Сказка для взрослых (СИ) - Лисуков Владимир. Страница 36

Просто поразительно, как одинаково мы с Саввой смотрим на окружающий мир. Опыт пока не большой, но, кажется, я его не сильно раздражаю. По крайней мере стараюсь. Да и ночные усилия по продолжению рода больше не вызывают отрицательных эмоций. Даже наоборот. Это, конечно, не то, про что пишут в любовных романах, но тоже вполне себе приятное занятие.

Интересно как он там? Ест, наверно, бог знает что. А если карета сломается, то и спать придётся у костра. А уже осень.

Какой изумительный десерт! Мой любимый. Сама виновата. Про десерт рассказала с, возможно, даже излишними подробностями, а про салат – как придётся. Кто бы мог подумать, что его приготовить тоже не просто?

Пожалуй, пора посетить Высшую школу, а то там занятия давно начались.

– Машенька, через десять минут одеваться!

Почистив зубы густой пенящейся субстанцией при помощи уже ставшего привычным в Европе приспособления, отправилась в гардеробную. Маша-кудесница очень быстро привела голову и лицо в порядок и помогла надеть строгое тёмное платье, лёгкие чёрные сапожки и тёплую меховую накидку с капюшоном – стандартную одежду студенток Высшей школы.

У наших покоев уже ждала охрана. Проследовав к выходу из дворца, забралась в карету и приготовилась ждать, пока охранники сядут на лошадей и займут места в эскорте. Впрочем, это заняло не много времени.

Как мне рассказывал Савва, Высшая школа находится довольно далеко от дворца, потому что занимает целый квартал. «Да и контингент там», – почему-то мечтательно ухмыльнулся муж, напоминая при этом недавно нашкодившего котяру. Контингент, так контингент. Можно подумать в Лейпциге студенты сплошь паиньки. Совсем даже наоборот.

Мимо окон кареты давно уже проплывали, в основном, одноэтажные дома. Чаще жилые. Но регулярно, над разнообразно украшенными дверями попадались вывески, написанные по-русски. Иногда рядом на стене висели привычные муляжи сапог, пенящихся кружек или иные изображения продаваемых товаров или оказываемых услуг.

Мы повернули с центральной магистрали направо и мне сначала показалось, что далеко впереди, над одноэтажным морем деревянных строений, возвышается замок на холме. Но, по мере приближения к объекту, обнаружилось, что никакого холма нет. Циклопическое строение, по форме, действительно напоминало прямоугольную крепость. Но у «крепости» была крыша и окна вместо амбразур.

Наша карета остановилась возле огромных металлических ворот, в которых имелась небольшая дверь. Командир охраны вошел внутрь и через несколько минут появился в сопровождении высокого мрачного типа в черном, демонстрирующего явную военную выправку. Последний открыл дверцу кареты и представился:

– Сотник второй сотни охраны Высшей школы – граф Винзор. Следуйте за мной царевна, – добавил он и предложил руку, помогая выйти.

За железными воротами обнаружились несколько охранников в такой же чёрной форме, но без золотых нашивок, и широкая улица между уходящими ввысь стенами домов. Всё было очень аскетично и, в то же время, величественно. Покрытие улицы оказалось идеально ровным, но, при этом, слегка шероховатым. Наверно для того, чтобы не скользить при ходьбе. На первом этаже зданий не было ни окон, ни дверей. Возникло мистическое ощущение движения в бесконечном сером тоннеле.

Наконец мы повернули налево, потом направо и оказались с краю довольно большой площади, окруженной разноцветными зданиями, у каждого из которых имелась впечатляющих размеров, украшенная резьбой, входная дверь, выходящая на высокое крыльцо с колоннадой, к которому вели десятки ступеней.

– Вам в ректорат, царевна. Это красный корпус. Он прямо перед вами. – произнёс граф и откланялся.

Привычка всё сравнивать с тем, к чему привыкла, дала сбой. С чем сравнивать? Разве, что с царским дворцом, который бы просто потерялся в этом архитектурном безумии.

