Серая хризантема(Фантастические повести и рассказы) - Шаламов Михаил Львович. Страница 10

— Задурила девка! — сказал он жене, когда учительница спустилась с крыльца его хаты. — Замуж ей надо!

— А ты ей найди жениха! — хихикнула смуглая красавица Настя и обвила полными, с ямочками на локтях, руками мужнюю шею.

— Мне бы хоть Матвеича найти, — задумчиво ответил ей Прокопий. — Вчера вечером поехал на полустанок внука из города встречать — и сгинул. Боюсь, не балует ли кто в округе!

— А ты не думай. Ешь давай, — подвинула ему Настя тарелку с горячим борщом, а сама села напротив, подперев щеку кулачком.

Единственное, чего Ольга добилась своими рассказами и предостережениями, — по деревне от старухи к старухе пополз шепоток: «Учительша-то с ума тронулась!»

А вечером к ней пришел комсорг Савва и авторитетно отчитал Ольгу за распространение идеалистических и антинаучных учений. Он так и сказал: «идеалистических и антинаучных учений». Именно так. Ольга, чуть не плача, пробовала ему все объяснить, но Савва не захотел слушать и, сославшись на занятость, ушел домой, составлять для райкома комсомола справку об охвате деревенской молодежи лекционной пропагандой.

Гуннар шумно хлебал огуречный рассол. Оклемался он все-таки довольно быстро. Слава богу, а то бы Ольга совсем за него извелась. Когда он почти протрезвел, девушка рассказала викингу о своих бесплодных злоключениях.

— Вы, потомки, что, совсем чокнутые? Вас что, давно не резали?

Объяснений Ольгиных он так и не понял. Точнее — не принял. Не понял он и причин, по которым Ольга отказалась предъявить его своим соплеменникам в качестве доказательства надвигающейся угрозы. В голове Гуннара не укладывалось, что может на свете существовать такое беспечное и легкомысленное племя. «Так им и надо, дуракам бестолковым!» — думал он, ярясь на непроходимую тупость потомков.

Потом они молча сидели и думали. Обоих грызла безысходность.

— Я, кажется, нашла выход, — тихо, но твердо сказала девушка, — ты должен прийти в деревню и убить меня. При свидетелях. Тогда нам поверят.

Гуннар поднял на нее непонимающий взгляд:

— Ты ошалела, Хельга?

— Это последний и единственный выход, — сказала она. — Сегодня ночью кончается срок, который нам дали пришельцы. — Гуннар смотрел на ее спокойное лицо, и ему было страшно. А девушка продолжала: — Сегодня вечером, после киносеанса, ты придешь к клубу и убьешь меня на крыльце. Оденься пострашнее. Надень шлем с рогами…

— У меня нет шлема с рогами, — как завороженный, пробормотал Гуннар.

— Так возьми у кого-нибудь…

— Никто из наших не носит рогатых шлемов, — тем же тоном возразил скальд, не в силах оторвать взгляда от Ольгиного лица. Кто знает, какие мысли бродили в его голове в эти минуты.

— Ты выстрелишь в меня из лука. Ты метко стреляешь?

— Метко, — кивнул головой викинг.

— Вот и выстрелишь… — Голос Ольги дрогнул. Она подошла к скальду и осторожно дотронулась пальцем до бугристого шрама на его щеке. — А это больно, когда убивают?

— Больно, — ответил Гуннар.

Ольга вздрогнула.

— Ты только не промахнись, пожалуйста, — попросила она, — я очень боюсь боли. Я всегда такая трусиха…

— Я не хочу! — сказал Гуннар, вставая. — Я не буду стрелять.

— Нужно! — твердо возразила девушка. — Ты должен!

— Утром — бой, — почесываясь, сказал Кале. — Сегодня всем спать, беречь силы. Завтра, парни, повеселимся! Мы вырвем у этих дикарей правду. Можно считать, что эта самая «сорни-эква» уже греет нам руки! — Наперсник конунга демонстративно зевнул, видом своим показывая, что сейчас он завалится под куст и всем медведям страны Биармланд не поднять его с жесткого елового ложа.

Кале уже накрыл плащом груду лапника, когда Гуннар тенью выскользнул из-за куста и присел рядом на корточки.

— Что, Кале, мы так и двинемся завтра наобум? А если биармы подстроили нам ловушку? Ты думал об этом?

— Думал! — буркнул Змей. — Я посылал к деревне Красного Камня. Биармы не подозревают ни о чем, вовсю жгут огни. Они даже не удосужились выставить караулы.

Похоже, давненько в этих лесах не звенели мечи. Ничего, завтра мы проучим этих безмозглых короедов!

