприз. Снизимся и разберемся, что к чему. Займемся ими всерьез.

— Верно, товарищ майор, — поддакнул второй пилот, щелкнув тумблером, сказал: — Всем членам экипажа! Снижаемся для визуального наблюдения. Готовность три!

Вскоре Григорий сообщил Васильеву:

— Экипаж готов.

— Вот и отлично, — сказал Васильев, а затем, положив обе руки на колонку штурвала, сказал: — Теперь поведу я. — Второй пилот кивнул, уступая ему место, а Васильев продолжал: — Снижение — две тысячи метров в минуту. Заданная высота — триста метров. — Он толкнул колонку штурвала от себя и убавил газ. — Выпустить тормозные щитки!

— Тормозные щитки выпущены! — доложил Боканович, произведя необходимые манипуляции.

«Туполев» сбросил скорость и пошел на снижение описывая круги, которые постепенно делались все меньше. Каждую тысячу метров Боканович докладывал Васильеву высоту. Джапаридзе и Ковороденко сообщали пеленг цели. Наконец, когда самолет пошел на высоте тысячи метров, а стрелка гироретранслятора закачалась на отметке один — шесть — ноль, Андрей поставил колонку в нейтральное положение.

— Объект точно по курсу. Григорий, возьми-ка бинокль, — сказал он Бокановичу.

Тот кивнул, отстегнул ремешок, которым крепился к его креслу бинокль, приложил его к глазам. Наступило молчание, нарушаемое лишь выкриками Джапаридзе и Ковороденко, сообщавшими показания радаров. Наконец Андрей не выдержал:

— Ну что, еще не увидел? — нетерпеливо спросил он.

— В этом гребаном тумане хрен разберешь, — выругался Боканович. — Не туман, а молоко…

Внезапно раздался голос Ковороденко:

— Десять воздушных целей, товарищ майор. Истинный пеленг ноль — один — пять. Дальность один — семь — ноль. Высота… Летят очень низко, трудно определить.

— Гиви, подтверждаешь? — крикнул Васильев.

— Подтверждаю, товарищ майор. Много воздушных целей. Совсем много… И очень низко. Прямо над нашим объектом. На малых скоростях.

— Это часом не вертолеты? — спросил Васильев.

— Запросто… Вдруг это вертолетоносец… — бормотал лейтенант, вглядываясь в окуляры бинокля.

— Высота пятьсот, что-нибудь видишь? — нервно осведомился у него майор.

— Ни хрена!.. — И вдруг Боканович исступленно крикнул. — Мамочки! Это авианосец. Громадный, как Днепрогэс какой-то! Пеленг ноль — один — ноль, дальность тридцать…

— Эй, радар! — крикнул майор Васильев. — Ну что, подтверждаете?

— Так точно, — отозвался Джапаридзе.

Туман рассеялся, и летчики увидели громадный серый корабль.

— Вот это да! — ахнул Васильев. — Ты прав, Гриша! Эта посудина, похоже, имеет метров триста в длину и шестьдесят в ширину. — И затем быстро скомандовал: — Радар! Как насчет воздушных целей?

— Пеленг ноль — девять — ноль, дальность один — пять — ноль, скорость сто сорок.

— Авианосец меняет курс, товарищ майор, — доложил Боканович, — ноль — шесть — пять…

— Идет по ветру, — сказал Андрей. — Он бы этого не делал, если бы принимал вертолеты. Нет, значит, речь идет о самолетах, — озадаченно произнес майор. — Он стиснул колонку. — Это не площадка для вертолетов, но полетная палуба совершенно прямоугольная, нет наклона для запуска реактивных самолетов. И нет кораблей сопровождения. Ничего нельзя понять. Тут сам черт ногу сломит! — Помолчав, он медленно сказал: — Американцы или совсем спятили, или придумали что-то новенькое. Корабль снова исчез в тумане, и Васильев выругался. Затем рявкнул: — Михаил! — И, когда стрелок-радарщик отозвался, скомандовал: — Передавай-ка шифровку: «Замечен большой авианосец без сопровождения. Пятьдесят один градус северной широты, сто семьдесят два градуса тридцать минут восточной долготы. Меняет курс. Скорость — двадцать восемь узлов. Иду на сближение». Повтори, как понял.