Поднявшись на крыльцо здания, которое было скорее бордового, чем красного, цвета, я вошла в просторный холл, где меня встретила солидная седая дама в синем платье и изящном ожерелье из голубых камней. Её уши украшали серьги с камнями того же цвета.

– Следуйте за мной, царевна, – произнесла она низким грудным голосом и направилась к лестнице на второй этаж.

Оказалось, что это лестница на третий, четвёртый, пятый (дальше уже неприлично было задирать голову) этажи. Нам нужно было на второй.

Вглубь второго этажа вела массивная дверь коричневого цвета, за которой обнаружился большой холл со стульями вдоль стен и такой же коричневой дверью напротив входа. На некоторых стульях сидели нахохлившиеся студенты и, если судить по возрасту и солидной невозмутимости, преподаватели. Возле двери напротив стоял массивный стол из дуба, заложенный какими-то книгами, папками и документами.

– Входите, царевна. Вас ждут. – сказала сопровождавшая меня дама и уселась за стол.

В кабинете, как можно было догадаться – ректора, было пусто, если не читать двух кресел и маленького столика в углу.

– Проходите, Грета, присаживайтесь, – послышалось откуда-то слева, – мне осталось набросать пару строк.

У купца первой гильдии кабинет, пожалуй, солиднее.

Одна стена помещения была застеклена от пола до потолка. При этом открывался прекрасный вид на парк. Три остальные просто обшиты каким-то светлым материалом. Потолок – белый, без лепнины. На полу даже ковра нет, хотя паркет изумительной расцветки.

Не успела сесть и приготовиться ждать, как на совершенно гладкой поверхности стены образовалась дверь, из которой вышел высокий пожилой мужчина в простом чёрном балахоне до пола – обладатель копны когда-то рыжих волос. Большие карие глаза из-под мохнатых бровей смотрели внимательно и весело. А тонкие губы слегка кривились в улыбке.

– Значит вы и есть та самая Грета, которой не сидится во дворце, – неожиданно высоким голосом произнёс он.

– Совершенно верно, профессор. Это моё имя, – чего это он так развеселился? Видит же меня в первый раз.

– Я встречал девиц, склонных к химическим опытам. Одна из них даже с успехом воспользовалась полученными знаниями для ликвидации ненавистной соперницы. Я также могу припомнить несколько талантливых математиков женского полу. Одна из них сейчас сидит в приёмной и старательно изображает моего секретаря. Но чтобы то и другое одновременно?! Когда же я пытаюсь добавить к этим предметам географию, то у меня вообще начинаются мыслительные расстройства. Не желаете объясниться?

– Математика мне давалась легче, чем брату, и он заставлял меня решать и объяснять ему задачи, которые им задавали в военной школе. За это я могла получать уроки фехтования. Папа стал со мной заниматься только лет с четырнадцати, когда увидел во мне потенциал. Для княжеского мастера клинка я и сейчас полная неумеха. Постепенно математика стала вызывать интерес сама по себе.

– Что ж, по крайней мере, всё это логично.

– Моя мама – маркиза Елена-Генриетта Ловаль всю жизнь занималась ядами и противоядиями.

– Кто бы удивлялся.

– Это было не только увлечение, но и тайная должность при правящей династии. Ей удалось предотвратить несколько покушений, за что нам и было пожаловано имение под Лейпцигом.

– Первый раз слышу о такой профессии. Обычно этим занимаются лекари.

– Находиться при дворе и получать системное образование – физически невозможно, а самоучек мама не очень уважала, хотя, по её словам, среди них иногда попадаются весьма талантливые люди. Поэтому она не занималась общим медицинским самообразованием, ограничившись вышеупомянутой сферой интересов.

– Совершенно согласен с маркизой. А география?

– Мне не нравится токсикология, хотя профессор Стейнлиц, с которым сотрудничала мама, и приглашал меня на свою кафедру. Меня куда больше привлекает минералогия и её проецирование на реальные географические структуры. Кажется, здесь можно найти математические закономерности, которые значительно облегчат изыскательские работы.

Ректор как-то странно выпятил губы и откинулся на спинку кресла, барабаня пальцами правой руки по подлокотнику.