Адвокат Доминанта (СИ) - Волкова Ольга. Страница 19

— Эдуард, — зло обронил, намекая на границы дозволенного.

— Ой, не разводи соплей, Алесандров. Хватит мне тут пока одного, — я прямо-таки вижу, как Вольный отмахнулся от меня, фыркая себе под нос. — Бабы-бабы… достали меня ваши бабы, — ворчит.

— Так в чем проблема, друг, у тебя клуб и там их полно, — давлю на больное, зная, что Вольный после смерти своей жены никого к себе не подпускает. Трудная история вышла, и тем не менее, он никогда не делился тем, что произошло. Да и у меня нет привычки задавать вопросы там, где я никогда не получу ответы.

— Полно, чего уж скромничать, — спокойно замечает, наверняка облизываясь, как кот, только что поевший сливок из миски. — Приходи, я подберу тебе пару для игрулек. Какую комнату забронировать для тебя? Есть медкабинет, есть наездница… На любой твой вкус, друг.

— Не могу, Эд, — отвечаю, а сам подошел к окну и наблюдаю за суетой машин и людей.

— Так, значит, Жанку грохнули, — наконец, он первый заговорил. Вольный тактичен, понимая, что тема опасная. И это далеко не вопрос, а констатация факта.

— Да, — тихо говорю, подтверждая. — Не знаю, кому я дорогу перешел, но явно, что кто-то из своих.

Вольный молчит, и скорее всего перебирает в мыслях общих знакомых. Минутная пауза слишком нервирует, но я не отключаюсь.

— А Ветров?

— А он при чем?

— Не знаю, но я о нем почему-то сейчас подумал, в виду того, что его баба твой кумир и теперь адвокат, — Вольный говорит все прямым текстом, не увиливая от правды. — И, кстати, утренние газетенки я уже тоже видел, — замечает исподтишка, сдерживая свой хохот. — Молодец, Лев. Мужик.

— Иди к черту, — выругался, цыкая на него. мне далеко не до шуток. Тем более, что перед Евой я все же испытываю вину.

— Не сердись, друг, — Эд вмиг обрел серьезность в голосе. Его хриплый тон, наполненный скрытой болью, оглушал слух. — Но по тому, что сейчас происходит, мои подозрения пали на Кирилла.

— Да у него кишка тонка, — разозлившись, резко ответил. — Он трусливый садист, не более.

— Тонка или нет, но держать ухо в остро все-таки стоит, — учтиво замечает Вольный, наученный в таких делах. — И к Еве присмотрись, друг. Она явно испытывает стресс. Хотя по ней и не скажешь, — сразу добавляет Эдуард.

— Я это чувствую тоже, но…, — долбанув по стеклопакету, я лбом прислонился к стеклу и закрыл глаза.

— Никаких «но», Лев. Или пан, или пропал. Хватит бегать. Вы уже далеко не подростки. Взрослые, осознанные люди не бегают от настоящих чувств, — Эдуард не дает советов, но прямо намекает на их суть.

— Возможно, ты прав, — во мне ни капли сомнения, что Вольный верно судит, но я никогда не признаюсь ему в этом открыто.

— Я всегда прав, Лёва, — язвит, задевая меня. В этом весь Эдуард Вольный. — Жду тебя сегодня в своем пристанище, — и только собираюсь возразить, он отключается.

Уставился в экран мобильного, в телефонной книге в «недавних вызовах» вижу номер телефона Калашниковой. Палец на миг дрогнул напротив цифр ее номера, но я жму на иконку «сообщения».

«Ева… Прости».

Может, Вольный прав, пора поговорить с глазу на глаз, и решить, что нам делать дальше. Я не смогу держать дистанцию, зная, что Калашникова тоже ко мне не равнодушна, иначе бы не стала сегодня задерживаться утром в моем доме. Посмотрев снова в окно, я лихорадочно взлохматил свои волосы, зачесывая назад. Потом вновь возвращаюсь к тексту, который напечатал в мобильнике для Евы. Замер на миг, раздумывая, отправить сообщение или нет?

Глава 10

Ева Калашникова.

