Сказка для взрослых (СИ) - Лисуков Владимир. Страница 56

– Я своих детей чувствую. Сегодня Саввы не стало.

– Святогор знает?

– Нет. У него дела важные. Туда доступа нет.

– Насколько это точно?

– Не знаю я. Ничего не знаю! – запричитала царица, но получив по физиономии, посмотрела на меня круглыми глазами и, кажется пришла в себя.

– Он исчез, а недавно вроде появился и опять ничего.

– То есть ты медиум. Место определить можешь?

– Приблизительно. Я могла бы туда отправиться, но Святогор появится с минуты на минуту. И потом у нас совет. Самой надо быть. А ночью дело неотложное.

– Я поеду.

– Куда? Дочку угробишь.

– Какую дочку?

– Твою и Савушки. – Вздохнула царица, кивнув на мой живот. – Святослав уже едет в Калиш. От него в этом деле куда больше проку будет. И запомни. При людях руки распускать начнёшь – отсохнут.

Это мне уже было понятно. Интересно Светлана случайно не родственница Провидицы?

– На надень, – протянула мне царица кулон в виде клыка на простой чёрной верёвочке. Надоело тебя слушать. Заодно и никто другой до тебя не достучится.

Не родственница она мне – добавила царица, совершенно не благородно высморкавшись в платок. – И никому ни слова о нашем разговоре. Сама понимаешь – это слишком серьёзно, чтобы я стала учитывать интересы какого-то человека. Хотя чистить тебе мозги мне лично будет жаль. Нравишься ты мне. Была бы с Силой – боялась. А так просто нравишься и всё. Повезло Савушке. И помни, что бы с тобой ни случилось, бегом ко мне. Лучше меня тебя не защитит никто.

Почему-то я сразу поверила её словам. И про «защитит» и про «лучше».

– Ваше величество, позвольте …

– Сядь. И оставь «величество» для посторонних. Когда изображаешь кого-то, можно с ума сойти от одиночества. Просто так с кем-то поговорить – недостижимая мечта. Ты меня поймёшь. Сама который год себя в тисках держишь.

– А выглядит так, что ты весёлая и беззаботная курица.

– Стараюсь не выходить из образа. Посмотри у меня тут всё в порядке, – ткнула Светлана себе пальцем в причёску.

– С виду вроде ничего. Только вот этот локон я бы чуть …, - попытка поправит причёску не имела успеха. Пальцы прошли сквозь пустоту.

– Зараза! А в зеркале выглядело нормально. – Царица щелкнула пальцами и у неё на лбу образовалась прореха в волосах. – Просто мучение самой себе морок накладывать. И помощи просить не у кого.

– Зачем морок. Всего-то одна прядка. Мне Гюнтер перед выпускным балом в школе половину чёлки отхватил. Случайно. Вот это была проблема. Мы вот это сюда, а это сюда и порядок.

Светлана придирчиво оглядела себя в зеркале и впервые за нашу встречу улыбнулась.

– Спасибо. Хоть что-то сегодня получилось. Чаю хочешь?

– Не хочу. Можно мяту заварить? И чего-нибудь кислого.

Царица позвонила в колокольчик и сделала заказ горничной.

– Я тоже, когда Василису носила, чуть не все запасы квашеной капусты во дворце уничтожила. А с мальчиками, почему-то тянуло на штукатурку. Аж руки дрожали. Но это быстро проходило. А потом нормально. Только постоянно есть хочется.

Без гримасы жизнерадостного величия Светлана стала похожа на маму, когда гости ушли и можно себе позволить расслабиться среди своих.

– А я буду толстая?

– Это от тебя зависит. С девчонкой вряд ли. Вот с парнями я намучилась.

Горничная принесла чайник с мятой и восхитительно кислое вишнёвое варенье.

Мы ещё поговорили про последнюю глупость варшавских модельеров, которую, хочешь не хочешь, но теперь придётся носить. Светлана похвасталась своим новым платьем и мы попытались выбрать из трёх пар очень похожей обуви самую подходящую, когда царица вдруг уселась на пол с глупой улыбкой на лице.

– Сыночек, – прошептала она.

Я плюхнулась рядом и мы немного поплакали по этому счастливому поводу. Похоже реветь, дура дурой, становится моей привычкой.

