Горец-завоеватель - Хауэлл Ханна. Страница 36

– Подожди, – тихо проговорил Сигимор, сжимая ее руку. – Я так долго не выдержу.

– Мне не следовало этого делать? – спросила Джолин испуганно. Вероятно, Сигимор подумал, что она слишком распущенная. Или ему больно?

– Ты можешь делать все, что захочешь. Просто у тебя волшебные пальчики, и я не смогу долго наслаждаться этим. – Он улыбнулся, заметив, что Джолин смутилась. – Боюсь, я просто не успею доставить удовольствие тебе.

– О! – Джолин почувствовала, как к ее щекам прилила кровь, когда Сигимор начал развязывать тесемки на ее ночной рубашке. – Разве мы не ляжем в постель?

– Нет, мы будем заниматься с тобой любовью прямо здесь, у камина, на этой мягкой шкуре.

По телу Джолин пробежала дрожь. Сигимор снял с нее рубашку, и она почувствовала, как ее сдержанность и робость уступают место страсти, к которой примешивалось нечто вроде отчаяния. Ее тело горело, словно в лихорадке. Когда Сигимор прижал ее к себе и поцеловал, Джолин снова ощутила исходившее от него тепло. Ничто не могло сравниться с подобным наслаждением. Она готова разделить с ним все, что угодно, и пойти куда угодно, куда бы он ее ни позвал.

Когда Сигимор отстранился от нее, она запротестовала. Ей так нравились его поцелуи! Однако недовольное бормотание мгновенно прекратилось, превратившись в глухие стоны, стоило лишь губам Сигимора припасть к ее груди. И стоны стали громче, когда он начал ласкать ее тело своими большими сильными руками.

Джолин пугалась тех чувств, которые пробуждал в ней Сигимор. Она не узнавала себя и не знала, куда это ее приведет. И все же ей нравилось это возбуждение. Ей нравилось открывать себя новую, ту, о существовании которой она раньше и не подозревала. Она превращалась в женщину, которая могла позволить своим желаниям прорваться сквозь стены сдержанности, запретов и жестких ограничений. Никаких границ и правил! И она испытывала благодарность к Сигимору. Это он помог ей стать другой. Она постарается сделать для него все, что только в ее силах.

Глаза Джолин расширились от удивления – Сигимор опустился перед ней на колени. Ее замешательство сразу же прошло, когда он стал покрывать поцелуями ее живот. Джолин зажмурилась от удовольствия, а когда пальцы Сигимора скользнули у нее между ног, застонала. И вдруг замерла, открыв глаза. Теперь губы Сигимора ласкали ее в том месте, где только что были его пальцы.

– Сигимор? – неуверенно проговорила Джолин. В ее голосе слышалось удивление.

– Не волнуйся, – пробормотал он. – Мне нравится это делать. Тебе будет хорошо, очень хорошо.

Не успел Сигимор договорить фразу до конца, как та вторая женщина, что сидела в Джолин, решительно отбросила в сторону все сомнения и позволила себе наслаждаться новыми ощущениями.

Она закричала, ей казалось, что она проваливается в пропасть, у которой нет дна. Но это падение не было опасным, оно походило на полет. Джолин переполняли восторг, удивление, счастье. Сигимор вошел в нее. И Джолин снова почувствовала, как в ней просыпается желание, она обняла Сигимора за плечи. Демоны опять начали терзать ее невесомое тело, доводя ее до исступления. С губ Джолин сорвался стон, который слился со стоном Сигимора.

Только после того, как Сигимор обтер ее лицо и тело влажной салфеткой, Джолин начала приходить в себя. Она открыла глаза и увидела своего мужа, сидящего на кровати. Та чувственная Джолин, которая так неистово наслаждалась этой близостью, вдруг сжалась и исчезла. Ее место снова заняла другая Джолин, сдержанная, строгая, робкая. Она легла с Сигимором в кровать и уткнулась лицом в его плечо. Ей не хотелось смотреть ему в глаза. Она боялась и стыдилась.

– Бедняжка, – усмехнулся он. – В тебе просыпается настоящий зверь, стоит только разгорячиться твоей крови. Но потом, когда ты остываешь, он тут же исчезает, робко прячется в лесную чащу.

Джолин удивлялась, что Сигимор хорошо понимает ее.

– А как еще я могу чувствовать себя после этого?