Мне было хреново. Так я давно себя не чувствовала, будто осколки меня разлетелись в разные стороны, дребезжа по полу израненной душой. Уезжая от Александрова, я едва сдерживала свои слезы. От обиды? От злости на то, что вот такая у него жизнь — всегда под прицелом папарацци? Почему я вообще так вспылила и ушла, не поговорив на эту тему. Столько вопросов, а ответов ни одного. И Лев меня не остановил, а стало быть, сам понял, что мы совершили серьезную ошибку. Однажды, я смогла устоять перед ним, а сейчас… Что сейчас изменилось спустя несколько лет? Ветров? Ох, черт, кстати о нем… Эта сволочь до сих пор молчит, хотя я прекрасно знаю, что его способ мной манипулировать постепенно канет в лету. Словно с меня слетели розовые очки по отношению к Кириллу, хотя все еще сердце ныло. Но… Я изменила ему. Это факт. И я обязана ему об этом сказать, чтобы не было недомолвок.

Водитель такси то и дело поглядывал на меня в зеркало заднего вида. А я просто уводила глаза в сторону, а потом и вовсе уставилась в окошко, наблюдая за городской суетой. Сегодня тяжелый день: как бы то ни было, но я должна вытащить Александрова из того болота, в которое его так лихо засасывало. И это моя работа. Ни единого проигрыша — в этом вся я, Ева Калашникова. Вот только на личном терплю бесконечные проигрыши, метаясь между влечением к Ветрову и притяжению к Александрову. Хотя уход Кирилла без объяснения меня немного поразил. Теплый ветерок просачивался сквозь приоткрытые окна машины, тем самым слегка трепал мои распущенные волосы. Я сражалась с ними, посмеиваясь, будто ненормальная, а потом плотину прорвало, и я расплакалась. Утыкаясь в ладони, я тихо всхлипывала, сразу вытирая со щек слезы. Нет-нет, не должна, я ведь сильная. Фыркнула, когда мы снова остановились в очередной пробке перед светофором. В животе предательски заурчало, ведь я даже не успела позавтракать. А водитель снова покосился на меня, только лишь раздражая.

— В чем дело? — все, точка кипения дошла до края. Мужчина замотал головой, и крепко впился пальцами в ободок руля. Я снова повернулась к окошку, ощущая на губах высохшую соль. А потом в мыслях закрались воспоминания о поцелуях Льва. Так меня никто не целовал. Я чувствовала, что он нуждался во мне, как в кислороде, оттого и создавался особенный купол, связующий наше притяжение. Глубоко вобрав ртом воздух, постаралась сосредоточиться на предстоящей работе, ведь сегодня я хочу инкогнито заявиться в клуб к Вольному Эдуарду — другу Льва. Знаю, что его тематический клуб не имеет никакого отношения к делу, но почему-то уверена, что на многие вопросы получу ответы. Хотя, о каких я вопросах, разве что некоторых личных. — Остановите здесь машину, — не вытерпев очередного светофора и затора, я попросила водителя припарковаться. До здания адвокатской конторы идти пятьсот метров. Поэтому нет смысла торчать пятнадцать минут в медленном потоке, когда я за десять дойду спокойным шагом и приду в себя.

Таксист цыкнул, снова глядя в зеркало заднего вида, а я лишь проигнорировала его выходку. Затем протянула купюры в несколько сотен рублей, и со спокойной душой приготовилась выйти. Машина плавно перестроилась к обочине, не взирая на возмущения других автомобилистов и их свирепых сигналов с правой стороны. Наконец, я оказалась на улице, на воздухе, пропитанным запахом жженого асфальта на дороге от шин машин и их выхлопных газов. Поморщившись, скорее рванула подальше от проезжей части, сливаясь с толпой других горожан, спешащих по своим делам.

Дойдя до фирмы, отметила, что автомобиль Ветрова припаркован на привычном месте. В груди предатески что-то кольнуло, но я не стала придавать этому значения. Быстро поднимаясь по широким ступенькам, я вошла, ощутив холодный поток воздуха от кондиционера. Несколько пар глаз моих коллег уставились на меня, кивая в знак приветствия.

— Ты сегодня рано, — заметил мой секретарь, сидевший прямо напротив кабинета.

— Миша, — укоризненно на него кошусь, проходя мимо, затем возвращаюсь к рабочим моментам: — Подготовь для меня сегодня несколько копий документов по Александрову. Заведи дело, и присвой номер. Я хочу, чтобы к сетевой папке имел доступ только ты и я.

— А Кирилл Родионович? — буднично привычным тоном переспросил он, совершенно не зная о нашем расставании.

— Я, что, не понятно тебе только что озвучила свой план действий? — подозрительно тихо задаю вопрос, наблюдая за парнем, как тот побледнел, привстав со стула.