(не) мой соавтор (СИ) - Силаева Ольга. Страница 9

— Вы говорите по-немецки? — спросил он. На безупречном английском языке, но я тут же уловила акцент. И с сожалением покачала головой. Прости, красавец, не твоя я судьба. Хотя, конечно, могло бы быть дас ист фантастиш. Особенно безупречно строгий тёмный галстук. Эх.

— Только по-английски, — произнесла я на том же языке, удивляясь собственному спокойствию. — Водите осторожнее. Я могу вам как-то ещё помочь?

Он посмотрел на стеклянную дверь здания, потом на меня. Достал из кармана знакомую визитку нашей компании, и я подняла брови. Надо же, какие к нам гости!

— Роман Кора… бельникофф, — произнёс он. — Не знаете ли вы…

Я кивком прервала его.

— Мы работаем вместе. Я вас провожу.

Я осторожно обошла машину и поймала заинтересованный взгляд. Хм. Это ему так приглянулась моя лыжная шапочка?

Я кашлянула.

— Кстати, я Яна Рэйн. Можно по имени, но если вы с деловым визитом, то, наверное, лучше, мм, обращаться более официально?..

Он вежливо поклонился, открывая передо мной входную дверь.

— Людвиг Байерн, и буду рад назвать вас по имени за пределами этих стен. — По-английски он говорил чуть старомодно, но безукоризненно. — Но, честно говоря, не могу поверить в такое везение.

Я моргнула.

— Хм?

Людвиг широко улыбался.

— Вы Яна Рэйн. Вы знаете, насколько популярен ваш «Апрель» у нас в Германии?

Я растерянно смотрела на него. «Апрель». Моя самая первая визуальная новелла. Я оставила её бесплатной, а фанаты из Польши, Франции и Германии перевели весь текст с моей кривой англоязычной версии своими силами. Бесплатные вещи Анта переводили на восемь-девять языков, включая китайский, и он вообще об этом не распространялся. Это просто было в порядке вещей.

Вот с платными переводами, мрачно подумала я, придётся попотеть. Ант предложил оплатить перевод на японский для «Вижуал Артс», но мне не очень-то хотелось взваливать на него одного шестизначную сумму.

Впрочем, придумаю что-нибудь.

— Не знаю, — честно сказала я. — Я ведь не говорю по-немецки. Переводчики обычно пишут мне, что новелла хорошо зашла, я благодарю их за огромную работу, и больше мы не переписываемся. Разве что для того, чтобы обновить версию.

— И вы не отслеживали рейтинги?

— Я не интересуюсь такими вещами, — совершенно серьёзно сказала я. — Не смотрю на рейтинги и не читаю рецензии. Вообще. Иначе я начинаю завидовать и бить посуду, и это мешает мне работать. К тому же кот может порезаться осколком.

Людвиг несколько секунд ошарашенно смотрел на меня, потом рассмеялся.

— Вы очень мудро поступили, что сделали эту вещь некоммерческой, Яна. Её всё ещё продолжают обсуждать, и читатели требуют продолжение.

— Ну… дурное дело нехитрое, — пожала плечами я. — Любой каприз за ваши деньги… а сколько, собственно, денег?

Людвиг широко улыбнулся.

— Мы обязательно переведём все ваши следующие вещи на немецкий. Я лично организую рекламную компанию. Любовь отлично продаётся.

Я невольно улыбнулась ему в ответ. Кажется, этот циник из братской Германии нашёл самый короткий путь к моему сердцу. Лесть, деньги и безупречная элегантность. Я с лёгкой тоской подумала об Анте. Эх, Людвиг, Людвиг, если бы ты ещё и писать умел…

— Может быть, вы тоже пишете новеллы, мечтаете выучить русский и устроиться к нам на работу, и только и ждали подходящего шанса? — с надеждой уточнила я.

Людвиг вновь улыбнулся.

— Вообще-то я приехал купить вашу компанию. Целиком. У вас очень хорошие показатели, и я хотел бы опередить конкурентов.

Я открыла рот.

Картины блестящего будущего тут же пронеслись у меня в голове. Я выхожу за этого красавца замуж и заставляю его продвигать все мои творения, включая тетрадки времён студенчества, которые не читал никто и никогда. Мы сливаем рекламный бюджет в трубу, банкротимся, разводимся… Н-да. Похоже, придётся действовать по старинке и продолжать учиться хорошо писать, уныло подумала я. Как же я этого не люблю, кто бы знал.