— А не беспечен ли ты сам, Кале? Глупо было поручать вечернюю разведку Красному Камню. Он храбрый воин, но стареет, и глаза у него уже не те, что прежде. Он незаменим в схватке, но в вечерней разведке от этого берсерка мало проку. Красный Камень мог пройти в сумраке мимо вражеских постов и не заметить их. Я не верю глазам Красного Камня, Кале!

— Что ж, пожалуй, ты прав, — задумчиво сказал Змей. — Бери Эйрика и иди с ним к деревне. Можете пошарить вокруг нее, вдруг биармы перенесли капище поближе к селению! — Глаза Змея недобро сверкнули. — Эх, послушал я тебя, угробил толмача! Был бы жив Гунявый — пленных бы взяли, допросили бы… А то и капища не нашли, и деревню чуть было не проглядели! Ты виноват перед всеми нами, Гуннар, и ты должен оправдаться делом.

— Я постараюсь, Кале! — послушно ответил скальд.

Эйрик Бесстрашный играл со своим бурундучком, когда Гуннар подошел к нему.

— Куда ты собрался, Гуннар? — дружелюбно спросил берсерк, осторожно подкладывая полосатому зверьку кусочки сухого сыра. Бурундучок деликатно брал их и засовывал на черный день за щеку.

— Собирайся и ты, витязь! Змей послал нас с тобой на разведку.

Эйрик сунул зверька за пазуху, высыпал туда же остатки сыра и встал.

— Я рад, что мы пойдем вместе, Гуннар!

Когда они завернули за оружием к остывающему кострищу, берсерк очень удивился, увидев, что скальд собирается в разведку, как на бой.

— Эй, зачем ты лук-то берешь? Нам же по кустам ползать! Можно подумать, что это твоя первая разведка!

— Воин должен устрашать врага своим видом, — терпеливо объяснил ему Гуннар. — Ты — берсерк, тебя и так все боятся, — Эйрик расплылся в простодушной улыбке, — а я должен одеться пострашнее. А то ведь завидно: тебя будут бояться, а меня — нет.

Эйрик улыбался уже во весь свой щербатый рот.

— Люблю тебя, как брата! — сказал он, хлопнув Гуннара по плечу. — Пошли, скальд!

Гуннар промолчал. Он не вымолвил ни слова, пока они шли к опушке. Скальд вел в поводу серую лошадь.

У околицы они долго лежали в бурьяне.

— Похоже, у биармов сегодня праздник, — заметил берсерк, — ишь, сколько факелов понавтыкали!

Гуннар впервые видел эту деревню и теперь с интересом рассматривал ее, залитую светом. «И это не факелы, — думал он, — это что-то другое. Что ж, будет легче выполнить план Хельги, если в деревне светло, как днем».

— Слушай, витязь, — обратился он к Эйрику, — а ведь здорово будет, если мы притащим в лагерь еще одного пленника. Уж вы-то с Вельси сумеете развязать ему язык!..

— Еще бы! — обрадовался берсерк. — Я ему пальцы по одному отрежу. Заговорит как миленький! А еще лучше, если мы захватим бабенку. Ко всему прочему еще и позабавимся! — И он дробно захихикал, прикрывая рот рукой.

— Вот и прекрасно! Я пойду в деревню и выберу нам с тобой бабенку. Ты ведь пухленьких любишь?

Эйрик трясся от беззвучного хохота.

— Так я пойду, а ты, витязь, жди меня здесь, у дороги. Погрузим бабу на лошадь — и в лагерь. Если сделаем все без шума, Кале похвалит нас с тобой, Эйрик. Здорово, правда?!

— Ага! — ответил берсерк. — Я скажу Змею, что это — твоя затея, и Кале, может быть, позволит тебе позабавиться с ней первому. Ты отважный воин, Гуннар.

— Стереги лошадь! — Скальд сунул поводья в потный кулак Эйрика и, поддерживая лук, скользнул в темноту.

У биармов были добротные дома. На родине Гуннара редкий бонд имел такое жилище. И сейчас, пробираясь в тени огороженных штакетником палисадов, за которыми лиловели в сумерках тяжелые гроздья сирени, скальд завидовал владельцам таких усадеб.

«Эх, бросить бы все, взять Хельгу и поселиться с ней здесь, пусть даже с биармами. Лесу вокруг — море. Построим усадьбу, заведем овец… Рабов Гуннар добудет. Чем не жизнь? И постоять за семью Гуннару не трудно — умелый воин, полжизни в боях. Характер у него покладистый, с соседями ссориться не станет. Жить бы да радоваться!»