Горец-завоеватель - Хауэлл Ханна. Страница 14

Сигимор нахмурился и снова подумал о том, что девушка что-то уж слишком долго не возвращается. Джолин была девственницей, а ее воспитание отличалось строгостью. Что, если его поцелуй напугал ее? И она решила просто сбежать от них? Нет, это нелепость. Сигимор почувствовал, как по его спине пробежал холодок. Разумеется, Джолин была невинна, но она обладала сильным характером. И вряд ли поцелуй мог вызвать у нее панический страх. Да к тому же она бы ни за что не оставила Рейнарда. Что-то не так! Случилась беда, Сигимор больше не сомневался в этом.

– Почему ты не взял ее? – спросил Лайам. – Ведь ты ее хочешь.

– Она английская леди и к тому же девственница. А я не такой обаятельный и ловкий ухажер, как ты... – хмуро проговорил Сигимор.

– Ты хочешь оскорбить меня? – с хитрой улыбкой пробормотал Лайам.

– Разве ты не понимаешь, – снова заговорил Сигимор, – что не слишком красиво соблазнять такую девушку, как она? К тому же мне никогда не нравилась роль холодного искусителя. Сам себе будешь противен после этого. И я не настолько жесток.

– Думаю, ты прав. Ведь вокруг полно девушек, которые охотно лягут с тобой в постель ради удовольствия или денег. И охотно поиграют с тобой в любые игры.

– Джолин не из тех, кто играет.

– Да, на таких надо сразу жениться.

– Сейчас ее надо искать. И я займусь этим.

– Мы можем смутить ее, если застанем за каким-нибудь занятием деликатного свойства.

– Ничего, она быстро придет в себя. Не стоит деликатничать, когда речь идет о жизни и смерти.

Сигимор порадовался тому обстоятельству, что Лайам не стал больше возражать и решил присоединиться к поискам исчезнувшей Джолин, так же как и Тейт. А кузены Дэвид и Маркус остались с Рейнардом и лошадьми. Разумеется, будет неловко, если они застанут Джолин в неподходящий момент, но Сигимор так волновался, что все же решил рискнуть. Внутренний голос подсказывал ему, что что-то случилось.

Шотландец был удивлен собственным чувствам. Он не просто беспокоился из-за Джолин, его охватил настоящий страх. Но он точно знал, что его волнение проистекает не только из желания выполнить свой долг перед Питером и отнюдь не из стремления защитить женщину. Они с Джолин были знакомы всего несколько дней, и тем не менее девушка стала дорога ему. Возможно, это чувство можно было бы назвать вожделением, но раньше ничего подобного Сигимору не приходилось испытывать. Ему было мало только физической близости.

Ко всему прочему Сигимор хотел пережить это странное, неожиданно вспыхнувшее чувство. Он не собирался его прогонять, но не стремился и форсировать события. Внутри его росло что-то большое и прекрасное, что завораживало Сигимора и удивляло. Это нечто было сложным, непонятным, ускользающим и в то же время настойчиво напоминало о себе и неустанно требовало к себе внимания. Как только он увидел эту маленькую темноволосую женщину, у него защемило в груди. Она нравилась ему даже еще сильнее в те мгновения, когда злилась, когда в ее темно-серых, серебристых глазах вспыхивали маленькие, свирепые молнии.

Как только он найдет ее, пообещал себе Сигимор, он обязательно подумает о том, что же все-таки между ними происходит. Кажется, они влюблены друг в друга. Разумеется, им на пути, если они захотят пожениться, встретится немало трудностей. Как-никак она англичанка. Но почему при виде этой женщины у него начинают дрожать колени? Он никогда раньше не чувствовал такого. Все остальное не имеет значения, со всем можно справиться. Сигимор заволновался еще сильнее. Он вернет ее и все объяснит ей. Только бы найти ее.

– Глупая девчонка была здесь. Видишь, ветки обломаны, а потом она пошла вон туда. Она заблудилась, – сказал Сигимор.

– Хочешь сказать, что Джолин решила вернуться в Англию? – усмехнулся Тейт.

– К Гарольду? Нет, она просто пошла не в ту сторону. – Сигимор с беспокойством посмотрел на Лайама. – Как близко от нас сейчас Гарольд?

– Достаточно близко, – ответил Лайам. – Но не думаю, что он дышит нам в затылок.

– И тем не менее он рядом, и Джолин может случайно на него наткнуться.

– Наверное, не стоит звать ее, – пробормотал Тейт, шагая за Лайамом и Сигимором по следу Джолин. – Есть вероятность, что она уже попалась на крючок к Гарольду, а то блеяла бы сейчас, как потерявшийся ягненок.