– Довольной, удовлетворенной, счастливой. Ты должна благодарить небеса, что они послали тебе такого замечательного любовника, как я. – Запрокинув голову, Сигимор засмеялся. Мелькнула полоска его белых зубов. – Ты даже повизгивала от удовольствия.

– Этого не может быть!

– Как это не может быть? У меня еще в ушах звенит «еще» и «только не останавливайся».

Это уж чересчур, просто невыносимо, решила про себя Джолин. Она опустила руку и ущипнула его за бок. Сигимор ойкнул от неожиданности и боли, и на лице Джолин появилась самодовольная улыбка. Разумеется, он довел ее просто до сумасшествия, но хвастаться этим совершенно ни к чему.

– Ты жестокая, – усмехнулся Сигимор и стал водить пальцами по спине Джолин, чувствуя, как его тело снова просыпается.

Джолин была такой страстной, ее желание просыпалось почти мгновенно, и это удивляло Сигимора. Конечно, он никогда не признается ей в том, что он не слишком-то изобретательный и опытный любовник. Ведь в основном ему всегда приходилось покупать любовь женщин, он платил им за их услуги. Иногда в нем возникало столь острое желание, напоминавшее настоящий голод, что ему приходилось немедленно находить себе женщину где-нибудь в таверне, на постоялом дворе или в пабе. Его устраивала почти любая женщина, если ее формы оказывались достаточно пышными, а тело более или менее чистым. Он сразу же ложился с ней в постель. К тому же он не считал нужным доставлять этим женщинам удовольствие. Он не помнил их лиц, не знал их имен. Удовольствие доставляли ему они. И это удовольствие было более сильным, если женщина относилась к нему с теплотой. Но он уделял этим случайным женщинам так мало внимания, что чаще всего теплоте было просто неоткуда взяться.

С Джолин все было по-другому. Ему захотелось увидеть, как ее тело извивается от наслаждения. То, как она двигалась, кричала, шептала его имя, доводило его до экстаза. И ему нравилось делать это с ней снова и снова. Он получал удовольствие, видя, как ее тело содрогается от прикосновения его рук и губ. Она была ненасытна, ни с кем и никогда Сигимор не испытывал такого блаженства, граничащего с умопомрачением.

Никогда раньше он не ласкал женщин губами и языком, но, кажется, сейчас он сделал все правильно. То обстоятельство, что он был первым, единственным мужчиной у Джолин, доставляло ему особое удовольствие. Сигимор хотел попробовать со своей женой еще кое-что, чего он никогда раньше не делал. При мысли об этом Сигимор снова почувствовал в теле напряжение и ухмыльнулся. Кажется, Джолин сделает из него не только опытного любовника, но еще и неутомимого и ненасытного.

Но, похоже, сейчас его голод так и останется неудовлетворенным – Джолин уже сладко спала. Что ж, в этом нет ничего удивительного, ведь сегодня у них был очень тяжелый день. Они попали под дождь и промерзли до костей. Остается только радоваться тому, что Джолин не заболела. К тому же его жена переволновалась из-за Барбары.

Сигимор радовался тому, что жена ревновала его. Оказывается, она была настоящей собственницей. Стоило ему заговорить о Барбаре, как в глазах Джолин мелькнули такие злые огоньки, что у него от неожиданности на мгновение перехватило дыхание. Из этой ревности в дальнейшем может вырасти настоящая, преданная любовь, если правильно вести себя. А он хотел именно такой любви и таких отношений и мог пожертвовать ради этого многим.

Держа Джолин в своих объятиях, Сигимор думал о Барбаре. Конечно, он знал и других женщин до встречи с Барбарой, но она была его первой любовью. До нее он встречался только со шлюхами, которых подбирал в тавернах. Познакомившись с Барбарой, он впервые понял, что люди называют любовью. И именно тогда задумался о женитьбе. Предательство Барбары поразило его в самое сердце, нанесло тяжелый удар его гордости, ранило самолюбие. После этого он снова стал покупать любовь женщин за деньги. Так было проще и честнее. Иногда его мысли нет-нет, да и возвращались к Барбаре. Но лишь потому, что он всегда был один. Тогда, давно, когда они еще встречались с Барбарой, ему вдруг показалось, что он наконец нашел женщину, которая могла бы стать для него не только любовницей, но и другом. Теперь он понимал, что ошибся. Сигимор поцеловал Джолин в висок. Сейчас у него не было сомнений. Он твердо знал: Джолин – это то, что ему нужно. Он постарается завоевать ее любовь.