Людвиг нажал кнопку лифта.

— Не беспокойтесь, фрау Рэйн, — тут же произнёс он. — «Иннэйт» будет очень ценным приобретением. Если что-то для вас и изменится, то только в лучшую сторону. Мы очень ценим всё, чего вы добились, и собираемся преумножить ваши успехи.

Я вздохнула, заходя в лифт.

— Мы не очень-то любим перемены, герр Байерн. Даже когда они сопряжены с повышением гонораров. Пятый этаж.

Людвиг коснулся кнопки с цифрой «пять».

— Мне особенно хотелось бы поговорить с господином Знаменским и его… партнёршей, — произнёс он. — Главный бриллиант в короне вашей компании. Как мне намекнули, они уже много лет творят вместе. Невозможно переоценить стабильность, фрау Рэйн. Всё-таки новые имена приходят и уходят, но пара, которая уже сложилась, пишет годами и настолько коммерчески успешна… не буду отрицать, что мой главный интерес в вашей компании лежит именно в них. Уверен, когда наш рекламный отдел выпустит их обновлённую биографию, их новые работы произведут настоящий фурор. Немецкие читатели очень любят семейные ценности.

О да, мрачно подумала я. Замужняя женщина. Два соавтора в разных городах. Десять лет разницы, ревность, одиночество, боль в пронзительных письмах.

И я, за каким-то чёртом угодившая между этими жерновами.

— Угу, — вздохнула я. — Мы тут все очень за… семейные ценности. Все как один. Так что смело заворачивайте нас в бумажку.

— Это пока даже не переговоры, — мягко сказал Людвиг. — Всего лишь неофициальный визит. Мы немного переписывались с моим русским коллегой, и я просто хочу посмотреть на его компанию поближе.

— Расскажете о впечатлениях?

— Вам? Обязательно.

Лифт открылся, и я замерла.

Кажется, я только что узнала, как выглядит Антон Знаменский.

Мы с немецким гостем стояли у пустой стойки секретаря, а за ней за стеклянной стеной, открывающей вид на главную переговорную, горел огромный экран. Работал проектор, и на экране один за другим сменялись фотографии-слайды.

Но я смотрела не на них.

Слева от экрана висел рельефный синий постер в классическом стиле компании. Профессиональный коллаж, чёткие шрифты: наши пиарщики знали толк в дизайнерах, и название, выполненное готическими буквами, сразу бросалось в глаза.

«Море безумия — 2». Продолжение сольного проекта Анта.

А сверху была фотография.

Ого, подумала я.

На вид ему было около тридцати; пожалуй, он выглядел даже старше, чем я думала. Тёмно-русые волосы, строгая оправа очков, немного необычный разрез глаз. И губы.

Которые мне вдруг срочно захотелось поцеловать. О чёрт, чёрт, чёрт…

Банить надо за такие плакаты, мрачно подумала я. Или занавешивать и ставить значок «восемнадцать плюс».

И я никогда, ни за что не заберу один с собой. Нет. И не просите.

Я перевела взгляд на экран. В полутёмной переговорной сидели трое: Ромка, его зам Игорь и какая-то женщина. Немного обидно было, что я почти никого ещё не знала в лицо. Впрочем, какие мои годы.

На экране крутились давние слайды. Пожалуй, даже не пятилетней давности, а скорее уж десятилетней. Я узнала совсем юную Варьку рядом с Ромкой, Юльку на коленках у белокурого здоровяка, Игоря у костра с каким-то хмурым парнем в очках…

Я тихо ахнула, переводя взгляд на плакат. Нет, не с каким-то. С Антом.

С не моим Антом. Но тогда он ещё был ничьим, правда?

Если бы я встретила его тогда… Он только начал здорово писать, а я слушала тяжелый рок и писала отвязные строчки для песен местных рэперов. Думаю, Ант бы вполне вписался.

Я тяжело вздохнула. Но нет. Те рэперы давно уже получили свои красные дипломы и уехали в Сан-Франциско с жёнами и детишками. Ант встретил Иринку, у которой его отбила Лена. А я… хм.

Я окинула постер долгим внимательным взглядом.

Послезавтра. Он будет в Москве послезавтра.

Без Лены.

Я чуть не застонала. Искушение послать к чёрту всё, вообще всё, начиная с Лены и заканчивая собственной выдержкой, и запрыгнуть к Анту в постель было чудовищно. В эту минуту я была очень, очень плохой девочкой.