– Но может, это просто гордость не дает ей раскрыть рот, – предположил Сигимор. – Наверное, ищет дорогу. Появится сейчас невесть откуда, а потом скажет, что именно так и хотела пройти. Когда мы покидали постоялый двор, она вела себя точно так же. Я стал спускаться слева, а она обошла весь второй этаж и спустилась с другой стороны справа. Сказала, что так ей удобнее и что она хотела заглянуть в другие комнаты, потому что ей, видите ли, любопытно. – Улыбнувшись, Сигимор посмотрел на родственников. Они тоже улыбались. – Боюсь, что она все-таки потерялась. Но из-за упрямства и гордости не позвала на помощь и забрела еще глубже в лес. Надеюсь, ничего более серьезного не случилось.

Идти по следу Джолин было совсем непросто. Из-за своего маленького веса она почти не оставила никаких следов – лишь кое-где виднелась примятая трава, следы от ее ботинок на влажном мху, обломанные ветки. Время шло, и беспокойство Сигимора с каждой минутой усиливалось. Кроме Гарольда, в таком глухом месте девушку могли поджидать и другие опасности. Сигимор решил послать вперед одного Лайама, чтобы тот осторожно осмотрел близлежащую местность. Идти дальше всем вместе становилось небезопасно – они сами легко могли нарваться на засаду. Кто-то должен был отправиться на разведку, а кто-то прикрывать тыл и при необходимости оказать помощь идущему впереди. Сигимор радовался, что кузены разделяли его озабоченность и с готовностью помогали ему, но видеть их хмурые лица и наталкиваться то и дело на тревожные взгляды не доставляло особого удовольствия. Сигимор пообещал себе, что обязательно отругает Джолин за такое легкомысленное поведение.

Джолин посмотрела на небо и огорчилась. День стремительно угасал. До захода солнца оставались считанные минуты. Когда стемнеет, Гарольду будет труднее уследить за ней. Впрочем, ей тоже не станет легче. Она ведь каким-то образом умудрилась потеряться средь бела дня. Что уж говорить о том, чтобы найти дорогу обратно в лагерь шотландцев ночью. С ее умением ориентироваться она легко может оказаться в Уэльсе!

Но, разумеется, труднее всего будет сбежать от Гарольда и его людей. Они все время настороже и практически не выпускают из рук оружия. Джолин не хотела думать о том, что побег невозможен. Что-нибудь произойдет, и она убежит. Оставалось надеяться на чудо. Если люди Гарольда отвлекутся или уснут, она точно сбежит. Или она может спрятать под юбку камень и стукнуть им Гарольда по голове. О, бегает она очень быстро! Сил у нее хватит. Лишь бы выпал шанс...

– Как только мы вернемся в Драмвич, так сразу же поженимся, – внимательно глядя на Джолин, сказал Гарольд.

Видимо, ее молитвы не были услышаны Господом, подумала Джолин.

– Это невозможно, кузен.

– Отчего же? Наше родство очень отдаленное. И наш брак никто не посмеет назвать кровосмешением.

– И всегда найдется какой-нибудь жадный епископ...

– Леди Джолин относится с неуважением к духовенству? Придется мне преподнести церкви подарок и поблагодарить ее служителей за поддержку и понимание.

Джолин побледнела.

– Вы так щедры и так свободно распоряжаетесь деньгами, которые не принадлежат вам.

– Вы заблуждаетесь, леди Джолин. Драмвич принадлежит мне, а, следовательно, и деньги тоже мои.

– Все это принадлежит Рейнарду, сыну моего брата и его наследнику.

– Пока. – Гарольд взял бурдюк с вином и с жадностью сделал несколько глотков, потом протянул бурдюк Джолин.

Ее первым желанием было выплеснуть это вино Гарольду в лицо, но она сдержалась. Тщательно вытерев пальцами горлышко, Джолин пригубила вино. По тому, как Гарольд прищурил свои бледно-голубые глаза, девушка поняла, что его охватил приступ бешенства. Во всем виноват ее острый язык, сделала вывод Джолин, но вряд ли она сумеет постоянно контролировать себя в присутствии этого мужчины, чьи руки обагрены кровью Питера. Гнев и ненависть – плохие советчики, но избавиться от этих чувств было не в ее силах. Она дрожала словно в лихорадке, а мысль о том, что Гарольд без всякой жалости убил бы и Рейнарда, будь у него такая возможность, только усиливала ее ярость.