Обсудить выдающиеся способности удивительного портного Вацлава Сбырджека нам не удалось, потому что появился камердинер царя и сообщил, что его величество у себя в кабинете.

Чмокнув меня в щеку, Светлана выпорхнула за дверь, а я, слегка приведя платье в порядок, отправилась в свои покои.

В наших покоях меня ждала парочка неразлучных «мучительниц», но тренироваться не было никаких сил. Впрочем, моё «извините» не произвело на них никакого впечатления. Меня переодели, слегка размяли и умеренно помучили. Только после этого Ира отпустила на волю.

Отмокая в воде, попыталась включить мозги, но эмоции ставили на всём этом крест. Я – беременна. Господи! Это наверно так страшно рожать. Стану толстой и Савва заведёт себе любовницу. А может и не заведёт и будет мучиться, что связался с такой уродиной.

Но Света говорила… Ничего она по этому поводу не говорила. Родила четверых и как девушка. Я наверно так не смогу. А куда деваться? Надо со Светланой посоветоваться и не ныть. Это самое главное.

Мама после того, как меня родила, долго болела. С этим тоже ничего не понятно. Может отец что-то знает или кормилица. Надо написать письмо. И поскорее разбираться с проектом. Утвердили и никакой радости. Наверно женщине не стоит заниматься наукой. Чуть успела забеременеть и уже никакого интереса к тому, что мучило столько лет.

Нет! Не дождётесь! Всё сумею. И дочку рожу и муж никуда не денется, потому что буду самой красивой.

Придя к этой правильной мысли, выбралась из воды и отправилась приводить себя в порядок. Надо ехать в Высшую школу получать допуск к экзаменам, раз начала учебу с середины семестра. А потом в Институт утрясать детали проекта. И нечего тут нюни распускать. Савва ещё на стену будет лезть от ревности, когда я такая вся из себя умная и красивая буду изредка навещать его с ребёнком во дворце. Ничего. Привыкнет. Я же привыкла к тому, что его носит неизвестно где. Пусть узнает каково это с ума сходить от страха за любимого человека.

Этот поток сознания, граничащий с бредом, бы прерван Машей, сообщившей что какой-то симпатичный юноша, мой земляк, просит аудиенции.

Кому это я понадобилась? И времени совсем нет.

– Как представился?

– Матеусом.

Господи! А его то каким ветром сюда занесло?

– Скажи охране пусть пропустят.

Матеус мало изменился за прошедшее время. Разве что стал чуть серьёзнее. И ещё пыжится изображать светского льва. Это с такими-то розовыми щёчками?

– Рад вас видеть, ваше высочество.

– Какими судьбами, господин Матеус?

– Я за вами?

– Это в каком смысле?

– У меня выбора нет. Или ты будешь со мной или я умру.

– Ты что выпил?

– Не хочешь? Значит умрём вместе.

Спасибо Ире. Блокировала выпад и выбила нож. Одновременно пришлось прикрывать Матеуса подушкой от подозрительно острого столового ножа, брошенного Машей. Но на этом горничная не успокоилась и вышибла дух из этого придурка ударом ноги в голову.

Тут в помещение ворвалась стража и скоро Матеус напоминал кокон из-за совершенно расточительного использования ими и Машей не понятно откуда взявшихся верёвок.

Какой ты был придурок, таким и остался. Хотя это всё равно слишком. И не очень то на Матеуса похоже. Он дрался пару раз на дуэли из-за сущей ерунды, но в грубости или зверствах замечен не был. Вполне мирный парень. И обо мне заботился без всякой очевидной выгоды, потому что я регулярно отказывалась выходить за него замуж. Правда по учёбе помогала неоднократно.

– Подождите выносить. Машенька плесни ему водой в лицо. Не помогает? Тогда налей в рот.

Матеус дёрнулся, закашлялся и открыл глаза.

– Привет, придурок. Что это на тебя нашло?

Матеус прикрыл глаза, несколько раз глубоко вздохнул и посмотрел на меня.

– Где я?

– Во дворце.

– А как я сюда попал?

– Ну, ты и тупой. Через дверь. Пришел меня забирать, а потом, когда я не пришла в восторг от этой перспективы, решил убить. Наверно для того, чтобы никому другому не досталась.

– Я, Грета, ничего не помню. Дома без тебя стало тоскливо, особенно когда выперли из университета. Решил съездить. Навестить. Больше ничего не помню.